Странный Томас - Кунц Дин Рей

У разгрузочной платформы стоял только один грузовик, без логотипа компании на дверцах кабины или на бортах. Я направился к нему.

Когда подошел к кабине, плотный мужчина с бритой головой и большими усами крикнул мне:

— Это твой грузовик?

Не отвечая, я открыл дверцу и забрался в кабину. Ключей в замке зажигания не было.

Открыв «бардачок», обнаружил пустоту. Не было ни регистрационного талона, ни страхового свидетельства, как требовал закон Калифорнии.

— Я — бригадир смены. — Бритоголовый подошел к кабине. — Ты глухой или как?

Ничего на сиденьях. Ничего на полу. Ни контейнера для мусора, ни оберток от жвачки или шоколадного батончика. И на зеркале ничего не болталось, ни освежителя воздуха, ни декоративной висюльки.

Не было ощущения, что этот грузовик принадлежал человеку, который с его помощью зарабатывал на жизнь, а потому проводил в кабине много времени.

Когда я вылез из кабины, бригадир спросил:

— Где твой водитель? Он не оставил мне накладную, а кузов заперт.

Я обошел грузовик сзади. Посмотрел на подъемную панель заднего борта. Свободный торец рычага подъема крепился цифровым замком к раме грузовика.

— Вот-вот подъедут новые грузовики. Я не могу держать его здесь.

— У вас есть электропила для металла? — спросил я.

— А что ты собираешься делать?

— Срезать замок.

— На грузовике приехал другой парень. Или ты из его команды?

— Полиция, — солгал я. — Случайно зашел в торговый центр в свободное от работы время.

На его лице читалось сомнение.

Я указал на рыдающую женщину, вокруг которой собралась толпа.

— Вы слышали, что она говорит?

— Я как раз шел к ней, когда увидел тебя.

— Два маньяка устроили стрельбу в торговом зале.

От его лица так быстро отхлынула кровь, что пшеничные усы и те побелели.

— Вы знаете, что вчера вечером подстрелили чифа Портера? — спросил я. — Так они готовились к сегодняшнему побоищу.

С нарастающей тревогой я оглядел потолок просторного подземного уровня, массивные колонны, поддерживающие как сам потолок, так и три наземных этажа южного универмага.

Три этажа, на которых находились сотни и сотни перепуганных стрельбой людей.

— Может, эти мерзавцы пришли сюда не только с автоматами. Может, принесли с собой кое-что и похуже.

— О черт. Сейчас принесу пилу, — и бригадир сорвался с места.

Опершись ладонями на подъемную панель, я прижался к ней лбом.

Не знаю, что я хотел почувствовать. Во всяком случае, не почувствовал ничего необычного. Только тягу психического магнетизма. От меня требовалось найти не сам грузовик, а то, что находилось в его кузове.

Вернулся бригадир с электропилой, бросил мне защитные очки. Электрических розеток в бетонном полу хватало. Он вставил штепсель электропилы в ближайшую. Не пришлось даже натягивать шнур.

Электропила весила немало. Включив ее, я сразу почувствовал мощь мотора. Когда коснулся бешено вращающимся диском швеллера, полетели огненные искры. Металлические опилки отскакивали от очков, обжигали лицо. Работа заняла лишь несколько секунд.

Когда я отбросил дрель и снял очки, издалека донесся крик:

— Эй! Отойдите оттуда!

Разгрузочная платформа пустовала. Потом я увидел его. Он стоял на пандусе, в двадцати футах от его начала.

Здесь он не работал. Наверняка наблюдал за грузовиком издали, может, в бинокль, из гаража для автомобилей сотрудников, по другую сторону широкого проезда для трейлеров.

Я крутанул рычаг. По хорошо смазанным направляющим, увлекаемая противовесом, задняя панель плавно поднялась.

Моим глазам открылись, так уж мне показалось, сотни килограммов пластиковой взрывчатки.

Раздались два пистолетных выстрела, одна пуля отлетела от металлического борта грузовика. Закричали люди, бригадир побежал.

Я оглянулся. Водитель грузовика не спустился вниз по пандусу ни на фут. Держал в руках пистолет, возможно, не самое лучшее оружие для стрельбы на таком расстоянии.

