Александр Зевайкин - Хвостатые, мохнатые, четвероногие…

Вид наших собак удивлял не только людей. Маленькие собачки не скрывали своего ужаса. А многие большие были явно удивлены, повстречав столь необычного зверя.

На бульваре, где по утрам и вечерам тусовались собачатники, частенько появлялся здоровенный «восточник» Джек, панически боявшийся наших собак, хотя сам был значительно крупнее. Когда мы приходили, он отбегал в сторону и начинал старательно лаять. На все наши предложения познакомиться с «девочками» он лишь пятился и тявкал. Тогда мы решили отпустить одну из наших собачек, зная, что она не обидит кобеля. Она побежала к Джеку, чтобы совершить приветственный ритуал, а он, ну совсем не джентльмен, рванул в жилой массив, и его чуть ли не час вылавливали по дворам.

А вот «немцы» у южаков частенько вызывают приступ ярости. Ведь немецкие овчарки очень похожи на волков. Хотя по всем повадкам, по строению черепа и по интеллекту южаки стоят ближе к ним. Южаки мало лают, красиво воют на луну и отрыгивают щенкам полупереваренную пищу. В девяти из десяти случаев наши собаки бросались на каждого встречного «немца». Если это был кобель, инцидент удавалось сгладить, а если сука — тут никаких компромиссов.

А люди… Каждый по-своему относился к экзотической внешности южаков.

Одно семейство приобрело у нас кобелька Федота. Всем щенкам мы изначально давали русские имена: Матвей, Степан, Тимка, Ася, Лада, Глаша. Они рассказали соседям, что это очень крутая сторожевая собака. В ответ соседи посмеялись и заявили, что это всего лишь болонка и начинающих собаководов жестоко обманули. Однако не прошло и года, как «болонка» вымахала выше стола. Тут уж соседи язык прикусили.

С тем же Федотом был другой случай. К пяти месяцам он уже солидно подрос и залохматился. Хозяйка вывела его на прогулку. Пьяный мужик у подъезда долго и пристально всматривался в него, потом качнул головой и заплетающимся языком изрек:

— Ну, я понимаю: собак заводят, но уж медведя… — и развел руками.

Другой подобный случай. Одна молодая женщина выпустила южачка погулять ко двору, тут мужик какой-то подозрительный идет. Ну, собачка на него, как полагается: «Тяв, тяв!» Мужик, конечно, удивился такой наглости и дрыгнул ногой в сторону собачки. И тут же она ухватила его за штанину. Мужик прямо остолбенел от такого поворота событий. Положение разрядила хозяйка.

— Мужчина, ну что же вы болоночки-то испугались?

— Да я вижу, что болоночка, да она кусается.

Представьте себе такую картину. Морозная зимняя ночь, воздух прозрачен, неподвижен, бездонное черное небо, украшенное яркой россыпью звезд. И над всем миром — огромная луна, заливающая серебряным светом улицы и переулки. Снег искрится холодной мистической голубизной. Дома, сараи, заборы бросают причудливые черные тени. Вся округа замерла, притихла, и вот в этой, почти космической тишине наша Луша длинно, тягуче, с переливами заводит свою песнь. Жуткая картина, аж мороз по коже. Откроешь форточку и скажешь ей: «Луша, прекрати!» Помолчит немного и опять заводит. Что-то в этом было от зова предков. Дарка выла реже и не так красиво.

Изредка мы брали собачек в дом на ночь. В основном, это случалось зимой, поскольку летом собачкам в доме было жарко и они сами просились на улицу. А зимой, особенно когда морозило, они с удовольствием заходили «в гости» пообщаться с хозяевами, побеситься с ребятишками. Когда мы укладывались спать и выключали свет, они вытягивались, каждая вдоль своего порога, и тоже засыпали. Но как все звери, они более тонко чувствовали погоду. Вскоре мы научились по своим собакам определять температуру на улице. Если собаки спали до света — часов до восьми-девяти, — значит, на улице хороший мороз. Если же начинали колобродить ни свет ни заря, часов с пяти-шести, тыкаться в щеку холодными носами и проситься на улицу, стало быть, там тепло. Не больше десяти градусов мороза. Это самая «собачья» погода. Не жарко, не холодно. Можно поваляться в снегу, поноситься по саду в свое удовольствие и поиграть в футбол пластиковыми баклажками.

