Павел Блинников - Убийцы

Скорпион проскользнул в здание ужом, обратившись тенью журналиста. Его не остановил привратник — бейджик-пропуск Скорпион подделал еще два дня назад. Да и серьезный мужчина, в сером костюме, с блокнотом и диктофоном, не вызвал подозрений охранника. Внешность Скорпиона вообще не давала поводов задуматься, будто у него в голове сидит что-то плохое. Просто идет себе репортер на работу и идет.

Владимир спешил. В отличие от Скорпиона, ему надо стоять на улице, когда министр приедет. Как одного из ведущих корреспондентов газеты, его пригласили на конференцию, но если есть возможность переговорить с министром на улице, почему не воспользоваться ей? Они говорили вчера вечером, но надо же дать еще список вопросов, которые Владимир задаст, а по телефону обговорены только общие темы. Владимир боялся подслушивания почти до паранойи, ему все время казалось, что за ним следят спецслужбы. Они и следили, но далеко не так тщательно, как Владимиру виделось.

До приезда министра оставалось минут десять, а Володе надо еще зайти к себе в кабинет, взять кое-какие бумажки и заглянуть к главреду. Поэтому в лифт он влетел стремительно, и очень неодобрительно покосился на Скорпиона, который попросил придержать кабину пока он подойдет.

— Спасибо, — сказал Скорпион, заходя в лифт.

— Не…а…то, — буркнул журналист, очевидно не считая нужным сказать "не за что" полностью.

Голос Скорпиона прошуршал, прошипел в тесной кабине, а по короткой фразе Володи вообще нельзя сказать, баритон у него, бас или тенор. Синие глаза журналиста быстро обшарили Скорпиона, но не нашли за что зацепиться. Отсутствие пальца на левой руке и мозоли на обоих, Скорпион скрыл, сжав кисти в кулаки. А вот Скорпион тут же выцепил нужную деталь — Володя спрятал очки во внутренний карман рубашки. Свои очки убийца тоже убрал, чтобы не привлечь внимания.

Лифт выпустил их на двенадцатом этаже, они вышли в коридор одновременно — грудь к груди. Вроде бы нечаянно они соприкоснулись грудинами, Скорпион пробормотал короткое: "Простите" — нацепив на тонкие губы дебильную улыбочку, и журналист ушел в коридор с кислой миной уже без очков. Теперь у Скорпиона в кармане количество очков удвоилось.

Собственно — это самая сложная часть. Теперь все пойдет как по маслу. Скорпион даже зевнул, наблюдая, как за стеклянной дверью Володя мечется по кабинету в поисках нужных бумажек. Потом корреспондент вылетел из него, словно попугай из клетки, и унесся в сторону клетки другой птицы — главреда. Он даже не удосужился запереть дверь, значит, отмычка не понадобится. Убийца проводил толстенькую фигуру ленивым взглядом, подождал, когда он опять войдет в лифт. Его Володя не заметил, полностью поглощенный предстоящей конференцией. Как только двери кабины закрылись, Скорпион пошел к кабинету. Вокруг проносилась типичная редакционная суета. Люди бегали куда-то, но большинство сидело по кабинетам или за столами, размахивая руками, словно большие вентиляторы, и от этого казалось, что они тоже куда-то движутся. Вообще, все это напоминало какой-то Голливудский фильм, наподобие "Человека паука". Редакция шумела на десятки глоток, как стая голубей на крыше, из кабинетов выходил запах сигаретного дыма, а по коридорам летал аромат растворимого кофе.

Скорпион открыл дверь, как бы невзначай. Вроде захотел проверить, на месте ли хозяин. И даже подивился, что его нет, проскальзывая внутрь. На окошко в двери надвигались жалюзи, Скорпион опустил их, отрезав случайным наблюдателям вид из коридора. Подошел к окну, посмотрел на дорогие черные Мерседесы, принесшие к противоположному зданию министра финансов. Вон там суетится и Володя. В голову Скорпиону пришло сравнение с мухой и кучей навоза. Большой такой, влажной. Губы растянулись в улыбке, показывая воистину звериный оскал. Зрачки глаз поднялись, увидели на крыше привычную фигуру в рогатом шлеме. Убийца кивнул ей, облачил руки в перчатки, открыл окно.

На свет появились две пары очков. Скорпион обнаружил, что у Володиных небольшая царапина на дужке, да и стекла исцарапаны сильнее, чем у его очков. На стекла плевать, они вылетят при столкновении, а вот царапину надо скопировать. Перочинный нож уверенно выскоблил золотистое напыление, убийца довольно хмыкнул. Глаза снова взглянули вниз, там телохранители окружили министра неровным кольцом. Володя тоже подошел, прорвался сквозь строй черно-белых костюмов, пожал министру ладонь. Время.

Как обычно, накатила волна холода. Мысли, чувства — все ушло, окружающее потеряло цвета, и только фигура журналиста окрасилась красным. Скорпион навелся на цель мгновенно. Мощный бросок, очки полетели в окно. Уголком зрения Скорпион увидел, как рогатая фигура исчезла с крыши и появилась напротив репортера. Всего лишь жалкое мгновение и мужчина рассмотрел его лик. Разумеется, ни телохранители, ни министр не заметили рогатого. Сейчас панорама восприятия Скорпиона расширилась, словно отплачивая за несколько секунд, когда глаза зацепились за жертву. Убийца видел, как крутятся очки в воздухе, видел, как лицо репортера искажается в страхе, но никто вокруг не замечает этого, видел всех прохожих на улице и даже видел сквозь стены здания напротив. Но, как и предыдущее состояние, это прошло быстро. Всплеск эмоций, следом за полнейшим равнодушием, и Скорпион отходит от распахнутого окна. Он не посмотрел, как дужка очков вошла в глазницу Быкова, не посмотрел, как телохранители бросились к трупу, оттесняя министра, и не увидел, как рогатый исчез. Зачем? И без визуального подтверждения он знал — будет так. Иначе просто не могло быть.

Когда убийца покинул здание газеты "День", на место преступления как раз приехала милиция. Министр что-то говорил майору, указывая на лицо трупа. Скорпион выкинул в урну Володины очки, звук разбившегося стекла прошелся по ушам наждаком. Как Скорпион и предполагал, еще и дужки сложились. Журналист носил очки долго и петельки разболтались. Он мог бы убить репортера и этой парой, но предпочитал страховаться. Не потому, что у него могло не получиться — Быков умер бы в любом случае — просто убийца всегда держал себя в форме. Эту привычку он выработал, еще познавая основы.

Убийца пошел по шумным улицам большого города, морщась от резких звуков. Ему захотелось услышать мелодичное пение птиц, веселое жужжание мух и стрекоз, вместо скрежета механизмов и переголосья людской толпы. А уж как его раздражали запахи! Но на сегодня еще есть одно дельце…

Глава 4

Я сказал ему: "Так убей его быстро". На что он ответил: "Нет. Я выбрал для него смерть от пытки, значит, он умрет от пытки. Теперь я уже ничего не решаю, понимаешь, это правило…". Тогда я подумал, кто он такой, если человеческая смерть для него всего лишь правило, которое он установил для себя. Я не помню, сколько продолжалась пытка, но за это время я успел выпить бутылку дерьмовой рисовой водки. Пожалуй, ничего, за все годы проведенные во Вьетнаме, не впечаталось в мой разум настолько сильно. Мне до сих пор снятся крики бедолаги, которого замучили до смерти, даже после того, как он выдал все, что знал. А палача я больше не видел…