Мумия, или Рамзес Проклятый - Райс Энн

Ее нигде не было. Просто поразительно! Конечно, она могла исчезнуть сразу после нападения на Джулию. Но откуда она могла знать Джулию? Вот в чем загадка. Как она отыскала здесь Джулию?!

И что еще более удивительно – они так и не увидели Алекса. Они восприняли это как благоволение судьбы. Каким-то чудом Алекс оказался в стороне от того, что происходило. Наверное, можно будет отправить его домой вообще без всяких объяснений.

Теперь Эллиот не сомневался, что завтра Джулия тоже уедет из Каира дневным поездом. Он сам останется здесь до тех пор, пока история не закончится. Было решено, что Самир тоже вернется в Лондон вместе с Джулией, поскольку Алекс наверняка не сможет ни защитить ее, ни окружить заботой – ведь он не знает, что происходит.

Самир поживет с Джулией в Мэйфейре, пока не вернется Рамзес. Что будет с Эллиотом, пока непонятно. Но он останется. Он должен. А Джулию нужно увезти далеко, очень далеко.

Последний душераздирающий дуэт дошел до кульминационного момента Эллиот больше не мог это выносить. Он взял свой театральный бинокль и начал осматривать зал. Алекс, где ты, черт тебя побери?! Граф медленно обвел взглядом левую сторону партера и снова повернулся вправо.

Седые головы, сверкающие бриллианты; мужчины дремлют; рты под белыми усами приоткрыты. Вот идет прелестная женщина с черными распущенными волосами – она быстро проходит к переднему ряду дальней ложи. За руку ее держит Алекс.

Эллиот замер.

Покрутил колесико настройки – изображение увеличилось. Женщина села слева от Алекса, но перила ложи представляли собой полукруг, так что они оба попадали в поле зрения. Только не сердечный приступ, Эллиот, только не это – ты уже вдоволь насмотрелся! Алекс повернулся и поцеловал женщину в щеку, а она смотрела на сцену – на гробницу, на погибших любовников – и вдруг обратила к Алексу полные печали глаза и уронила голову ему на плечо.

– Рамсей, – прошептал Эллиот.

Он помешал своим соседям, в соседней ложе кто-то даже проснулся. Но Рамзес услышал его и, выйдя из-за портьеры, присел на корточки рядом.

– Взгляните вон туда! Она с Алексом!

Шепот был похож на выдох. Передав бинокль Рамзесу, Эллиот посмотрел на две далекие фигурки. Чтобы увидеть, что Клеопатра подняла свой бинокль, ему самому бинокль не потребовался. Она смотрела на них!

Он услышал, как Рамзес огорченно замычал.

Алекс обернулся. Весело махнул им рукой.

Дуэт закончился тихой протяжной нотой. Грянули аплодисменты. Со всех сторон доносилось неизбежное «браво!». Начали зажигаться огни. Публика поднималась с кресел.

Джулия и Самир стояли в открытых дверях.

– Что случилось? – спросила Джулия.

– Они уходят. Я иду за ними! – сказал Рамзес.

– Нет! – закричала Джулия.

– Джулия, она с Алексом Савареллом. Она обольстила сына графа! – Он обратился к Эллиоту и Самиру: – Оставайтесь с Джулией – оба. Отведите ее в отель.

Добравшись до ложи, Рамзес понял, что опоздал. Они ушли. На металлических лестницах снаружи здания были открыты все три двери. Люди выходили из всех трех. Рамзес бросился к мезонину, чтобы осмотреть толпу, спускавшуюся по центральной лестнице. Теперь он их не найдет.

Подбежав к центральному выходу, он увидел Джулию, Эллиота и Самира Вцепившаяся в Самира Джулия была похожа на привидение. Эллиот шел явно из последних сил. Лицо его было белым как мел.

– Бесполезно, – сказал Рамзес. – Я снова их потерял.

– Бал – наша последняя возможность, – заключил Эллиот. – Это игра, разве вы не понимаете? Алекс не знает, что происходит. Он сказал, что встретится с нами в опере или на балу.

Они пошли за потоком зрителей, покидающих оперный театр и направляющихся через широкую площадь к отелю.

Клеопатра не сомневалась, что Рамзес преследует их. И лорд Рутерфорд обязательно придет на бал в надежде спасти своего сына.