Поверьте мне на слово: свора южаков в десять голов — обворожительное зрелище. Однажды мы со знакомыми выбрались в лесок подышать свежим воздухом, а заодно и позаниматься с собаками на какой-нибудь полянке. Отойдя подальше в лес, все отпустили своих питомцев с поводков. Здесь надо отметить, что в ту пору все щенки пребывали в прекрасном возрасте юношества и беспрекословно подчинялись Дарке, как самой старшей. Да и между собой они ладили неплохо, поскольку довольно часто виделись на совместных прогулках. Размашистой рысью Дарка шла во главе стаи, а за ней, по старшинству, легкие, грациозные суки и здоровенные кобели. Плавные волны длинной белой шерсти развевались на бегу, ветер закладывал челки назад, заостряя морды без глаз. Все собаки бежали бок о бок, сливались в сплошной поток, казались одним целым, лавиной, ураганом. Редкие прохожие вжимались в стволы деревьев, замирали, выпучив от изумления глаза, не понимая, что это. Мы вышли на широкую просеку, и пришлось разобрать собак по поводкам. Как раз вовремя. Навстречу попался мужичок с болонкой.

— Мужик, ты почему собаку не кормишь? — спросил я. — Мы своих болонок кормили, смотри, какие они у нас выросли.

Владелец болонки просто ошалел. Он поспешно подхватил не меньше хозяина напуганную шавку на руки, прижал к груди и замер, не сводя с наших собак круглых глаз. Что он передумал в это мгновение, остается только догадываться. Скорее всего, он расскажет жене, что в лесу на них напала стая громадных болонок и уже хотела растерзать, но, по счастью, признала в Тимошке родственника и всё закончилось миром. Может, он начнет кормить болонку вырезкой, с тайной надеждой, что его питомца когда-нибудь примет стая великолепных белых собак. Как у Андерсена.

Есть в ожидании новой жизни что-то загадочное. Собаки в этом плане не исключение. За пару дней до намеченного срока Лушка стала вести себя совершенно иначе, чем раньше… Она перестала бегать и прыгать. Ходила вальяжно, с гордой степенностью, осознавая свое особое положение, и загадочно улыбалась. Длинная шерсть скрывала набухшие соски. Как белое облако, она медленно плавала по избе, источая сладкий запах молока. Мы смеялись над ней: «Коровка наша пришла». Целовали в черный кожаный нос и гладили нежно-нежно. Мы тоже волновались в предчувствии. Она клала голову к нам на колени и мягко помахивала длинным хвостом.

После появления щенков Лушка как кормящая мать обрела новые пристрастия. Ее заинтересовала сырая картошка. Почуяв ее, собачка сразу же заявлялась на кухню, садилась рядышком и начинала терпеливо ждать. За раз съедала по три-четыре средних очищенных картофелины и, довольная, удалялась восвояси.

Мы с Лушей шли по улице Невского и увидели небольшую стайку мирно пасущихся голубей. Не меняя шага, во всём великолепии своего спокойствия, Луша выплыла из-за дерева, словно белое облако, уставшее от вечных сквозняков и головокружительной высоты и решившее вкусить основательности и непоколебимости земной тверди. Птички, привыкшие к облакам, наверное, так и подумали. Но Луша-то, добрейшая душа, всё-таки хищник. Так решила природа. Она не сделала ни одного резкого движения. Только когда ближний голубь забился в ее пасти, остальные взлетели. Навстречу шла женщина с девочкой лет шести. Девочка испугалась за птичку и вскрикнула: «Ой, мама, смотри!» Я решил не травмировать тонкую душу ребенка и тихо сказал собачке: «Луша, выплюнь эту гадость». К тому времени она и сама поняла, что это не кошка, а поскольку к птичкам у нее особых претензий не было, она без сожаления выплюнула голубя. Потеряв несколько перышек, он поспешно удалился. Девочка тут же успокоилась, и они с мамой пошли дальше.

Южак имеет еще одну специфическую особенность: у него низко поставлена голова. Такое ощущение, что он постоянно что-то внимательно высматривает на земле. На фоне отары он — на самом деле усердный пастух — похож на мирно пасущуюся овечку. Такой же светлый и лохматый. И волк, конечно, выбирает самую рослую и самую мясистую овечку. А теперь представьте себе его шок, когда овечка, вместо того, чтобы жалобно блеять, разворачивается и, оскалившись, молниеносным броском сбивает волка с ног и вцепляется в глотку. Да, волкам распознать южака действительно сложно. Постоянно кочуя и меняя место ночевки, пастушьи собаки практически не имеют специфического запаха псины, который создается местом постоянного содержания и уже после переходит на собаку. Неотлучно находясь среди отары, южак пропитывается запахом овец. Ни дать ни взять — овечка. Вот только характер…

Тут же стоит сказать пару слов об окраске. Южак белый неспроста. Это несет в себе ряд выгод. Прежде всего, белая собака меньше страдает от жары. А зимой… А зимой южак уподобляется белому медведю. Согласитесь, природа неспроста наградила его белой шубой, забросив в мир вечной зимы. И еще одно преимущество: поскольку южак работает, в основном, по ночам, то чабанам намного проще ориентироваться с белой собакой. Сразу поймешь, где собака, а где волк.