Ольга Арнольд - Любимая противная собака

Сначала мы долго гуляли в лесу вместе с Санни и Бертой — Мама и Художница решили, что меня нужно хорошенько «угулять», чтобы я меньше вертелся. Я быстро понял, что собаки Художницы меня не обидят, несмотря на свои размеры. Когда я был совсем юным песиком, я нападал на всех собак, какими бы крупными они ни были. Однажды на прогулке я увидел вдали двух огромных псов — потом оказалось, что это доги, — и решил их съесть. Я мчался к ним с громким лаем — пусть знают, что нечего расхаживать в моем лесу! — а за мной бежали перепуганные родители. Доги смотрели на меня с интересом, а младший из них догадался, что я хочу с ним поиграть. Его представления об игре несколько отличались от моих, и я тут же покатился кубарем. Запыхавшаяся Мама подхватила меня на руки и чуть не уронила, так она смеялась. Папа согнулся пополам от хохота, а обе хозяйки этих лошадей, замаскированных под собак, просто валялись на поляне, благо было тепло и сухо. Я обычно не обижаюсь, когда надо мной смеются, но тут мне стало как-то не по себе — они знай себе хохочут, но что бы они запели, если бы на них наступил здоровенный жеребец? Я никого не боюсь, но с тех пор не хочу сам лезть под каток.

Но Санни ступала очень аккуратно, несмотря на хромоту, а от неуклюжей Берты легко было увернуться. Эта прогулка в лесу доставила мне истинное удовольствие — так весело проводить время в хорошей компании! А как забавно было наблюдать, как Санни, взяв в пасть большую палку, сзади подкралась к нашим Мамам, тихо бредшим по дорожке, мирно беседуя, и, набрав скорость, внедрилась между ними — и обеих подбила под коленки своей дубиной! Набегавшись, мы вернулись домой, где всех нас ждал сытный обед. А после обеда меня уложили на диван, положили передо мной симпатичную Кнопку, чтобы мне не было скучно, и Художница встала за мольберт. Мама же была занята тем, что сгоняла с дивана собак и кошек, которые пытались устроиться рядом, дабы они не мешали творить. Исключение было сделано только для Санни, которая уютно устроилась под боком у Мамы и касалась меня лапой, а Берте, как выяснилось, вообще запрещено забираться на диваны, она слишком большая и тяжелая.

Мы с Мамой несколько раз приезжали позировать, и готовый портрет теперь висит у нас в гостиной, а его копия — в квартире хозяев Мурзавецкого. Мне даже жаль, что все завершилось, мне эти сеансы понравились. И скучно мне не было. Я прислушивался к разговорам, которые вели между собой Мама и Художница. Человеческий язык все-таки — не мой родной, я далеко не все понимаю, да мне обычно и неинтересно. Все, что мне нужно знать, я и так знаю. Каждая собака умеет считывать информацию прямо из мыслей своих хозяев. Мне, например, неохота дежурить на кухне каждый раз, когда Мама готовит, в надежде, что она уронит какой-нибудь вкусный кусочек, но зато я всегда через стенку ощущаю, когда она, устав от готовки, усаживается перекусить — и я тут как тут! Но когда Мама и Художница болтали между собой, я заинтересовался, хотя они говорили в основном о предметах отвлеченных, не связанных с едой и прогулкой.

О работе, например. Интересно, что люди любят больше — работать или говорить о работе? По-моему, говорить. Я наконец понял, что такое работать — значит, это делать что-то нужное и полезное. Я не понимаю, почему игра — это не работа, если это мне нужно и всем, по-моему, полезно, но Мама, когда я лезу к ней с игрушкой, часто говорит, что ей некогда играть, потому что надо работать. Так как я по вполне понятной причине не могу задавать вопросы, то из разговоров вынес смутное впечатление, что работа — это то, что делается не играючи, а серьезно, с напряжением всех сил. Теперь я понимаю, почему Папа приходит вечером такой злой и голодный.

Более того, наши Мамы рассказывали друг другу разные истории о собачьей работе. Оказывается, существуют мои собратья, которые работают, и их за это очень ценят и даже награждают орденами и медалями! (Тут уж я ушки навострил, тем более что это просто сделать, Папа говорит, что у меня не уши, а радары.) Самая простая собачья работа — это охрана. Надо охранять хозяйское добро от злоумышленников. Берта, по-моему, самая настоящая охранная собака. При мне она не дала Толстику своровать со стола пирог, который Мама сама испекла, принесла и поставила на стол в кухне. После этого мы все пошли в кабинет и не заметили, как кот пробрался в кухню. Он уже подбирался к пирогу, но Берта была на страже и стащила его со стола, правда, вместе со скатертью, в которую Толстик вцепился когтями, с посудой и самим пирогом. В результате кота с позором изгнали, наши хозяйки подобрали осколки, а развалившийся на части пирог отдали нам. Вкусный пирог, правда, с сыром, а я больше люблю с мясом.

