Марина Дяченко - Мир наизнанку (Сборник)

— Стоп, — сказал Хозяин. — Это не твое, долой, — он рукавом смахнул карты на пол. — Попробуй вот эту.

Он провел ногтем по шву упаковки, распечатывая новую колоду. Рубашки карт оказались гладко-белыми, неотличимыми от лиц — пустых, без изображений и меток. Лиза взяла их, чуть содрогнувшись, и начала тасовать.

Эта колода поддавалась трудно, будто каждая карта была смазана жиром. Лиза всматривалась, пытаясь понять, чем они отличаются друг от друга — может, весом? Колода не слушалась, топорщилась неровным веером, смысла в тасовании не было; Лиза поскорее начала ее раскладывать: белые прямоугольники на деревянный стол.

— Не твое, — констатировал Хозяин задумчиво. — Многовато ты у меня отнимаешь времени…

Он в раздражении отбросил, не распечатывая, третью отобранную колоду и пошел вдоль стеллажей, присматриваясь. Остановился, что-то снял с полки, небрежно запустил Лизе через всю комнату, и она поймала.

Надорванная упаковка топорщилась пластиком. Лиза осторожно высвободила карты. Пол у ее ног был усеян забракованными, она не хотела наступать на них — не то опасаясь испортить, не то боясь обжечься.

Она принялась тасовать эти новые карты и почувствовала, как они нагреваются под пальцами. Торопливо стала выкладывать их против часовой стрелки — и карты вдруг загорелись. На лицевой стороне у них были дорожные схемы, как на «Яндекс-картах», странички из паспортов незнакомых людей, планы каких-то комнат, набросанные от руки красными и синими чернилами, распечатки счетов и чеки из супермаркетов. Все это двигалось в огне: на счетах менялись цифры, по нарисованным схемам комнат метались человеческие фигурки, лица на ксерокопиях паспортных фотографий улыбались и старели. Лиза заплакала снова.

— Все не так страшно, — Хозяин, не боясь огня, сбросил карты на пол. — Ты не человек, Елизавета, ты второстепенный герой сериала.

— Это шутка? — Она нащупала в кармане бумажный комочек, остаток салфетки.

— Нет. Ты не воплотившаяся вещь, как я поначалу боялся, ты не проклятие и не тень. Всего лишь герой сериала, самый безобидный из информационных фантомов. Второстепенный герой, заметь, а не статист. Статисты — те вообще не понимают, что с ними происходит, просто живут, и живут комфортно.

— Я — информационный фантом?

— Разумеется. Ты и сама давно почуяла. Ведь почуяла?

— Да.

— С этим можно жить.

— Но я ведь родилась, выросла… Среди людей… У меня кровь в жилах, трудовая книжка в конторе, карточка в поликлинике, паспорт…

— Биографии сериальных героев написаны до последней детали. И у них тоже кровь в жилах. Известно, что было с ними в прошлом, но в будущем — только планы. Только предположения.

— Я что, живу в сериале? Я придуманная?!

— Ты живешь в сложной информационной среде. Вокруг тебя разные существа — люди, идеи, вещи, идеи людей и идеи вещей. Все они считают друг друга людьми. И себя, разумеется, тоже — кроме тех, кто знает правду.

— Мне это совсем не нравится, — прошептала Лиза.

— Где-то рядом обретается твой главный персонаж, или персонажи. Поищи — и найдешь.

— Я хочу быть человеком! Что мне делать? Как мне это изменить?!

— Сам не рад, что с тобой связался, — помолчав, признался Хозяин. — Ты заплатила за билет, но это не значит, что ты купила мое время.

— Помогите мне! — взмолилась Лиза. — Пожалуйста!

— Ты можешь внятно объяснить, зачем тебе быть человеком?

— Мне плохо жить, — призналась она, помолчав. — Я чувствую себя скованной и глупой.

— А хочешь быть умной и свободной?

— Хочу быть человеком.

— Для тебя есть отличный выход — стать главным персонажем сериала. В этом я могу тебе помочь — рецепт есть, и он известен. Класс фантома тот же, а статус выше. У главного героя сериала напряженная, интересная жизнь…

— Я хочу быть человеком!

Хозяин склонил голову к плечу:

— Елизавета, ты можешь угодить в переплет. Смена информационной природы — затея и дурацкая, и опасная одновременно. Технически стать человеком может хоть пачка от сигарет. Другое дело, чем за это придется платить.

Голос его прозвучал так глубоко и мрачно, что Лиза испугалась.

— Я могу уехать далеко-далеко, — сказала она торопливо. — Я могу сменить имя. Если Елизавета Кравцова — персонаж, то я назовусь, к примеру, Машей Пахомовой… |

— И станешь второстепенным персонажем, решившим убежать от себя. Маша Пахомова — тот же герой сериала, только с легендой, а уж отыщут тебя под новым именем или ты станешь частью другой сюжетной ветки — это ведь все равно?

Лиза переступила на каменном полу мокрыми туфлями-лодочками:

— Значит… я не могу?

— Я отдаю тебе твою колоду, — Хозяин протянул руку, и Лиза, почти против воли, получила в ладонь увесистую стопку карт. — Вспомни какое-нибудь девчоночье гадание — «Что было, что будет, чем сердце успокоится». Или пасьянс разложи на досуге.

— И я стану человеком?

— Если выживешь. Поначалу можешь испугаться, отказаться, отыграть назад. Но с какого-то момента изменения станут необратимыми, и тогда ты получишь свой приз или умрешь…

— Это правда?

Он вдруг ухмыльнулся и посмотрел с откровенной насмешкой:

— Елизавета, а где ты сейчас находишься? Не кажется ли тебе, что ты бредишь, галлюцинируешь или просто видишь очень реалистичный сон?

Она посмотрела на карты в своих руках, Только что они пестрели, рассыпанные, на полу — и вот снова плотно прижались друг к другу, образуя единое целое: колоду с опаленными уголками.

— Нет, — призналась наконец. — Мне так не кажется.

— А жаль, потому что это красивый повод завершить бесе…

Мелькнул свет, и наступила темнота; Лиза открыла глаза почти сразу, но ресницы слиплись и веки воспалились, как от сильного ветра.

— Что ты здесь делаешь? Отвечай! Что за демонстрация? Лиза!

Алена трясла ее за плечо и еще что-то выкрикивала сдавленным шепотом, боясь привлечь внимание соседей. Лиза узнала двор, в который они с мамой переехали двадцать лет назад, детскую площадку, палисадник; она сидела на скамейке, рядом валялись зонт, пестрый от ромашек и ягод, и сумка, выпотрошенная, как цыпленок.

— Что ты тут делаешь? Это… это что? Где деньги? Ты же взяла у меня целую пачку денег! Десять тысяч!

Лиза покачала головой. С неба лил дождь, волосы промокли и спутались, лицо горело.

— Где ты была? Тебя опоили? Тебя обокрали?! Ах я, идиотка, ведь как чувствовала же… Ведь так и знала…

— В скульптуре, — прошептала Лиза, — воспроизводится реальный мир, но основным объектом изображения является человек, через внешний облик которого передается его внутренний мир, характер, психологическое состояние…