Джим Батчер - Холодные деньки

… знакомое.

Это были скульптуры, созданные в масштабе один к восьми: кушетка, два лёгких кресла, кирпичный камин, книжные полки… Мэб воссоздала обстановку моей старой подвальной квартиры, вплоть до всех ковриков, тщательно вырезанных прямо во льду пола.

У меня было всего лишь мгновение, чтобы осознать это; и тут тишина пещеры буквально взорвалась звуками, красками и движением. Волна шума разбилась о меня, когда внезапно набежавшая орда существ из каждой когда-либо рассказанной мрачной сказки остановилась там, где заканчивался отбрасываемый амулетом свет, их крики и вопли доносились отовсюду.

И это был наихудший вариант развития событий для смертного волшебника: мы способны на потрясающие вещи — но, чтобы они случились, нам требуется время. Иногда мы можем выиграть это время, заранее как следует подготовившись — создавая орудия, помогающие быстрее и намного точнее фокусировать наши способности. Зачастую нам удается получить это время, тщательно выбирая, где и когда начать свою битву. Бывает, мы его выкраиваем, посылая заклятия с расстояния многих сотен миль. Но ничто из этого арсенала уловок не могло мне помочь сейчас.

Мое лечение под чутким руководством Мэб было полностью занято процедурами, тренировками и сном, так что времени на создание новых посоха или жезла у меня физически не было, и всё что у меня было это амулет. С другой стороны, Мэб заставила меня как следует потренироваться в магии — мне пришлось выбирать - применять свои способности без каких-либо орудий и подспорья, или погибнуть, так что теперь я владел сырой магической энергией лучше, чем когда-либо в жизни.

Просто сейчас этого владения было недостаточно, чтобы уцелеть перед надвигающейся толпой.

Не раздумывая, я встал между Сариссой и большинством из них, направляя и собирая волю в правой руке. Бледный сине-белый свет внезапно охватил мои пальцы, как только я выпустил из них пятиконечную звезду и поднял руку — не было времени раздумывать, целиться или планировать — решив прихватить с собой хоть нескольких.

Рука Сариссы метнулась и ухватила меня за запястье, дёрнув его вниз прежде, чем я выпустил заклинание, и до меня донеслись лишь две вещи из окружившего нас ора.

Первой был крик Сариссы:

— Без крови!

Как я понял, вторую кричали все, находящиеся в пещере:

— СЮРПРИЗ!

Орда самых тёмных и страшных существ остановилась футов за двадцать от меня и Сариссы, а затем стены, пол и потолок начали излучать свет. Где-то с другой стороны гигантской копии моего старого подержанного дивана заиграла музыка — целый, чтоб его, симфонический оркестр, вживую. Под самым сводом пещеры тысячи сгустков сверхъестественного света, роившихся в толще льда, стали быстро выстраиваться, словно флотилия синхронных пловцов, пока не образовали слова: «С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ДРЕЗДЕН».

В течение нескольких секунд я стоял с бешено бьющимся сердцем, озираясь вокруг, и мог вымолвить лишь:

— Ну, ничего себе.

Сарисса некоторое время изучала потолок, потом посмотрела на меня:

— Я не знала.

— Как и я, собственно, — сказал я. — Что, уже Хэллоуин?

— Весьма сомнительно, — откликнулась Сарисса.

Всё чудесатее и чудесатее.

Они запели.

Они исполнили «С Днём рождения».

Помните, я говорил, что от голоса малка у меня мурашки побежали по коже? Так вот это ничто по сравнению с надрывными воплями болотной кикиморы или жутковато-странным свистящим голосом мантикоры. Гоблины не попадали в мелодию, если это можно так назвать, а верещание огромных, похожих на летучих мышей тварей, которые служили у Мэб воздушными войсками, едва различалось из-за высокой тональности. Тролли, безобразные гигантские мордовороты, ростом больше десяти футов, издавали звуки, напоминающие сирену маяка, страдающую ларингитом.

Но сквозь это ужасающее неблагозвучие звучали совершенно другие голоса; голоса, выводящие мелодию настолько прекрасно и невыносимо ясно, что мне внезапно захотелось вскрыть вены об эту четкость. Людям свойственно сравнивать красоту с добром, но далеко не всегда это так. Среди подданных Зимнего двора были вызывающе красивые существа, так же, как и гипнотизирующе прекрасные, обезоруживающе великолепные, безупречно неотразимые, безумно притягательные, кровожадно привлекательные. В мире смертных многие из хищников прекрасны, а если вы быстры и как следует заинтересованы, то вполне можете насладиться их красотой за то время, что они убивают и поедают вас. Как и все остальные вокруг, Сидхе пели мне, и я чувствовал тяжесть их внимания ко мне, подобного волне, порождаемой кружащей вокруг жертвы акулой.

Вам не доводилось слышать подобной музыки — и лишь поэтому вы живы.

Голоса внезапно смолкли, и осталось лишь звучание хрустального альта, выводящего: «И ещё многих лет».

Толпа существ резко раздалась, и из неё вышла девушка. Она остановилась на мгновение — для пущего драматического эффекта, ну и чтобы дать всем возможность восхититься ею.

Она вновь изменила причёску — теперь это был чертовски длинный ирокез, длинный кроме боков головы, которые были тщательно побриты, открывая кончики слегка заострённых ушей; волосы были по-прежнему окрашены в холодные оттенки синего, зелёного и тёмно-фиолетового и зачёсаны на одну сторону, делая её смутно похожей на Веронику Лейк и придавая выражению больших, нечеловечески больших глаз более чем явный намек на радостную и очень безнравственную загадку. Она была высока для девушки, около пяти футов десяти дюймов, её фигура являла собой идеальное равновесие между худощавостью и пышностью форм — лишь немногие счастливицы обретают его хотя бы на год: тот сорт фигуры, который невольно делает девушку мишенью для ухажёров, которые достаточно смелы для этого.

Она была обнажена. Великолепно, смущающе обнажена — и выглядела столь же юной, яркой и невинной, как и в первое наше знакомство, имевшее место более десяти лет назад.

Только поймите правильно — тогда она была не столь обнажена.

Я едва смог разглядеть эти детали.

— А вот и наш именинник! — произнесла Мэйв певучим голосом, взметнув обе руки вверх. Она двинулась ко мне медленной походкой, слегка растягивая шаги. Технически, она была не совсем голой. У неё был серебряный пирсинг в сосках, в нижней губе, в пупке, и, вероятно, ещё кое-где. Я не позволял себе присматриваться. Ее безупречная белая кожа также была украшена драгоценными камнями. Я не знаю, как они были прикреплены, но они держались на ней, отбрасывая маленькие разноцветные вспышки на все поверхности пещеры, когда она двигалась. Наиболее густо они были расположены вокруг и поверх её… ну, в общем, вы поняли.