Александр Варго - Нечто

– Не знаю, – сказал он откровенно. – Может быть… Посмотрим.

Витек шагнул вперед, и Рост с изумлением увидел, что глаза его друга блестят от слез. Он крепко обнял Роста.

– Никогда… никогда не видел такого нормального пацана, – сдавленно проговорил он. Тут же отошел, будто устыдившись внезапного проявления своих чувств.

– Все в порядке, Витек, – сказал Рост, чувствуя себя неловко. – Пошли к костру.

На горизонте появилась молочная полоска рассвета. Луна бледнела. По влажной земле стлался густой туман. Рост взглянул на часы – четыре, начало пятого. Через час нужно собираться – его ждет Сашок в своей тюбетейке и Говновонялка. К щиколотке что-то прикоснулось, и Рост увидел Черномырдина, который терся о его штанину.

– Заберешь его с собой? – неожиданно спросил Витек.

Рост хотел что-то ответить, как вдруг сзади послышался шорох. Все повернули головы на звук.

– Кто там еще? – неуверенно спросил Витек. Вместо ответа треснула ветка, и Кеша вздрогнул, как от пощечины. Некоторое время было тихо, после чего из темноты к костру кто-то шагнул. Это был явно не Жгут.

Несмотря на поздний час, в дежурной части отделения милиции работа кипела. Бесконечные звонки, большей частью несущественные, но на каждый из них согласно закону должна быть соответствующая реакция, только успевай донесения записывать да наряды для проверки направлять. Дежурный, слегка одуревший от всей этой суеты, наконец улучил момент и заварил себе крепкого чаю. Его помощник, двадцатитрехлетний румяный парень, сидел рядом.

Когда чайник вскипел, он достал из стола две облезлые кружки, на одной из которых был изображен фиолетовый слоник с зонтиком. Эту он взял себе.

– Вот такие пироги, земляк, – проговорил дежурный, размешивая сахар. – Небось, уже не рад, что к нам в систему пошел работать?

Помощник неопределенно пожал плечами и отхлебнул из смешной кружки.

– Ладно, не дрейфь, привыкнешь.

– Анекдот тут вспомнил. Звонит в ментовку пьяный рокер: «У меня с мотоцикла украли руль и фару!» Ну, высылают наряд, а он перезванивает и говорит: «Извините, все нормально, просто я задом наперед сел».

Дежурный уже хотел сказать, как же нужно было так нажраться, чтобы на собственный мотоцикл сесть задом наперед, как внезапно дверь отделения открылась и внутрь вошел молодой человек лет двадцати—двадцати двух.

Милиционеры замолчали, отметив странную походку: в колени парня словно вколотили гвозди, а к лодыжкам приковали тяжелые гири. Он шел, как глубокий старик. Одет неряшливо, засаленная рубашка и протертые до дыр брюки, с разбитых туфель дохлыми червями волочились развязанные шнурки, перехваченные многочисленными узелками.

– Куда? – с равнодушным презрением спросил дежурный. Однако лицо его несколько изменилось, когда он увидел вблизи глаза парня – в них застыл смертельный испуг.

– Я… хочу написать заявление… как это… явка, – просипел юноша, наклоняясь вперед, и дежурный на мгновение подумал, что того сейчас вырвет прямо на стекло с надписью «ДЕЖУРНАЯ ЧАСТЬ». – Явку… с повинной.

– Какая явка? – повысил голос дежурный, поднимаясь с места. В отделение зашел милиционер-охранник, и дежурный крикнул ему:

– Ты чего пускаешь кого ни попадя?!

А затем парню:

– Иди проспись, дурилка. Да помойся заодно, в порядок себя приведи.

– НЕТ!!! – неожиданно заорал молодой человек и стукнул кулаком по стенке.

– Куда его? – спросил милиционер-охранник, поправляя автомат на плече.

Парень снова наклонился к окошечку и тихо прошептал, ровно для того, чтобы дежурный его услышал:

– Я убивал людей.

– Чего-о-о? Каких людей?!

– Уже почти два года… Я и еще несколько пацанов с девчонкой… УБИВАЛИ БОМЖЕЙ… РЕЗАЛИ НА СВАЛКАХ, ПОМОЙКАХ, ЧЕРДАКАХ… ПОЧТИ КАЖДЫЙ МЕСЯЦ, МОЖЕТЕ ПРОВЕРИТЬ ПО СВОДКАМ, – выпалил он на одном дыхании. – Я помню все места, могу показать хоть сейчас.

Дежурный собирался оборвать его, чтобы тот не молол чушь, но осекся. Его поразила уверенность, с которой парень произносил слова, что могло свидетельствовать только об одном: пацан истово верил в то, что говорит. Значит, либо он псих, либо (что еще хуже) прав. И многолетний опыт подсказывал дежурному, что в данном случае, как это ни печально, ближе к истине, скорее всего, второе.

Он набрал внутренний номер, недоверчиво поглядывая на молодого человека, сделавшего столь шокирующее признание.

