Закрась все черным - Игорь Дорогобед

одобрительным гулом. Пока она гуляла, подошли припозднившиеся посетители, которых немедля угостили свежей историей «от Алекс». Она приняла у бармена почти до краев наполненный стакан, вызвав легкий уважительный ропот знатоков потребления здешнего отвратного пойла, неторопливо прошла к своему столику, расположилась за ним, и лишь после этого Джерри громко спросил ее:

– Ты размазала этого сопляка, Алекс?

– Размазала, – бледно улыбнулась она, вспомнив перекошенную рожицу человечка, заляпанную каплями горячего воска. Теперь, когда не осталось ни гнева, ни удовольствия, Танита усомнилась в том, правильно ли она поступила. Может, стоило, не мудрствуя лукаво, прикончить Кроткую прямо у алтаря? За это, она скорей всего, получила бы нагоняй по службе, но Светлейшая (Танита чувствовала это) молчаливо одобрила бы ее действия. Вместо этого она выбрала наиболее трудный путь. (Танита сделала крупный глоток, приняв в себя почти треть стакана). Как все становится сложным, когда начинаешь измерять поступок по чужой мерке. Но, с другой стороны, однозначность – это удел младших. Ей же, достигшей ранга Светоносной, подобное не к лицу. Ибо ей доступно невидимое и неслышимое низшим. Да и к чему делать из Кроткой мученицу, которой стали бы поклоняться ее пока немногочисленные последователи. Разве сама Дочь Вечного Врага не стремилась к той же цели?..

Она сделала еще глоток и услышала ставший вдруг вкрадчивым голос бармена:

– Алекс, он вернулся…

И правда: в дверях стоял все тот же потрепанный комочек человеческой грязи. Танита осторожно, словно боясь разбить, опустила на стол видавший виды стакан и, вынырнув из-за стола, двинулась навстречу ему, на ходу занося руку для удара, так, если бы перед ней стояла сама Кроткая.

Человечек рухнул пред ней на колени и простонал:

– Милости и защиты, Светоносная!

Устав однозначно повелевал оказывать покровительство любому, попросившему его, пусть даже и не в служебное время, и Танита безропотно подчинилась ему.

– От кого нужна защита тебе, человек? – строго выговорила она официальную формулу, не обращая внимания на множество посторонних зрителей.

– Кроткая преследует меня, – выдохнул он, и эта невероятная чушь мигом отрезвила Таниту. С момента, когда покинула его в переулке, едва ли прошло более получаса, что могло произойти за это время? Да и как представить Кроткую вроде придурковатой богини мщения из вульгарных человечьих фильмов, гоняющейся по темным улицам за этой дешевкой. Ну, уж нет! При всей своей неприязни к ней, Танита была не чужда своеобразного уважения к Дочери Врага своего, чтобы купиться на такую липу. Тем не менее, обусловленный Уставом ритуал оставлял ей слишком мало возможностей для маневра.

– Доказательства?! – это было ее право, и она с удовольствием воспользовалась им.

– К-какие док-казательства? – жалобно икнул человечек. – Она же здесь, прямо за дверью.

– Кроткая стоит за дверью? – переспросила Танита. И расхохоталась. Ну до чего же глуп этот комок человеческой грязи. Теперь он хочет уверить ее…

– Ты еще скажи, – сквозь смех выговорила она, – что Кроткая не смеет войти в мой храм.

Танита широко взмахнула рукой, как бы охватывая все внутреннее пространство бара.

– Она и не может, – серьезно подтвердил человечек. – Я наложил заклятие на этот дом.

– Ты?!! – Танита даже смеяться перестала. – Закрыл дорогу Кроткой?

– Ну, вообще-то, войти она может, – с неохотой признал ряженый. – Только при этом она станет грязной, а, значит, слабой. А внутри ты, Светоносная.

– Но если я выйду, – продолжал причитать чужак, – то Кроткая тут же истребит меня.

– А как же ее милосердие? – ехидно осведомилась Танита. – И разве сама она не говорить в своих проповедях, что пришла не карать, но спасать?

Но ряженый не оценил ее иронии.

– Я совершил смертный грех: убил ближнего своего, – скорбно признал он. – Во всяком случае, так считает Кроткая.

– Что же ты сразу не покаялся ей? – усмехнулась Танита. – Ведь Кроткая обожает прощать.

Ей хотелось выпить и до Тьмы Кромешной надоел этот противный слюнявый человечек, испоганивший выходной вечер. Вечер?.. Да уже ночь на дворе! Впрочем, какая разница? С утра ей не работать, так что… Она оглянулась: стакан сиротливо возвышался на столе. Но до него еще надо было дойти. Не перемещать же его по воздуху, подобно дешевым фокусникам, совершающим это на потеху праздной толпе? А тут еще эта дрянь…

– Как я мог, Светоносная? – продолжал распинаться ряженый. – Ведь я же посвящен Тьме!

– Какая разница?! – разозлилась Танита и, плюнув на Устав с ритуалами, отправилась за своим стаканом. Человечек на коленях пополз за ней. – Мог бы минут пять повалять дурака, изображая кающегося блудного сына и, глядишь не пришлось бы мчаться сюда с выпученными от страха глазами.

И окончательно портить мне отдых, добавила Светоносная мысленно. Но человечек не желал угомониться.

– Я ведь думал лишь о том, что нужно покарать предателя – скулил он, – и совершенно забыл, что совершаю это пред глазами Дочери Врага. Наверное она сочла это личным оскорблением, усиливающим мою вину и захотела сократить мои дни на земле, чтобы представить меня небесному суду. А я не хочу ни на чей суд… Я сам только что судил…

Танита рывком поставила ряженого на ноги и тут же подсечкой свалила на пол (по залу прошел одобрительный гул):

– А кто сказал тебе, дрянь, что ты имеешь право вообще кого-нибудь судить?

Строго говоря, она не имела права обращаться так с человеком, искавшим ее защиты, и, если это всплывет, взыскание ей обеспечено. Но это ничтожество своими действиями пачкало пресветлый лик Тьмы, а такого Танита не намерена была спускать никому.

– Но ведь он предал, предал нас всех! – завопил в ответ человечек. При падении он прокусил себе нижнюю губу и теперь, сидя на полу, размазывал маленьким кулачком по лицу выступившую кровь.

– И сколько же вас было, преданных? – без любопытства осведомилась Танита. К теме предательства она питала отвращение еще с тех пор, когда основательно изучала идеологию Врага. Был там один сюжетец, неизменно вызывавший у нее брезгливое недоумение своей нелепостью. Слащавых слов текста она не запомнила, а суть дела сводилась к следующему: дочь Врага, Кроткая, будет работать на земле, проповедуя среди человеков идеалы Отца и Господина своего. И один из новых ее учеников предаст ее и тем самым обречет на гибель. А Отец вместо того, чтобы спасти ее, благословит смерть дочери своей. Впрочем, дело было даже не в самом тексте: начиная самостоятельную службу, Танита видела уже подобное. И тот чудак, умиравший под одобрительный рев толпы, обещал воскреснуть и вернуться. И он даже вернулся ненадолго. Во всяком случае так утверждала одна женщина, слова которой Танита вопреки своему обычному пренебрежительному отношению к людям не ставила под сомнение. Просто потому,