Карина Шаинян - Долгий путь на Бимини
Помощь проекту
Долгий путь на Бимини читать книгу онлайн
Рядом тихо вздохнул Карререс, отпуская Элли. Только сейчас она поняла, что все это время доктор крепко, до боли и синяков сдавливал ее руку.
– Рыбка Бридиди, – пробормотал доктор и снова рассмеялся, коротко и сухо. – Я очень опасался, что после злосчастной поэмы остров полностью уйдет на ту сторону. Тогда капитан бы нам не помог, да и ничто бы не помогло. – Карререс тихо вздохнул. – Камень с души, – сказал он.
Элли с хмурым удивлением покачала головой.
– Ты мне не говорил…
– Не хотел валить на тебя лишние сомнения. Ты и с теми, что есть, еле справляешься…
– Интересно, о чем ты еще промолчал?
Не ответив, Карререс взглянул на хронометр.
– У нас останется часа три до прилива, – сказал он. – Надо будет успеть похоронить Реме.
Лицо Элли разом окаменело, и она отвернулась, пряча глаза, делая вид, что внимательно рассматривает остров.
– Ты не виновата, – сказал Карререс.
– В том-то и дело. Я убила ее, но не чувствую себя виноватой, – ответила Элли голосом, сдавленным от отвращения к самой себе. – Почему-то мне ее совсем не жалко. Я чувствую себя такой свиньей!
– Ты не знала ее, Элли. К тому же она должна была умереть.
– Никто не должен умирать!
– Ну, это ты хватила, – грустно улыбнулся Карререс. – Пойми, то, что делает тебя хранительницей источника, не может принадлежать двоим…
– Так пусть бы принадлежало ей.
– Она отказалась. С того момента, когда она села в каноэ, твердо решив не возвращаться, она перестала быть хранительницей и не смогла бы спасти источник, даже если бы захотела. Цепь прервалась, и сила стала недоступной. Смерть Реме высвободила ее.
– Откуда ты все это знаешь? – сердито спросила Элли.
– Вычислил, – развел руками Карререс. – И ты догадывалась об этом, – добавил он, присмотревшись к Элли. – Ты была всего лишь орудием судьбы. Не толкни ты ее в воду – из кладки выпал бы на голову кирпич… Поэтому ты и не чувствуешь вины.
– Значит, судьба? – горько усмехнулась Элли. – Я думаю – стоят ли все чудеса Бимини одной человеческой жизни? Мама погибла. Ты говоришь – судьба, ладно… но папа – остался один, он несчастен, ему больно… И это сделала я. Ради чего?
– Перестань выпрашивать у меня отпущение грехов, – разозлился Карререс. Элли прикусила губу и отвернулась, и он продолжал чуть мягче: – Я бы с радостью, но…
– Что, уже приехали? – сквозь зевок спросил за спиной детский голос.
Карререс резко обернулся и уставился на Венни, хватая ртом воздух.
– Пришли! – наконец рявкнул он. – Ездят – на машинах! На кораблях – ходят!
Венни опустил голову, и его уши запылали.
– Я оговорился случайно, вообще-то я знаю, – пролепетал он. – Так пришли?
Карререс застонал.
Глава 37
Гай остался на бриге за главного. Близость Бимини не сводила его с ума, как других зомби, но все же заставляла изрядно нервничать, – музейный смотритель долго раздирался между любознательностью и неясным страхом, но в конце концов все же решил не высаживаться на берег. Кроме того, кто-то должен был присматривать за Венни и игуаной – на невменяемых от тревоги матросов надежды было мало.
Венни попытался поднять бунт, но быстро сообразил, что уговорить Карререса не удастся, и буянил больше из принципа. В конце концов мальчишка угомонился. Большую роль в этом сыграл Гай, вовремя упомянувший заплывающих в бухту акул, то и дело нападающих на пловцов, и бури, которые неожиданно налетают на корабли и крушат все вокруг. Перед такими соблазнами озеро меркло. Венни, гордый и молчаливый, начал готовиться к неизбежной героической гибели. Он подарил Элли горсть разноцветных стеклянных шариков, до смешного напомнивших Каррересу сокровища, припасенные Бридом для Реме, и повернулся к доктору.
