Не все жили долго и счастливо (СИ) - Буквина Мария Валерьевна

И действительно, «гроза» прекратилась. Больше ни одного разряда. Теперь дыра в стене была всего лишь дырой в стене.

Майор ускорил шаг. Журковский последовал за ним.

Но дойдя до прохода, оба остановились. Лепин вдохнул поглубже. Он знал, что следующий шаг может стать последним. И все же почти решился его сделать.

- Аууу!.. – только и успел прокричать Журковский, когда мимо него пронеслась девушка.

Не обращая ни малейшего внимания на столпотворение, Катя лавировала между людьми и другими преградами. Она бежала так быстро, что милиционерам, стоящим в оцеплении, потребовалось время на ее поимку. А Лепин и Журковский так и продолжали стоять возле прохода.

- Ну что… зайдем? – как-то неуверенно поинтересовался майор.

- Она, вроде, живая… – кивнул Журковский.

Милиционеры зашли в дом. Токовая защита их не тронула. Однако одному из этих двоих уже не суждено было выйти.

Год 2017. Турфирм, кажется, стало больше, чем желающих отдохнуть. Но Наденьку это умозаключение не интересовало вовсе. И хоть в свои пять лет она уже успела побывать в нескольких дальних странах, сегодня она была счастлива совсем не поэтому.

Ведь на самом деле подобное бывает не так уж и часто. Когда погода просто замечательная, мороженое в руках вкусное-вкусное, и все вокруг по-особенному веселое...

- Надюша, не ешь так быстро – голова заболит! – Дима с любовью потрепал дочь за волосы.

- А?..

Надя завертелась на месте, и ее кудряшки тоже попробовали холодное лакомство.

- Аккуратно, милая…

Присев рядом с дочерью, Дима принялся вытирать ее испачкавшееся личико. Но через мгновение его отвлек раздавшийся из кармана задорный хип-хоп.

- Мама звонит, – улыбнулся Дима.

- Ма!.. – замахала капающим мороженым Надя.

- И тебе привет! – ответил на звонок Дима. – Да, все просто чудесно. Долетели хорошо. Хотя не совсем долетели. Вынужденная посадка. Но оно и к лучшему… Здесь такая красотень! Надо будет как-нибудь всей семьей вырваться. Да… А ты скоро?.. Ага… Нет, мы в Питере… Погоди… Не кричи так! Солнышко! Ты что?.. Летишь к нам? Не волнуйся ты так… Хорошо. Хорошо. Мы едем в аэропорт.

Дима дождался гудков и вернул телефон в карман. Он не мог понять, почему жена набросилась на него из-за небольшой задержки. Если бы Дима подумал еще немного, он обязательно вспомнил бы, что Катя говорила о невозможности поездок в Питер. Но сейчас его внимание переключилось на дочь. Вернее, на ее отсутствие.

- Надя?.. Надя! – Дима быстро осмотрел окрестности. – Надя!

Дима схватился за голову. Паника жены, до пропажи дочери заразившая его лишь тревожностью, перерастала в нечто иное. Страх, ужас… Эти чувства возникли слишком рано. Ведь, скорее всего, девочка была где-то поблизости.

- Надя!!! – Дима подбежал к скамейке и залез на нее. Но даже лучший обзор не позволил заметить ни одного ребенка в розовой курточке. – Девушка!.. Подождите! Вы не видели?..

За следующие семь часов Дима осмотрел весь район, опросил каждого встречного и, в конце концов, оказался в отделении полиции.

- Как ты мог?! – набросилась на мужа Катя.

Она приехала в отделение сразу из аэропорта. Но каждый миг своего пребывания в Санкт-Петербурге Катя чувствовала, что должна быть вовсе не здесь. Почему-то ее отчаянно влекло в ту бездну ужаса, откуда ей удалось вырваться только чудом.

Однако Кате было плевать на монстров и призраков. Собственная жизнь утратила былую ценность. Сейчас важна была только Надя. Невинная девочка, заплутавшая в таком красивом и одновременно опасном городе.

Еще вчера Катя точно знала, что не одна причина не заставит ее вновь ступить на земли Питера. Пока звонок мужу не заставил забыть последние слова Меланьи.

