Владимир Бойков - Затерянные в Чарусах

Валерий прошел мимо кустов калины, диких яблонь, невероятно высоченных лип, стоящих, словно в хороводе, по кругу. Дальше домов не было, но встретилось несколько огородов с капустой и маленькое поле заставленное скирдами соломы. Тропа раздваивалась. Немного подумав, решил свернуть направо. Вскоре дорожка привела к древней избушке в два окошка. Одно законопачено пуками сухой осоки, второе настоящее, если так можно сказать об окне с мутными пузырями вместо стекол.

Он подошел поближе, пытаясь разобраться: жилой этот дом или заброшенный. Сквозь ступени крылечка, срубленного из половинок бревен, вылезла трава. Кое-где на этих бревнах пророс лишайник. То, что он был не стоптан, подсказывало: дом, скорее всего, давно необитаем. Тем более, ни грядок поблизости, ни мусорной кучи — верного признака обитания русского человека. К двери подставлена старая чурка и больше никаких запоров. Валерий отодвинул чурбан и вошел в дом. Прошел по темным сеням, нащупывая дверь в горницу. В нос ударил едкий сладковатый запах. Но не противный — приятный. Вся комната была увешана вязанками сушеных грибов. Даже голова закружилась от их дурманящего аромата. Он тут же вышел наружу, поставил чурку на место и поспешил прочь. Ему стало бы невыносимо стыдно, застань его хозяин грибов в своем хранилище.

Теперь он пошел по левой тропе. Больше всего удивляла растительность. Здесь почти не встречалось берез и осин — вечных хозяев перелесков. Зато росло много рябин, калины, диких яблонь, крыжовника и черной смородины. Кое-где красовались огромные старые липы, да могучие дубы возвышались над лесом в гордом одиночестве. Было похоже, что основная часть местных деревьев не выросла тут сама по себе, а посажена заботливыми руками. На калине отсутствовали сухие ветки, которых всегда достаточно на кустах, выросших в лесу. Рябины, все в гроздьях красных ягод, стояли группами по три-четыре строго в пяти шагах друг от друга. Липы неведомый садовник высаживал кругами. Во всем чувствовался строгий порядок. Валерий попробовал несколько яблок. Кислятина. Впрочем, квас, которым его бывало угощали деревенские родственники, считался самым вкусным именно из таких плодов. В одном месте возле дубов Валерий заметил множество полусгнивших стволов, уложенных правильными рядами и сплошь покрытых уже засохшими ножками от осенних опят.

Явная непохожесть этой странной деревни на другие вызывала удивление. Раз уж судьба закинула его сюда в качестве следопыта, стоило исследовать окружающую местность поосновательней. Он был уверен, что где-нибудь обязательно выйдет на дорогу. Сделав еще с сотню шагов, Валерий чуть ли не с восторгом наткнулся на самый настоящий вездеход. Эта находка развеяла остатки его сомнений. Но, разглядев машину внимательнее, он сильно удивился. Гусеницы вездехода вросли в землю, стекла отсутствовали. Брезентовый тент практически истлел, от сидений остались лишь металлические каркасы. Да и остальные признаки указывали на то, что стоит эта железяка здесь никак не менее десяти лет. И все-таки… Вездеход — признак близкой цивилизации. Значит весь бред, который несла Лида по поводу того, что их деревня единственная в мире, являлся или чудачеством, или чем-то откровенно клиническим.

Валерий обошел находку и чуть не ввалился в огромную яму, на краю которой и стояла, чуть накренившись, эта когда-то мощная, а сейчас совершенно бесполезная машина. Но уходить отсюда все равно не хотелось. Словно одержимый, в радостном возбуждении, он продолжал ощупывать разные детали, крюки, защелки. Попробовал открыть и закрыть дверку кабины, заглянул под капот. Двигатель, карбюратор, свечи, распределитель зажигания — все было на месте. Как это объяснить? Радоваться или огорчаться? Видно было, что данный вездеход не просто списанный кусок металлолома. Списанную технику так не бросают. Ее курочат до последней гайки. Странности прибавлялись. Хотелось расспросить кого-нибудь о находке. И побыстрее…

Тропинка опять раздваивалась. Та, что свернула направо, привела к обжитому дому, вернее, целому комплексу построек. Тут были и хлев, и сарай, и навес для сена, и что-то похожее в представлении Валерия на амбар. В сторонке паслись две козы. Одно из животных — мальчик, мужик, козел, иначе говоря, представитель сильного пола, все время возбуждался. Он мелко тряс выскакивающим, как чертик из табакерки, невообразимо уродливым члеником и предпринимал бесконечные попытки овладеть самочкой. Та отскакивала. Мачо на секунду прятал свое орудие размножения, косился на неподатливую подругу, и все повторялось. С трудом оторвавшись от забавного зрелища, Валерий подошел к дому. Постучал в дверь. Крикнул: «Эй, есть кто дома?». В ответ — ни звука. Прошелся под окнами. И неожиданно почувствовал: на него смотрят, причем очень недобрым взглядом. Оглянулся на коз, нет, они занимались своим делом. Ощущение неприязни шло от дома. Его изучали, и он определенно кому-то не нравился. На миг показалось, будто к оконному пузырю прижалось чьё-то лицо.

Напрашиваться, а тем более входить в чужой дом без приглашения, не хотелось, и Валерий пошел назад. Не быстро, так, чтобы хозяин при желании смог окликнуть. Обернулся еще раз. За ним продолжали следить — на этот раз в щелочку чуть приоткрывшейся двери. Валерий помахал рукой, в ответ ему показали кулак, и щелочка исчезла. — «Ну и ну», — неудачливый гость обернулся к козам. Те стояли рядышком, очень пристально всматриваясь ему прямо в глаза. — «Бе-е-е», — сказала коза и как будто сморщилась. — «Бе-е-е», — ответил ее ухажер еще более неодобрительно.

Валерий удалялся от дома, часто оглядываясь. Козы смотрели ему вслед все так же внимательно и неравнодушно. Радость спасения из плена болот все отчетливее сменялась невесёлыми мыслями: «Что это за деревня такая? Прямо какая-то колония безумных. Одни утверждают, что из деревни нет дорог. Другие вообще не хотят разговаривать».

Левая тропа уходила чуть вверх, причем в место столь красивое, что осадок от приключившихся недоразумений начал понемногу растворяться в памяти. Над ландшафтом, похоже, здесь потрудился грамотный дизайнер. Родник, из которого бежал тоненький ручеек, был обложен белыми, розовыми и зеленоватыми валунами полупрозрачного полевого шпата и обсажен дикими грушами, не старыми, высотой метра по три-четыре. На них еще сохранились желто-оранжевая листва и некоторое количество мелких в крапинку груш. Далее, по обеим сторонам тропы, в виде аллеи, шли посадки вишневых деревьев с кое-где вклинившимися молодыми рябинками. Еще выше, под кронами огромных лип приютился крохотный домик, похожий на теремок из сказки. В таком домике не мог жить человек, демонстрирующий кулаки, и новоявленный следопыт смело зашагал по тропинке вверх. Испорченное после первых знакомств с жителями настроение сменилось любопытством. А что?! Отпуск пройдет не зря. Дивная деревенька полная чудаков. Домой он, конечно, вернется, но стоит ли так спешить? Что его ждет дома? Телевизор с опостылевшей рекламой женских прокладок с крылышками и без оных, да призывающими «сникерснуть» дебилами. Что еще? Даже не вспомнить. А тут, возможно, главное приключение жизни. Будем в него углубляться…