Нэнси Фармер - Дом скорпиона

Среди могил сновали люди. Они вполголоса переговаривались.

— Где мы? — пробормотал Матт.

— На кладбище, чико,— сказала Консуэла.— Неужто никогда не бывал?!

«Не на таком»,— подумал Матт.

Алакранов хоронили в мраморном мавзолее недалеко от больницы. Он был величиной с целый дом и украшен бесчисленными ангелами, будто мотыльки слетевшимися на свет. Пройдя через парадную дверь, можно было увидеть что-то вроде комода с многочисленными ящичками. На каждом ящичке было написано имя почившего Алак-рана. Матт подозревал, что они выдвигаются, как ящики комода у него в комнате, где Селия хранила рубашки и носки, но, естественно, никогда этого не проверял.

Идиойдов же хоронили в братских могилах прямо в пустыне. Тэм Лин говорил, что место их упокоения неотличимо от обычной свалки, где закапывают мусор.

— Это похоже на...— Матт запнулся,— на праздник.

— А это и есть праздник,— воскликнул Фиделито, как чертик из табакерки выскакивая из-за надгробия, перед которым группа женщин распаковывали корзины для пикника.— Нам повезло! Мы попали сюда в Эль Диа де лос Муэртос, в День мертвых. Это мой любимый праздник в году!

Малыш с аппетитом жевал огромный сэндвич.

Матт ничего не понимал. Селия отмечала все праздники в календаре, но об этом никогда не упоминала. На Рождество она развешивала по всему дому носки, чтобы Санта-Клаус положил в них подарки, на Пасху красила яйца, на День благодарения жарила индейку, а в День святого Валентина пекла пирожные в форме сердечек. У нее были специальные обряды для Сан-Маттео, покровителя Матта, и для своей собственной Сайта-Сесилии. И конечно же, был день рождения Эль-Патрона. Но никогда, ни разу никому не приходило в голову устраивать праздник в честь смерти!

Среди бесчисленных могил Матт видел скульптуры скелетов. Скелеты играли на гитарах, танцевали или сидели за штурвалами пластиковых гравилетов. Мамы-скелеты выводили детей-скелетиков на прогулку. Невесты-скелеты выходили замуж за скелетов-женихов. Скелеты-собаки обнюхивали фонарные столбы, скелеты-лошади мчались галопом, неся на своих костлявых спинах Смерть с косой.

И вдруг Матт почувствовал запах. Высокая стена не пропускала мерзкую вонь с реки, но в воздухе стоял другой аромат, от которого у Матта тревожно сжалось сердце. На кладбище пахло Фелисией! Она будто воочию предстала перед ним, обдав мальчика тяжелым дыханием виски. У Матта закружилась голова. Он сел на землю.

— Тебе плохо?! — встревожился Фиделито.

— Гуапо, принеси еще один ингалятор, он у меня в сумке,— захлопотала Консуэла.

— Нет... нет... со мной все в порядке,— пробормотал Матт.— Просто запах... кое-что мне напомнил...

— Это всего лишь копаловый ладан, мы жжем его в честь мертвых,— пояснила Консуэла.— Наверное, он напомнил тебе маму или папу... Но не надо грустить. Сегодня мы радостно встретим их. Пусть они посмотрят, как мы живем, и отведают своих любимых лакомств.

— Они... едят? — Матт обвел взглядом груды лепешек, миски с чили, буханки хлеба, украшенные розовым сахаром.

— Не так, как мы, чико. Они любят нюхать,— сказала Консуэла.— Вот почему мы угощаем их блюдами с приятным запахом.

— Ми абуэлита говорила, что они возвращаются в облике голубок или мышек. Говорила, нельзя их прогонять, если они хотят есть,— сказал Фиделито.

— Это тоже правда. Консуэла обняла малыша.

Матту вспомнились Алакраны в своем огромном мраморном мавзолее. Может быть, Эль-Патрон тоже там — в самом верхнем ящичке, разумеется. Хотя нет, Селия говорила, что Эль-Патрон желает быть похороненным в подземной кладовой со всеми подарками, которые он получил за свои сто сорок восемь лет. Положат ли сегодня ему еды? Приготовила ли Селия тамалес и менудо? Наверное, нет, ведь Селия прячется в конюшнях, а мистер Алакран не положит и фасолинки, потому что ненавидит Эль-Патрона.

Матт сглотнул слезу.

— Разве можно праздновать смерть?

— Смерть — это часть нашей жизни,— тихо произнесла Консуэла.

— Ми абуэлита говорила, что не нужно бояться скелетов, потому что внутри тебя сидит твой собственный скелет,— сообщил Фиделито.

— Твоя бабушка — мудрая женщина,— сказала Консуэла.

— Я еду в город на фиесту.— Гуапо нацепил красивое черное сомбреро и повесил на плечо гитару.— Не подвезти ли вас куда-нибудь, ребятки?

Консуэла рассмеялась.

— Старый пройдоха! Тебе бы все за женщинами гоняться.

— Мне и гоняться-то не надо,— кокетливо ответил старик.

— Возвращайся в целости и сохранности, Гуапито. Не заставляй меня волноваться.

Она поцеловала брата в лоб.

— Что скажете, ребятки? Не хотите навестить Чачо? Он в больнице при монастыре Санта-Клара.

— Нам туда и нужно! — вскричал Фиделито.

— А как же хранители? — забеспокоился Матт.

— Когда в городе праздник, они стараются на улицах особо не показываться. Слишком уж много веселья. Впрочем, на всякий случай...— Консуэла извлекла из объемистой сумки пару масок.— Я приберегла их для своих внуков, ну да ладно — достану им что-нибудь еще.

Она пристроила маску на лицо Фиделито.

При виде безглазого черепа над худеньким тельцем Фиделито у Матта перехватило дыхание.

— Ты тоже надень,— поторопил его малыш. Матт не мог пошевелиться, не мог отвести глаз от нового «лица» Фиделито.

— А у меня своя есть. Гуапо тоже надел маску.

— Поверь, так тебе гораздо лучше,— заверила брата Консуэла.

Гуапо прошелся гоголем, черное сомбреро подпрыгивало над скуластым лицом черепа. Матт понял, что они стараются его подбодрить, но все равно дрожал от страха.

— Послушай, ми вида,— сказала Консуэла. Услышав это слово, Матт судорожно стиснул зубы.— Не знаю уж, чего плохого с тобой приключилось, но поверь, маска тебя укроет. В маскарадном костюме хранители тебя не тронут.

Матт понял, что женщина права, и весьма неохотно натянул маску на голову. Она облегла лицо, как вторая кожа, в ней были проделаны дырки для глаз, носа и рта. Его словно похоронили заживо, и пришлось снова бороться с приступом панического ужаса. Матт глубоко вздохнул, пытаясь отогнать страхи.

— Мучас грасиас[23],— сказал он.

— Де нада[24],— ответила Консуэла.

Шагая вслед за Гуапо, Матт заметил, что большинство могил усеяно золотистыми пушистыми цветами. Выйдя за ворота, он убедился, что и всю дорогу от кладбища устилает ковер ярких лепестков.

— Что это такое? — шепотом спросил он у Фиделито.

— Цветы семпасучиль. Они помогают мертвым найти дорогу домой.