Ирина Щеглова - Проклятье русалки

Виктор показал Илье сухое бревно, его надо было распилить, разрубить – на месяц точно хватит.

Пила нашлась и топор, правда, пилу надо было править, а у топора рассохлась рукоятка. Солнце уже припекало. Вокруг лениво зудели комары, пахло травой, нагретой землей, грибами… Илья старательно двигал рукой, помогая Виктору пилить, получалось у них не очень. Илья быстро устал, он все время злился, думая о Маше и о том, как Пашка побежал за ней. Злость помогала работать, Илья вошел в раж и пилил с остервенением. Кусок бревна отвалился. Илья разогнулся, поднял голову и увидел Анну. До него сразу дошло, что это Анна. Она шла в высокой траве, точнее не шла, а плыла, так величаво и неспешно, будто не тяжелые ведра, а саму себя несла напоказ добрым людям. Резное коромысло лежало на плечах – не качнется, полные ведра – не плеснут. «А сама-то величава, выступает, словно пава…» – пришло на ум. Следом семенила сестра Наташка в растянутом свитере и обрезанных джинсах:

– Можно мне попробовать?

Анна остановилась:

– Бери…

Она помогла Наташе переложить коромысло.

– Тяжелое, – пожаловалась та, согнувшись.

– Ты плечи не напрягай, расслабь, – посоветовала Анна, – вот так.

Наташа с застывшей на губах улыбкой осторожно двинулась к крыльцу. Виктор, взглянув на нее, усмехнулся. Ни Маши, ни Пашки поблизости не наблюдалось.

– Аня, где ты научилась? – спросил Илья просто для того, чтоб что-то спросить.

– Ты насчет коромысла? В деревне, где же еще. Меня девчонкой мама в Карелию возила, и в Подмосковье, если поискать, этого добра тоже хватало. Сейчас-то, конечно, экзотика, а раньше попробуйте-ка натаскать воды в руках! Отвалятся! А с коромыслом гораздо удобнее и устаешь меньше.

Тем временем Наташа боком взобралась на крыльцо и попросила открыть двери.

– Ставь на лавку, – подсказала Анна, помогая ей снять ведра с коромысла. Навстречу выскочил Егор, подхватил ведра.

– Вить, – крикнула Анна, – самовар где ставить?

– Сейчас, – отозвался он и крикнул Егору в окно: – Егор, вынеси самовар, он тяжелый, девчонки надорвутся!

Егор вынес пузатый самовар. Огляделся, подумал. Сначала поставил на лавку. Неустойчиво. Увидел пенек перед крыльцом. Спустился, покачал, надежно ли? Кивнул сам себе и установил пузатого на подставку.

Подошел Виктор, они вдвоем поколдовали вокруг самовара. Залили воду, посмотрели: ничего, не подтекает.

– Ну что, давай разжигать, – предложил Виктор.

– Давай, – согласился Егор, – он заглянул в самовар, – слушай, мне помниться, тут нужен сапог…

– Найдем, – пообещал Виктор. И действительно, пока Егор строгал для растопки самовара лучину, Виктор порылся в чулане и притащил старый кирзовый сапог.

– Классика! – похвалил Егор.

Илья присел на пенек и тоскливо огляделся по сторонам, надеясь увидеть Машу и Пашку. Он то и дело хлопал себя по щекам, но ему доставалось сильнее, чем комарам.

Пока Егор возился с самоваром, Илья и Виктор нарубили дров, отнесли в избу, где Анна уже растопила печь и навела тесто для блинов.

– А вода в озере чистейшая! – поделилась Наташа. – Я хотела окунуться, но, знаете, холодновато. А ведь озеро торфяное, должно бы уже прогреться.

– Родников много, – отозвалась Анна, – и ночи холодные. Все время дожди шли.

– Сегодня будет жарко, на улице уже припекает, надо сбегать искупаться, да и позагорать не мешало бы. Не зря же купальник брала, – скороговоркой произнесла Наташа. – Кто со мной?