– Агапов! Ты свободен? Жди, сейчас к тебе приведут одного… допросишь по форме.

Закончив разговор, он с некоторой опаской взглянул на парня, устало облокотившегося на стенку. Бледное, покрытое путом лицо молодого человека выражало огромное облегчение, словно он только что узнал от лечащего врача, что смертельный диагноз не подтвердился.

– Документы, – потребовал у него дежурный, кивнув милиционеру-охраннику. Тот подошел к парню вплотную, загораживая собой выход из отделения.

Пришедший вынул из заднего кармана обтрепавшийся паспорт.

– Оружие при себе есть?

Тот непонимающе глянул на милиционера, затем качнул головой.

Дежуривший у входа милиционер быстро обыскал молодого человека.

– Проводи его к Агапову, 209-й кабинет, – сказал дежурный милиционеру-охраннику, передавая ему паспорт Жули.

«26 я-во. Хирург»,

«85 ал-во. Хирург».

Глаза уже начинали слезиться, но следователь прокуратуры Вадим Викторович упрямо снова и снова просматривал распечатки, полученные им из службы связи. Все его коллеги давно ушли домой, но он, холостяк, никуда не спешил.

Буквально на днях все дела по массовым убийствам бездомных объединили. Что ж, указания Генеральной прокуратуры не обсуждаются, хотя дураку ясно, что вся история раздута прессой. Одни статьи в газетах чего стоят, черт бы их подрал! «Несчастных бродяг продолжают вырезать, а правоохранительным органам не до этого!», «Бездомным соплеменникам не хочет помогать милиция!», «Власти закрывают глаза на безжалостное истербление бомжей!». Во как!

«26 я-во».

Елы-палы, что все-таки значат эти идиотские сообщения? Вадим Викторович еще раз просмотрел протокол допроса Тягушева. Крепкий орешек, но он его расколет. И не таких колол. Он уже был почти уверен, что и Тягушев, и Стрелецкая Нелли имели непосредственное отношение к той резне. Вот только…

«85 ал-во. Хирург».

…вот только у Стрелецкой, похоже, серьезные проблемы с психикой, и она, скорее всего, не симулирует. Эту новость ему сообщили вчера утром из психиатрической больницы, и пока остается только Тягушев.

Сегодня он получил результаты биологической экспертизы рубашки, которой был перевязан Черкасский, как там его звали, Алекс, что ли… Результаты были довольно обнадеживающие – на рубашке обнаружена иная группа крови, чем та, которая принадлежит Черкасскому. Не принадлежала она и растерзанным бродягам. Это вообще была редкая группа, четвертая, так что теперь Вадим Викторович страстно желал знать группу крови гражданина Тягушева. Хорошо бы еще найти данные Стрелецкой, но их можно узнать в больнице.

Кроме того, в одной из комнат заброшенного дома была обнаружена бейсбольная бита. Все бы ничего, но она выглядела так, словно ею пользовались не один раз, и не по прямому назначению. Ею убивали. Об этом говорили не только засохшие потеки крови и характерные сколы с выщербинами, но и ряд зарубок, которые вряд ли свидетельствовали о количестве успешно отбитых мячей.

Он допросил почти всех однокурсников Черкасского, но все нити, так или иначе, упорно сводились к этому злосчастному Тягушеву и его подруге Нелли. Правда, была еще одна хорошая новость. По его запросу из лицензионно-разрешительной системы сегодня пришел ответ, из которого следовало, что у Тягушева имелся зарегистрированный травматический пистолет «Оса». Именно на месте преступления были обнаружены четыре пули от «Осы», пятая найдена в глотке обезглавленного клошара, и теперь он планировал провести еще один обыск у Тягушева.

Вадим Викторович подошел к карте районов Москвы, насвистывая какую-то песенку. Ни одной прямой улики, хотя, с его точки зрения, косвенных хватает с лихвой, чтобы упечь Тягушева за решетку.

Хирург, мать его.

26, 85, я-во, ал-во…

Разглядывая карту, он рассеянным взглядом мазнул по месту, где произошло последнее убийство бомжей. Юго-запад, район Ясенево… Затем медленно перевел взор на настенный календарь.

Внезапно он замер. Затем хлопнул себя по лбу. «Господи, какой же он идиот!» Вадим Викторович кинулся к материалам уголовного дела и стал судорожно листать толстые папки.

Хирург. 26. Твою мать, неужели?!

Вот! Протокол осмотра трупа, точнее, трупов… Место осмотра – недостроенная высотка… так, хм… район… Ясенево.

«Я-во».

Об убийствах стало известно 4 июня. Судя по результатам судебно-медицинской экспертизы, смерть наступила 2 июня. 2 июня… Вот оно и выплыло, чертово 26! Тогда, соответственно, 85 означало восьмое мая! А это чертово «ал-во» не что иное, как Алтуфьево, он сегодня изучал материалы! Какой же он дурак!!!