Амброз Бирс - Рассказы и миниатюры

Один Государственный Муж, преданный суду по решению жестокосердого Большого Жюри, был арестован шерифом и брошен в тюрьму. Поскольку это оскорбило его тонкую душу, он вызвал к себе Окружного Прокурора и потребовал, чтобы возбужденное против него дело прекратили.

— На каком основании? — спросил Окружной Прокурор.

— За неимением улик, — ответил обвиняемый.

— А это неимение случайно не при вас? — спросил Прокурор. — Мне бы хотелось взглянуть на него.

— Сделайте одолжение, — сказал обвиняемый. Вот оно.

С этими словами он вручил Окружному Прокурору чек, и, внимательно ознакомившись с ним. Прокурор вспомнил о презумпции невиновности и заявил, что более полного отсутствия доказательств ему не приходилось видеть. Этого достаточно, пояснил он, чтобы оправдать самого бедного человека в мире.

Делегация, прибывшая в Вашингтон, явилась на прием к Новому Президенту и сказала:

— Ваше Превосходительство, мы никак не можем договориться, кто из наших Любимых Сыновей будет представлять нас в вашем Кабинете.

— В таком случае, — сказал Новый Президент, придется мне продержать вас под замком До тех пор, пока вы не договоритесь.

И всю Делегацию бросили в глубокое подземелье под крепостным рвом, где она не одну неделю продолжала расходиться во мнениях, но под конец покончила со своими разногласиями и потребовала, чтобы ее допустили к Новому Президенту.

— Дети мои! — сказал он. — Что может быть лучше единодушия! Состав моего Кабинета был сформирован до нашей с вами первой беседы, но вы явили блистательный пример патриотизма, подчинив свои личные пристрастия интересам всеобщего блага. Разъезжайтесь же по своим прекрасным домам и будьте счастливы.

Двое Грабителей попивали грог в придорожном кабачке и обсуждали свои вечерние похождения.

— Я остановил Начальника Полиции, — сказал Первый, — и он ушел у меня голенький.

— А мне, — сказал Второй, — попался Окружной Прокурор, и он ушел…

— Силы небесные! — с изумлением и восторгом воскликнул Первый Грабитель. — Прокурор ушел от тебя голенький?

— Нет, — пояснил неудачник. — Он ушел, прихватив с собой почти все, что было на мне.

Одному Преуспевающему Коммерсанту пришлось как-то обратиться с письмом к Вору, и он выразил в этом письме желание обменяться с ним при встрече рукопожатием.

— Нет, — ответил Вор. — Есть на свете вещи, которые я никогда не возьму, в том числе и вашу руку.

— Тут надо пустить в ход стратегию, — сказал один Философ, когда Преуспевающий Коммерсант пожаловался ему на высокомерный ответ Вора. — Оставьте как-нибудь вечерком свою руку не при деле, и он возьмет ее.

И вот однажды вечером Преуспевающий Коммерсант вынул руку из кармана ближнего своего, и, увидев его длань свободной, Вор ухватил ее с жадностью.

Судья обратился к Осужденному Убийце со следующими словами:

— Подсудимый, имеете ли вы что-нибудь сказать, в отмену вынесенного вам смертного приговора?

— А то, что я скажу, повлияет на ход дела? — осведомился Осужденный Убийца.

— Да нет, вряд ли, — в раздумье проговорил Судья. — Нет, Никак не повлияет.

— В таком разе, — сказал Осужденный, — мне хотелось бы отметить, что второго такого несусветного болвана, как вы, не найдется в семи штатах и во всем округе Колумбия.

Белые Христиане, вознамерившиеся изгнать Китайских Язычников из одного американского города, нашли номер газеты, которая выходила в Пекине на китайском языке, и заставили одну из своих жертв перевести им напечатанную там передовую. Как выяснилось, газета призывала население провинции Панг Ки изгнать из Китая чужеземных дьяволов и предать огню их жилища и храмы. Это доказательство монгольского варварства вызвало у Белых Христиан такую ярость, что они не замедлили привести в исполнение свое первоначальное намерение.

Наклеив на себя ярлык с обозначением цены, Политическая Карьера ходила по своему штату в поисках покупателей. В один прекрасный день она предложила себя Человеку Истинной Добродетели, но Человек этот, увидев цену, обозначенную на ярлыке, и убедившись, что она вдвое превышает ту, которую он был не прочь заплатить, с позором прогнал Политическую Карьеру от своего порога. Тогда люди сказали:

— Смотрите! Вот честный гражданин!

И Человек Истинной Добродетели скромно признал: что правда, то правда.

Один Американский Государственный Деятель до ломоты в руках выкручивал хвост Британскому Льву и наконец был вознагражден за свои труды резким, скрежещущим звуком.

— Я знал, что тебя надолго не хватит! — радостно воскликнул Американец. — Твои муки — свидетельство моей политической мощи.

— Какие там муки! — зевая, сказал Британский Лев. — Просто в хвосте у меня смазки не хватает. Две — три капельки нефти на шарниры, и все образуется.

Народ Камземли питал неприязнь к народу Новочатки, и однажды Камземляне напали на матросов с Новочадальского корабля и двоих убили, а двенадцать ранили. Поскольку от Короля Камземли ничего не добились — ни извинений, ни возмещения причиненного ущерба, Король Новочатки пошел на него войной, дабы показать, что Новочадалов нельзя убивать безнаказанно. В сражениях, которые вслед за этим разыгрались, Камземляне убили две тысячи граждан Новочатки и двенадцать тысяч ранили. Но войны Камземля не выиграла, и это так раздосадовало ее жителей, что с тех пор где бы у них в стране ни оказался кто-нибудь из Новочадалов, имущество его и самая жизнь всегда подвергались опасности.

Один Кандидат на выборную должность, обходивший своих избирателей, встретил на улице Няню, которая катила Ребенка в коляске, и, остановившись, запечатлел поцелуй на замусоленной рожице Младенца. Выпрямившись, он увидел улыбку на лице Прохожего.

— Почему вы смеетесь? — спросил его Кандидат.

— Смеюсь я потому, — отвечал Прохожий, — что этот Младенец воспитывается в сиротском доме.

— А Няня? — возразил ему Кандидат. — Уж Няня-то, наверное, повсюду разнесет весть о столь трогательном случае и, может статься, даже опишет его в письме своему прежнему хозяину.