Слова, которые слышала лишь Катя. Ибо произнесены они были одной мыслью, мгновенно превратившейся в табу:

- Это мой город. И земли его закрыты для твоей крови.

Катя знала, что с того момента, как она сойдет с самолета, ее участь предрешена. Но она не подумала, что Надя – это тоже ее кровь. Она не могла догадаться, что к дому под номером тридцать шесть тянуло не ее одну.

Потребовался не один час, чтобы Катя сдалась. Какой бы сильной ни была материнская любовь, она не могла вечно сопротивляться магии амаличей.

Это произошло следующим утром, когда Катя и Дима зашли в гостиницу. Ночь бесплодных поисков довела их до истощения. Но все же никто не собирался спать. Только немного перевести дух, оставить где-то свои вещи и перекусить.

Но стоило Кате остаться одной, как призыв особняка заглушил все остальное. И повинуясь этому влечению, она вызвала такси. А затем просто пошла. Также вчера пошла и Надя. Ножками… когда отец отвернулся…

До приезда машины оставалось еще несколько минут. А вокруг было так красиво! Словно и не было зла, подтачивающего город изнутри.

Катя помотала головой. Но зов никуда не исчез. Он только немного притих, давая гостье осмотреться.

Катя все еще не могла поверить, что действительно находится в Санкт-Петербурге. И вокруг мало что изменилось. Нет, конечно, жизнь не стояла на месте, новые здания, другие магазины… Но это все равно был тот самый город, который она когда-то покинула.

Зажмурившись, Катя попыталась сконцентрироваться и найти место, куда должно подъехать такси. Это оказалось довольно просто. Куда сложнее было развернуться и заставить ноги перенести свою хозяйку к машине. Но Катя смогла.

Такси тронулось. Не спеша, словно давая насладиться городскими пейзажами, оно ехало по указанному адресу.

- Хочешь поговорить или погрустить? – поинтересовался водитель.

Ему не было страшно, он не казался заинтересованным. Он просто не знал, куда едет. Прожив в Питере три года, он ни разу не слышал про сгоревший особняк.

- Понятненько… – протянул водитель и включил радио.

Катя не обратила на него внимания. Она не слышала его вопроса. Едва сев в машину, она начала вспоминать. Осколки памяти прорывались из оков подсознания. И то, что казалось забыто, всплывало и вновь причиняло боль.

Когда-то разум заставил воспоминания пройти сквозь призму сна и новых впечатлений и потерять свое губительное воздействие.

Но до того было всякое: допросы, врачи, лечебницы и неудачный попытки вернуться к прежней жизни. До того как жизнь наладилась, Кате многое пришлось пережить.

А потом она встретила Диму Стрельцевича. Встретила в больнице, куда приходила к очередному бесполезному психиатру. И вдруг ощутила спокойствие. Катя так и не поняла, что послужило причиной этому. Возможно, его глубокий, бархатный голос, который можно было слушать бесконечно, или внешность, не то чтобы очень красивая, но все же мгновенно располагающая…

Дима работал хирургом. А потому умел владеть ситуацией. До вчерашнего дня Катя не видела, чтобы у него дрожали руки, чтобы в голосе появилось сомнение.

Зачем она так кричала? Ведь она видела, что Дима еле держался. Он молча выслушал все обвинения. И только виновато кивал. Хотя вина его была лишь в том, что он всегда отвечал на звонки жены.

Но все же Надюша пропала, когда была под его присмотром. И этот факт перевесил все остальное. Катя не могла не злиться. Она злилась не на мужа, но срывалась на него.

«Надо позвонить… попросить прощения. Быть может, это была наша последняя встреча», – подумала она и уже собралась доставать телефон. Но в этот момент такси остановилось.

***

«В психологии советуют взглянуть в лицо своим страхам. А я боюсь Питера. Меня посылали в Южную Америку, Афганистан и обе Кореи, а я боюсь города, который когда-то так любила», – Катя уговаривала себя очередными бесполезными словами, но так и не могла выйти из такси.

Она знала, что если сейчас выглянет из окна машины, если увидит очертания здания, которое благодаря ее кошмарам казалось воплощением обители мирового зла, то не сможет даже пошевелиться.