– Успеем, – сказал Егор.

– Я в холодной воде бултыхаться не люблю, – признался Виктор, – а загорать – комары сожрут.

– Фу, как скучно! – насмешливо произнесла Наташа. – Анечка, а ты как?

– Посмотрим, – неопределенно произнесла Анна.

Маша и Пашка явились к самым блинам. Раскрасневшиеся, веселые, Пашка заявил, что учуял запах. Он сразу же схватил верхний блин из стопки и сунул в рот, хохоча и чавкая. «Он ее уже поцеловал?» – с неприязнью глядя на друга, думал Илья. И больше всего ему хотелось сунуть кулаком в эту наглую ржущую и чавкающую рожу, сунул бы, да перед хозяевами и сестрой неудобно. Машка, опять же…

Чай был необыкновенно вкусный, Анна в него каких-то травок добавила, аромат на всю избу. И блины такие, пальчики оближешь! Вот только кусок в горло не лез. И вкуса почти не ощущалось. Маша и Пашка, перебивая друг друга, взахлеб делились впечатлениями. Ревниво прислушиваясь к их восторженным возгласам, Илья узнал, что они успели побывать на озере, но купаться тоже не стали, потому что Машка без купальника, и вообще, «сейчас не купаются, русалочья неделя началась», а Пашке было наплевать на русалок, но неохота потом в мокрых трусах ходить. Вместо купания они умудрились обойти всю деревню и даже забрести на местное кладбище. На кладбище они оказались случайно, они бы и не догадались о том, куда их занесло, нечаянно вышли из деревни, завернули по заросшей, давно нехоженой дороге в низкорослый лесок, попрыгали по кочкам, из-под которых предательски сочилась вода, догадались, что попали в болото, повернули назад и тут увидели, как из замшелых кочек торчат кое-где навершия почерневших от времени могильных крестов…

– Жутко было, – призналась Маша, не переставая улыбаться, – это все Пашка виноват, затащил меня, пойдем да пойдем, – и она шутливо стукнула довольного Пашку по спине.

Анна невозмутимо согласилась:

– Да, от кладбища мало что осталось, болото проглотило. Здесь же кругом болота.

– Поэтому комарья тучи! – подхватил Пашка.

Илья слушал, не перебивая, время от времени он искоса поглядывал на Машу, замечал, как у нее то краснели щеки, то она опускала голову, то смеялась, то взмахивала ресницами и морщилась после очередного Пашкиного высказывания…

На кладбище ее затащил Пашка, сама бы она ни за что не пошла. Да и не собиралась она никуда идти, она хотела Анне помочь и посмотреть на озеро. Но ее догнал Пашка, потащил куда-то, показал старое дуплистое дерево на берегу, кряжистое, мощное, с такими толстыми ветвями, что на них можно было сидеть, как на скамейках. Своеобразная природная беседка. Что за дерево, они не смогли определить. Пашка утверждал, что это дуб.

– Сам ты дуб! Это же яблоня, только очень старая. – Маша осторожно присела на нижнюю толстую, как бревно, ветку, та даже не скрипнула. Девушка осмелела и забралась на нее с ногами. Пашка полез куда-то вверх и скоро потерялся в густой листве, только труха сыпалась сверху. Дерево не шелохнулось.

– У Лукоморья дуб зеленый! – заорал над головой Пашка. – Златая цепь на дубе том! Русалка там сидит с котом!

Маша невольно улыбнулась и, повинуясь внезапно нахлынувшему порыву, прилегла на ветку и мечтательно прикрыла глаза. Ей подумалось, что это чудесное дерево как раз подходит для русалочьих посиделок, представила, как лунной ночью на широких ветвях сидят полупрозрачные красавицы и расчесывают длинные струящиеся волосы… Возможно, этой ночью они тут и соберутся, выйдут из озера, чтобы погреться в лунных лучах, а что, если потихоньку подсмотреть за ними? Ведь можно прийти сюда ночью?