Грэм Джойс - Мальчик из Ковентри

- Пойдем со мной, - сказала она. - Поможем друг другу.

Он слегка дернулся, пытаясь пошевелиться; лицо его скривилось. Он снова заговорил, но Касси ничего не расслышала. По движениям его губ она угадала, что он сказал:

- Мне не подняться.

- Папа! - закричала она, оглядываясь в надежде на помощь. - Папа!

Но отца уже не было. Она спросила у парня:

- Ты ранен? - И опять до нее едва донеслись собственные слова.

Вероятно, он сказал что-то вроде:

- Нет. Просто нет сил двигаться.

Когда он пытался говорить, что-то звучало в ее голове - но не в лад с движениями его губ.

- Если ты здесь останешься, то позорно умрешь. Нужно перебороть страх и пойти со мной. Как тебя зовут?

Так-то и так-то. Он снова пошевелил губами, но ничего было не разобрать.

- Не слышу. Мне уши повредило.

- Майкл, - возможно, он сказал, что его зовут Майкл. Касси обхватила его голову руками, наклонилась к его лицу и еще раз крепко поцеловала его, опять втянув в себя пыль и пепел с его губ. Он дрожал, зубы его все стучали, и она поцеловала его еще крепче.

- Мальчик из Ковентри, - наконец сказала она. - Мальчик из Ковентри. Ты идешь со мной?

Парень заплакал и попробовал спрятать от нее глаза. Она встала, как будто собираясь уйти, и он кое-как поднялся.

- Как пройти к пожарной части? - спросила Касси. Он жестом показал, что им придется идти по Бродгейту.

- Срежем по Пеппер-лейн? - Касси надела на него шлем. - Нет, не пройдем. Держи меня за руку - найдем дорогу.

Вместе они вошли в преисподнюю Бродгейта. Собор Святого Михаила сгорел, но церковь Святой Троицы стояла невредимой. Пробравшись по Бродгейту между пылающими магазинами, они выбежали на Трипити-стрит. Когда они добрались до пожарной части, там никого не было. Крыша полностью обрушилась. Они прошли мимо искореженных остовов двухэтажных автобусов и стали продираться через кирпичи, осыпавшуюся штукатурку и расплавившиеся балки. Из машины «скорой помощи» выбросило тела двух женщин, работавших в ПВО. Касси и Майкл остановились над трупами. Шины колес растеклись черными лужами. Из глаз, носа и ушей у женщин от взрывной волны тоже текла кровь. Всюду, где лежали трупы, из них выползали кровавые червяки.

Им удалось найти переехавший штаб пожарной службы и доставить сообщение. Аварийные службы теперь охватил дух оцепенелой решимости. Они работали яростно, но вслепую. Донесения были уже почти не нужны. Никто не прекращал работу, но было ощущение, что планирование, стратегия, координация в этих обстоятельствах бесполезны. Нужно было лишь тушить пожары и переносить раненых. И они пошли обратно, в командный пункт - узнать, могут ли чем помочь.

Они шли, и Касси снова услышала, как хлопают кожаные крылья, а один из воздушных мучителей с лязгом ударил ее по каске.

- У меня мурашки от них по коже, - сказала она.

- От кого? - Сначала она подумала, что к ней вернулся слух, но, кажется, это она просто лучше стала чувствовать Майкла. Он заговорил, и она услышала его слова еще до того, как зашевелились его губы.

- От этих летучих тварей - слышишь, трепыхаются вокруг? Майкл напряг слух. Тридцатифутовое пламя высветило испарину на его лице.

- Вот! Слышал?

Майкл показал на кусок лежавшего на земле дымившегося металла:

- Осколки. Шмякаются на землю. От наших же зениток. А ты думаешь, куда деваются снаряды после того, как разорвутся?

Касси почувствовала себя дурочкой.

Мимо них стрелой пролетел человек, у которого горели волосы и дымились подошвы. Он свернул на боковую улицу.

Всю ночь они вместе бегом разносили донесения для командного пункта. Их угостили чаем и сигаретами, дали десять минут отдыха. Один работник отвел Касси в сторону.

- Как ты?

Его Касси слышала лучше, чем Майкла.

- Мы - нормально.

- Мы?

- Да.

- Ты, кажется, не в себе.

- Ну, мы все не в себе.

- Твоя правда. Но пусть тебя кто-нибудь посмотрит, если будет возможность.

До них дошли известия о потерях. Сотни убитых. Несметное число раненых. Разрушенная библиотека, сгоревшие церкви, уничтоженные магазины, вдребезги разлетевшиеся памятники. У города вырвали историю, как коренные зубы. Через семь часов после начала налет все еще продолжался. Подсчитали, что немецкие самолеты успели вернуться на базы, загрузиться снова и прилететь обратно.

Когда они вышли, было ясно, что делать больше нечего. Дороги были заблокированы, машинам «скорой помощи» было не проехать. Пожарные остались без воды. Автобусы и легковые автомобили разбросало по улицам, как игрушки. На Кросс-Чипинг лежали тела полицейских, на Пеппер-лейн - убитый мальчик-связной. Их пришлось так и оставить. Пожары с двух концов города сходились в центре, как театральный занавес в конце жуткого спектакля. Жар высасывал из воздуха кислород, от этого во рту был привкус золы, строительной пыли и древесного угля. Пахло канализацией, разложением. Среди развороченных камней с писком бегали крысы. Здания все еще горели. Ковентри должны были стереть с лица земли. Даже зенитки почти смолкли.

- Почему пушки не стреляют? - спросила Касси у Майкла.

- Снаряды кончились, - кажется, ответил он ей.

- Собьем один, а, Майкл? Нацистский самолет? Ты и я? Мы сможем!

- Ты с ума сошла, Касси.

- Ты мне веришь?

- Вроде да.

- Тогда держись за руку и пошли.

Она повела его по Куку-лейн на Прайори-роу, в опасной близости от горящего собора. Все попытки потушить пожар были брошены, крыша уже рухнула. Лишь дымился готический остов - рубин бьющегося адского пламени. Там, где полтысячелетия с надеждой возносились молитвы, теперь шипело, пекло и дымилось. Но башня и шпиль не пострадали. Только дверь в башню сгорела. Касси движением головы поманила его внутрь.

Майкл усмехнулся:

- Только не туда.

- Это самое безопасное место в городе, - сказала она. - Потому-то оно и уцелело. Поверь мне, Майкл. Больше всего на свете мне нужно, чтоб ты мне верил.

Она взяла его за руку и потащила к основанию шпиля. Хотя он стоял в стороне от густого дыма и тлеющего огня другой части собора, войти туда было все равно что влезть в печь. Шпиль превратился как бы в дымоход, засасывая жар вверх, но, когда они прошли по нескольким виткам лестницы, из открытых окон световых шахт хлынула восходящая тяга, и стало прохладнее. Вместе они взобрались по ста восьмидесяти отдающимся эхом каменным ступенькам винтовой лестницы.

Они ступили на парапет башни, и ветер распустил у Касси волосы, и тут она поняла, какой же холодный был вечер - это бушевавший внизу пожар превратил город в печь. Небо над их головами накалилось до ржаво-красного цвета. Она просунула голову между зубцами остроконечной готической башенки и посмотрела вниз.