Гапарон Гарсаров - Ламбрант-Некромант

«Наверное, мне очень повезло учиться именно здесь, — подумал Борис со сдержанной улыбкой. — И порнографию отменную только здесь продают, и татуировки лучшие только здесь делают».

— А почему все стоят в коридоре? — поинтересовался он, указав на топчущихся перед аудиторией ребят.

— Кто-то вымазал все столы и стулья, — отмахнулась Женя, словно это было для неё в порядке вещей. — Уборщицы пытаются что-то сделать, но, думаю, вряд ли успеют. Кислицына будет возмущаться.

— И часто у вас здесь так шалят? — ухмыльнулся Падерин.

— Привыкай, отморозков у нас в универе хватает. Тут одну частную шаражку закрыли летом, вот весь шлак сюда слили доучиваться.

— Ну, это я успел заметить. — Перед глазами вновь предстала картина с разбегающимися по столовой крысами и рогатым трансвеститом. — И куда только руководство смотрит?

— А что они могут? Да и прикольно, иначе бы здесь была скука смертная, как раньше.

Из-за поворота показалась знакомая коренастая фигура в кожаной куртке. Парень, который пару мгновений назад продал Боре дорогущую порнографию, начал обмениваться крепкими рукопожатиями с другими ребятами.

— Не знаешь, кто это? — полюбопытствовал Борис, взглядом указав на крепыша.

— А, это ж Гаврик Нетленкин, — с каким-то отвращением ответила Женя. — Тупица и педик.

— В смысле?

— Он танцует стриптиз в одном гей-клубе, — пояснила Дольсон, чем изрядно огорошила Бориса. Неужели в его сумке лежит порнография для гомосеков?!

— А ты откуда об этом знаешь? — задал Падерин вполне логичный вопрос.

— Да все уж об этом знают. Я декорировала VIP-комнаты в том клубе, рисовала на стенах голых мужиков.

Это показалось Борису не менее странным, отчего он не сдержался и рассмеялся.

— Не вижу в этом ничего смешного, — парировала Женя. — Мужская эротика очень прогрессивное искусство и весьма прибыльное. Я рисую обнажённых моделей уже два года и могу заверить, интерес у публики к этому очень большой… Между прочим, у тебя фигурка тоже ничего. Если мы подружимся, я бы могла сделать твой портрет в стиле ню.

— Я далёк от искусства, — тут же отказался Боря, хотя мысль побыть с этой красоткой голым была довольно интересной.

На лестнице появился высокий молодой человек с лохматой головой. Непослушные волосы он тут же примял здоровенной ручищей, попытавшись сделать подобие причёски. Очки с тёмными линзами съехали на кончик большого носа и грозили вот-вот упасть с лица. Однако неуклюжий парень вернул их на место и, заметив Женю, двинулся прямо к ней.

— Давай сделаем вид, что его тут нет, — нервно прошептала девушка, отвернувшись от странного незнакомца.

— А что такое? — удивился Борис, но ответа не получил — здоровяк протянул ему широкую влажную ладонь.

— Андрюха!.. — представился он, крепко пожав его руку.

— Боря, — кивнул Падерин, почуяв запах чеснока. — Я перевёлся из Нижнего.

— Ага, клёвый город, — улыбнулся Андрей. — Там бухло отменное варят, мы с мужиками прошлым летом там зависали не по-детски.

— М-да, гордиться есть, чем, — угрюмо заметила Женя, стараясь не смотреть на огромного парня.

— Да ладно тебе, Женюха, — громким голосом заговорил её неприятный друг. — Ты же рисовала мои причиндалы. Вот это предмет моей гордости!

Дольсон поправила рюкзачок на плече и молча ушла к сокурсницам, которые о чём-то болтали в уголке коридора.

— О, видал, — пихнув Бориса в бок, сказал Андрей и ткнул пальцем в сторону девушки. — Это она обиделась из-за выходных. Мы с дружбанами лодку утопили по пьяне, а ей не понравилось вот.

При мысли, что миловидная Женечка встречается с этим неряхой, Падерину стало как-то не по себе. И откуда он только взялся? Ещё бы пара минут, и, возможно, удалось бы договориться с ней о первом свидании.

— Так, ну и чего мы тут все стоим? — раздался звонкий голос откуда-то с другой стороны коридора, и к третьекурсникам вышла высокая женщина в шикарном чёрном костюме. На левой груди у неё желтела большая брошь в форме развёрнутой книги. Тёмные волосы она собрала на макушке. В одной руке у солидной дамы поблёскивал лакированный ридикюль, в другой зеленел томик Уголовного кодекса.

— Здрасьте! — почти хором поприветствовали её ребята.

— Что, опять что-то натворили? — с серьёзным видом спросила она и заглянула в аудиторию.

За дверьми натирали столы несколько женщин в синих халатах.

— Так-так, — заключила Кислицына и посмотрела на свои часики. — Ну что ж, искать аудиторию в такое время бессмысленно, всё уже занято… Но ничего страшного. Будем заниматься прямо здесь.

— Здесь??? — переспросил Нетленкин, про которого Борис теперь знал много пикантных подробностей.

— Да, а что вы хотели? — раздражённо сказала преподавательница. — Я встану вот тут, — она указала на возвышение перед огромным окном, за которым проплывали перистые облака, — а вы устраивайтесь как хотите. Тема нашей лекции «Основания и условия уголовной ответственности».

— Она чё, на полном серьёзе? — прогудел Андрей, достав из-за пояса мятую тетрадку.

Борис посмотрел на остальных. Те даже не думали протестовать и торопились занять самые удобные места. Кто-то уселся на ближайший подоконник, кто-то оккупировал старые парты, которые собирали пыль у некрашеных стен, а кто-то не побрезговал опуститься на пол. Падерину пришлось последовать такому примеру и приготовить свои конспекты. Тем более Кислицына уже вовсю рассказывала что-то по теме лекции. Вот уж чего он не ожидал на новом месте учёбы, так это подобных условий. Мало того, что университет населяли отъявленные отморозки, так ещё и занятия проходили прямо в коридоре.

Над городской панорамой разливался красивый розовый закат. Лучи заходящего солнца быстро исчезали за горизонтом, уступая место холодным сумеркам. Темнота захватывала здания, улицы и скверы, меняя их привычный дневной облик. Но с наступлением вечера преображался не только город.

Евгения Дольсон, красноволосая сокурсница Бориса, надела короткую юбку, прозрачный топ, туфли на высоких каблуках и спустилась в подземную автостоянку дома, в котором снимала квартиру. Там её дожидался чёрный «Бьюик», в багажнике которого хранились две лопаты, кирка, топор и большая сумка. Что со всем этим собиралась делать томная красавица, она никому не сказала. Это был её ночной секрет, а секреты, как известно, не любят огласки.

Гаврила Нетленкин, вопреки представлениям окружающих, проводил далеко не все вечера в гей-клубах и не всегда танцевал ночи напролёт в узких плавках вокруг шеста. Вместо этого сегодня он взял косметичку, ноутбук и цифровую видеокамеру. Тёмное время суток он, как и Женя, тоже проводил не у себя дома.