Она еще не решила, что ей делать. Встречи не избежать. Будут произнесены какие-то слова – а что потом? Она жаждала свободы, но не знала, куда идти и что сделать, чтобы обрести эту свободу.

Продолжать убивать? Это не выход. Она все больше чувствовала отвращение к тем убийствам, которые уже совершила так бездумно, ей было жалко даже того человека, который стрелял в нее, – кем бы там он ни был.

Ей нужно понять, с какой целью Рамзес вернул ее к жизни, чего это стоило ему, – тогда она будет знать, что делать дальше. А может, лучше всего просто сбежать от него?

Клеопатра посмотрела на автомобили, с шумом подъезжающие по круговой дорожке к входу в отель «Шеферд». Почему бы им не сбежать прямо сейчас – вместе с Алексом? Ведь у нее впереди достаточно времени на поиски своего учителя, того человека, который руководил ею в течение всей ее земной жизни, который оживил ее по какой-то до сих пор не понятной ей причине.

На мгновение какое-то страшное предчувствие охватило ее. Она крепче вцепилась в руку Алекса, а он снова ободряюще улыбнулся ей. Клеопатра ничего не сказала. Когда они входили в ярко освещенный подъезд и следовали за шумной толпой к широкой лестнице, она пребывала в том же смятении.

На втором этаже находился огромный бальный зал, гораздо более просторный, чем то помещение для танцев, которое она видела прошлой ночью на первом этаже. Здесь возле левой стены тоже стояли накрытые скатертями столики; сам зал казался бескрайним; играл оркестр, которого не было видно за многолюдной толпой.

С высокого, отделанного красивыми панелями потолка свисали золотистые занавеси. Как эти люди любят гипсовые орнаменты – и двери и окна украшены лепниной, похожей на аккуратно выложенный взбитый крем. Пары уже начали кружиться под музыку. Свет, казалось, капал брызгами с хрустальных подвесок огромных люстр. По всему залу сновали слуги, разносившие на серебряных подносах изящные бокалы с белым вином.

– Как мы найдем их? – спросил Алекс. – О, мне так хочется познакомить их с тобой!

– Правда? – прошептала она. – А что, если они не одобрят твой выбор, лорд Алекс?

– Какие странные вещи ты говоришь, – сказал он с наивным удивлением. – Это невозможно. А если и так, какое это имеет значение?

– Я люблю тебя, лорд Алекс. Я не думала, что так получится, когда увидела тебя в первый раз. Тогда я подумала, что ты симпатичный и молодой и что мне будет приятно обнять тебя. Но теперь я полюбила тебя.

– Я прекрасно понимаю, о чем ты говоришь, – прошептал он со странным блеском в глазах. – Тебя это удивляет? – Казалось, он чего-то недоговаривает, силится объяснить, но не может найти нужных слов. Он опечалился. Клеопатра с самого начала заметила в нем эту печаль, но только сейчас поняла, что печаль вызвана ею, что печаль является ответом на то, что он видит в ее глазах.

Кто-то окликнул Алекса по имени. Его отец. Клеопатра сразу же узнала его голос.

– Помни, я люблю тебя, Алекс, – повторила она. Почему-то она была уверена, что прощается с ним. И эти слова казались ей единственно верными.

Обернувшись, она увидела, как все они выходят из открытых дверей.

– Отец, Рамсей! Рамсей, дружище, – сказал Алекс, – я так рад видеть вас.

Клеопатра смотрела на них как во сне. Алекс пожал Рамзесу руку, Рамзес во все глаза смотрел на нее.

– Дорогая, – донесся до нее голос Алекса, – позволь представить тебе моего отца и ближайших друзей. Ну, ваше величество… – Он неожиданно замолчал. И продолжил тихим шепотом – Я даже не знаю твоего настоящего имени.

– Почему же, знаешь, любимый, – сказала она. – Я представилась при первой же встрече. Клеопатра. Твой отец знаком со мной, как, впрочем, и твой близкий друг Рамсей. Ведь так ты называешь его? И с твоей подругой Джулией Стратфорд я тоже встречалась.

Она перевела взгляд на лорда Рутерфорда; музыка и шум толпы оглушали ее.

– Позвольте мне поблагодарить вас, лорд Рутерфорд, за то, что вы были так добры со мной. Что бы я делала без вас? А я была так неблагодарна.