– Для вас у меня тоже есть подарок, – все еще обиженно сказал он Каррересу. – Только пообещайте, что используете его только в самом крайнем случае.
– Обещаю, – торжественно сказал Карререс.
Сурово хмурясь, Венни достал из-за пазухи чуть треснувшее яйцо – зеленоватое, в карюю крапинку.
– Это волшебное, – сказал он, не замечая, как застыло лицо Карререса. – Я его у колдуна стянул… ну, то есть… – Венни покраснел и почесал в затылке. – Вы его берегите, ладно?
– Конечно, – ответил доктор. Его пальцы чуть дрогнули, когда он осторожно взял яйцо в ладонь, стараясь не повредить хрупкую скорлупу.
Спустившись в шлюпку, он аккуратно уложил подарок в ложбинку между шпангоутами и сел на весла. Ти-Жак направил лодку к невысоком мысу, обрамлявшему бухту с севера, – тому самому, о котором шептала Каррересу Беглая. Там, выступая за линию джунглей, отдельно росло раскидистое манговое дерево. Под ним и похоронили Реме. Над могилой установили продолговатый камень с именем. Ти-Жак попытался было припомнить какую-нибудь католическую молитву и бросил, не произнеся и пары фраз, – да и какой смысл был молиться над могилой язычницы исчезнувшего племени, чьи обряды давно были забыты, а заброшенные боги ушли… Помолчав, они втроем вернулись к устью. Дальше ждать было бессмысленно: русло пересохло, море занесло его песком, и даже в самый высокий прилив вода вряд ли поднималась здесь выше, чем на полфута. Переложив провизию и воду в рюкзаки, они зашагали вверх по реке: впереди – Карререс с рыбой-компасом в руках, Элли и Ти-Жак – следом.
Они давно прошли мангровые заросли, а русло все петляло и ветвилось, то и дело теряясь в болотистой почве, исчезая в зарослях тростника, где под ногами чавкала жирная грязь, пучившаяся метановыми пузырями, а неподвижный горячий воздух звенел от пения москитов. Вместо благородных великанов, сплетающих ветви в зеленые своды тоннеля, на берегах остался лишь гнилой бурелом, едва заметный под бурно разросшимся подлеском. От подернутых ржавой пленкой луж поднимался пар и натужно колыхался тяжелыми пластами на уровне щиколоток.
Постепенно Элли впала в подобие транса. Мир подернулся сумраком; сквозь полуопущенные ресницы чудилось, что края предметов расплываются и светятся бледным синеватым пламенем. Элли казалось, что она всю жизнь идет по этому болоту, автоматически переставляя ноги и заботясь лишь о том, как бы не потерять из виду широкую спину человека, идущего впереди, – а он истаивал, сливался с миром и растворялся в нем, и вот уже Элли шла одна, не зная куда, помня лишь, что надо идти. Здесь не было ни запахов, ни звуков, мир умер, превратился в могильную землю, но страха не было, была лишь безграничная тоска и на дне ее – надежда, что болото не вечно, что если не останавливаться, то рано или поздно выйдешь туда, где есть чистая вода и свежий ветер…
Элли больно ударилась носом об спину Карререса и очнулась. Нещадно ныли стертые ноги. Тело зудело от грязи, пота и комариных укусов. Голова шла кругом. Солнце казалось огромным утюгом, который все падал и падал прямо на макушку, – а от раскаленных камней под ногами, присыпанных истлевшими в скрипучую пыль листьями, несло жаром, как из печки. Кто-то подтолкнул Элли в спину, и она машинально сделала несколько шагов – идти пришлось в гору, такую крутую, что пришлось упираться руками в обжигающую гальку. Это было невыносимо, но когда она подумала, что сейчас упадет, откуда-то сверху протянулась рука.