Но в тот же день Берта продемонстрировала настоящую охранную работу («настоящая» — это так хозяйки говорили, как будто бывает ненастоящая!). В дверь позвонили, и Художница, ожидавшая дочь, пошла ее открывать, не заметив глухого рычания Берты. Старушка Санни в это время сладко спала, но, заслышав звонок, тут же вскочила и помчалась в переднюю. Но, против ожидания, за дверью оказалась не девушка Маша, а две незнакомые женщины в длинных пышных юбках — потом я узнал, что это были цыганки. Одна из них уже сделала было шаг за порог, но в это время Берта с рыком совершила бросок, а Художница, успев поймать ее за ошейник, повисла у нее на шее. Цыганки с визгом отступили, и дверь захлопнулась. Я тоже принял посильное участие в этом эпизоде, носился под ногами у всех с громким лаем (у меня низкий бас); правда, сначала я решил, что это гостьи и мы будем играть. Хозяйки нас всех похвалили и даже дали по кусочку сосиски. Из их разговора я узнал, что наши несостоявшиеся посетительницы — скорее всего, те самые воровки, которые уже обчистили несколько квартир в этом доме.

Значит, я тоже гожусь для сторожевой службы! Мама сказала Художнице, что при каждом звонке в дверь Тимоша (то есть я) поднимает такой радостный лай, что любой злоумышленник испугается, не зная, что он радостный. Я и по-настоящему умею охранять, но только не хозяйские вещи, а свои собственные. У меня есть привычка вечером, после ужина и до сна, поохранять какую-нибудь игрушку или косточку. Так как дома у меня только родители, то приходится охранять от них, раз никого другого нет. Иногда мне хочется заняться охранной работой в спальне, а они сидят в гостиной и смотрят телевизор. Тогда я сначала их зову, а потом, когда ко мне кто-нибудь из них заглянет, я уже лезу под кровать со своим сокровищем в зубах и, громко рыча, его охраняю. А порою мне даже приходится гоняться за ними из комнаты в комнату, чтобы порычать и соблюсти вечерний ритуал.

Одна из важных составляющих охранной работы — это защита хозяина. Охрана его тела. Собака-телохранитель — это чуть ли не высшая степень собачьей ответственности. Главное — не дать своего Человека в обиду любым злоумышленникам. Правда, при этом надо отличать врагов от друзей, а это бывает сложно. Поэтому на всякий случай надо охранять хозяина ото всех, а потом уже разбираться. Некоторые собаки, такие, как лабрадоры, всех считают друзьями, поэтому толку от них в этом деле никакого. Зато есть собаки, у которых это в крови. Например, алабаи. У меня только один знакомый алабай — это сука по имени Вайдат. Я ее не очень люблю, потому что, когда мы с ней встречаемся, моя Мама начинает с ней лизаться и говорит, какая она умная и красивая. Телячьи нежности! Не думайте, что я ревную, но все-таки мне это не слишком нравится, и потом, чего в ней красивого? Подумаешь, вся белая, но не пушистая, и уши какие-то обгрызенные, несолидные. Мы иногда ездим в гости к ее хозяйке, которую почему-то зовут Птичка, хотя она больше похожа на человека, чем на птицу, во всяком случае, крыльев у нее нет. Вайдат еще ничего, меня не обижает, но там есть еще один неприятный тип, такс по имени Пончик. Он у меня как-то украл косточку, которой меня угостили. Правда, съесть он ее не съел — Вайдат ее отобрала и сама сгрызла, а я так и остался ни с чем. Так вот, когда это семейство нас провожало до метро, навстречу нам попалась какая-то развеселая компания, одни мужчины. Я на всякий случай зарычал, а Вайдат вдруг выскочила из-за кустов, где занималась какими-то своими делами, и встала между нами и этими типами на дорожке так, что они вынуждены были ее обходить с дальней от нас стороны. И все это молча, зато я гавкнул разок. Встречные тоже притихли, с уважением и опаской посматривая на нас. Хозяйки потом хвалили эту зазнайку, а про меня будто забыли, что было совершенно несправедливо — я ведь тоже их охранял! Я же не лабрадор какой-нибудь, совсем наоборот!

Неправда, что охранную службу могут нести только крупные собаки. Ничуть нет! Мама рассказывала об одном фокстерьере, который ночью проснулся, обнаружив, что в квартиру проникли злодеи. Он выждал момент, подпрыгнул и вцепился в одного из грабителей. Не подозревавшие об опасности хозяева пробудились ото сна, только когда услышали его дикий крик, и вызывали они уже не милицию, а «Скорую», тем более что второй подельник сбежал. А еще, оказывается, даже йорки могут защищать хозяев. Где-то в Англии преступник решил ограбить почту, и маленькая йоркширка по имени Сайка, увидев, что бандит наставил на ее хозяйку-почтмейстера пистолет, выпрыгнула из-под прилавка, стала бросаться на грабителя и подняла такой лай, что тот решил убраться подобру-поздорову. Ну, насчет лая — это преувеличение. Йоркское тявканье скорее похоже на визг. И не верю я в эту историю. Не хватило бы у йорка, тем более у девчонки, на это пороху. Вот я — это другое дело.