На полу кузова перед горой взрывчатки лежал кухонный таймер, две батарейки, еще какие-то устройства, их назначения я не знал, провода. Два проводка оканчивались медными наконечниками, воткнутыми в серую стену смерти.

Со звоном металла третья пуля отрекошетила от рамы грузовика.

Я услышал, как бригадир завел двигатель ближайшего вилочного погрузчика.

Варнер и компания не сподобились поставить растяжку на подъемную дверь, чтобы взрыв произошел при попытке заглянуть в кузов грузовика, не рассчитывали, что кто-то сможет так быстро сообразить, что к чему, и попытается обезвредить взрывное устройство. Таймер можно было завести максимум на тридцать минут, и в этот момент стрелка находилась лишь в трех делениях от нуля.

Щелчок. Два деления — две минуты.

Четвертая пуля попала мне в спину. Я не почувствовал боли, только удар, который бросил меня вперед, и мое лицо оказалось буквально в дюймах от таймера.

Может, пятая, может, шестая угодила в один из брусков взрывчатки с чавкающим звуком.

Два детонатора располагались на расстоянии шести или восьми дюймов. Один со знаком плюс, а второй — минус? Или второй дублировал первый на случай отказа? Я не знал, нужно ли выдергивать один или оба.

Шестая, а может, седьмая пуля вновь попала в спину. На этот раз боль я почувствовал, сильную боль, валящую с ног.

Оседая под ее напором, я схватился за оба проводка и, сползая вниз, выдернул детонаторы из взрывчатки, потащил проводки за собой. А вместе с ними таймер, батарейки и все остальное.

Падая, я повернулся, упал на бок, лицом к пандусу. Водитель грузовика целился в меня. Мог бы добить меня следующим выстрелом. Но внезапно опустил пистолет, развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал.

Мгновение спустя мимо меня на полной скорости проскочил погрузчик, за рулем которого сидел бригадир. Мощные направляющие, по которым ходили вилы, да и они сами, в какой-то степени служили защитой от пуль.

Я не верю, что стрелок испугался катящегося на него погрузчика. Скорее всего хотел убраться подальше, поскольку не видел, что я сделал с детонатором. Не хотелось ему оказаться в эпицентре взрыва.

Ко мне спешили встревоженные люди.

Таймер продолжал работать. Он лежал в дюймах от моего лица. Щелчок: одна минута.

Боль заметно ослабла. Но мне стало холодно. Очень холодно. На подземном уровне системы кондиционирования не было, работала только вентиляция, и тем не менее я замерзал.

Люди стояли рядом со мной на коленях, говорили со мной. Почему-то на иностранных языках, вот я и не мог разобрать ни слова.

Странно, пустыня Мохаве, и такой холод.

Я так и не услышал последнего щелчка таймера.

Сторми Ллевеллин и я перешли из тренировочного лагеря во вторую из трех наших жизней. Где нас обоих ждали великие приключения.

Главным образом романтические путешествия в экзотичестие места, встречи с удивительными людьми, в том числе с мистером Индианой Джонсом, который не признавал, что на самом деле он — Харрисон Форд, и даже с моей тетей Симри, удивительно милой женщиной, и, разумеется, с Элвисом.

Были, конечно, и другие, мы бродили в темноте, гремел гром, пахло кровью, вокруг сновали своры бодэчей, в компании которых бегала на всех четырех моя мать.

Время от времени я понимал, что Бог и Его ангелы смотрят на меня с неба этого нового мира. Их огромные, приятного зеленоватого оттенка, случалось, что и белые, лица нависали надо мной, лица, на которых я видел только глаза. Ни ртов, ни носов не было, это, конечно, могло испугать, но лица светились любовью и заботой, поэтому я всегда старался улыбнуться им до того, как все они вновь исчезали в облаках.

Наконец мозги у меня достаточно очистились от тумана, чтобы я адекватно оценил ситуацию: мне сделали операцию, а теперь я лежу в палате отделения интенсивной терапии в Центральной окружной больнице.

Следовательно, я остался в тренировочном лагере и еще не попал на «службу».