Илга Понорницкая - Дом людей и зверей

А мальчик снова:

— Глядите, маленькая большую погнала! Маленькая побеждает!

Не сразу они замечают сразу три больших головы, и у той стенки, и у этой, и здесь… И все головы говорят что-то и глядят на вас… Что им надо-то? В страхе крысы прижимаются друг к дружке. А сверху ещё корм сыплется. Но мало ли… Может, это сейчас им корма дают, а после — невесть что будет. «Эх, проглядел, как они появились!» — в отчаяний думает Крыс и тут же опять хохотать начинает, теперь от щекотки.

«Он храбрый, что ли? — думает под брюхом у него Крыска. — Я что, просто не знала, что он храбрый?»

Корма продавщице не жалко, и Крысу, как он ни старайся, одному всё не съесть. Крыска замечает: Крыс просто на глазах становится меньше. Как он казался ей великаном? Да и всё вокруг уменьшается. Должно быть, та радость, серебристая шёрстка, тоже всё вокруг себя маленьким видела…

— Я что, теперь — радость? — спрашивает Крыска у Крыса. И он ей говорит:

— Ой ты, радость моя…

— Мама, смотри, целуются! — кричит какая-то девочка. — Как наши попугайчики!

Мама не хочет глядеть, а девочка тормошит её:

— Скоро они постоят гнездо и у них будут много-много маленьких крысят!

«Этого ещё не хватало! — думает старшая продавщица. — Куда я выводок пристраивать стану?»

Она улыбается:

— Какие крысята! Смотри, она и сама ещё маленькая, крысёнок! Она же девчонка, такая как ты!

Девочка всё же тянет маму к прозрачному дому. И мама даже не сквозь стекло смотрит — она наклоняется сверху. Вот ужас-то, длинные локоны падают в дом, жильцы уже — как в западне. Крыс тяжёлый, а Крыска бы захотела — выбралась бы по локонам вон отсюда, да только куда побежишь — там наверху лицо, оно кривится…

— Фу, — говорит женщина, — какие у них противные хвосты!

Ей обидно, что дочку сравнили с крысёнком. Или крысёнка с дочкой. Из-за одного этого она бы, подхватив дочку, уже бы вылетела отсюда стремительными шагами — и запах же здесь какой! Но дочка пищит:

— Мам, ну мам, ну пожалуйста! У нас тоже есть дырявый аквариум… Я сделаю в нём лесенки и качельки…

Продавщица находит коробку из-под чьего-то корма, Крыску хватают за хвостик — она и пикнуть не успевает, да и толку-то, пищи не пищи.

Назад её приносят в той же коробке, она успела прогрызть отверстие, и теперь видит сверху — какие-то чужие дома и мешки с кормом, и непонятные сооружения, а вот, вот — её дорогой дом, и там в нём белая спинка… Увидит ли он её?

— Крыс! Крыс! — кричит она что есть сил, он поднимает голову на этот писк и начинает карабкаться, точно если подняться на стенку дома, он сможет взлететь.

Крыска помнит, что это было уже с ней — вот так же: родной дом далеко внизу, и вернуться в него нельзя, невозможно…

— Вы не предупредили, — частит женщина с локонами, — она злобная, у дочки все руки искусаны… Корми, не корми, какой интерес держать, только ест и кусается, и чисти у неё каждый день…

Старшая продавщица пожимает плечами:

— Товар мы обратно не принимаем, — и думает: «Хорошо, я одна сейчас».

Младшая заела её накануне: «Они же семья, Крыс страдает!» Тьфу ты, для чего держат их в магазине, как не чтоб продавать. Ладно ещё, девчонка заинтересовалась, а мама поддалась на уговоры…

Так теперь эта мама стоит перед ней и просит:

— Возьмите хотя бы бесплатно!

Вечером девочка не может сосредоточиться за уроками — Крыска у себя и шуршит, и грызёт лесенку, и кормушкой стучит, как нарочно — толкает, толкает её, чтобы равномерный стук раздавался. Попугаям от этого стука не спится. Там у себя в клетке, накрытые платком, в темноте они жалобно переспрашивают:

— Что-о? Что-о?

Вот рыбкам всё равно, что кому-то не сидится спокойно. Переселили их из треснутого, расколовшегося мира сперва в банку, а потом в другой более-менее просторный мир — они и живут себе…

Дочка просила как-то:

— Мам, давай кого-нибудь новенького купим! Давай — золотую рыбку, а?

Мама в ответ:

— Им и так тесно, у нас маленький аквариум.

Дочка смотрит на гору тетрадок, на джинсы на стуле:

— У нас тоже тесно. И подумаешь!

Мама объясняет:

— Но ты же можешь выйти погулять. А они никуда не могут выйти. Это у них весь мир.

Дочке тогда страшно стало: подумать только, аквариум — весь мир.

Им безразлично, что в их прежнем мире, в том, где стекло треснуло, теперь всё смешалось. Качельки сломаны, поилка опрокинута, и из кормушки всё вывалено. Кашу Крыска в подстилку втоптала…

Девочка наклоняется к ней, тянет руку, погладить.

— Что, страшно тебе? Не бойся….

А Крыска — прыг, и в палец вцепилась зубами, повисла. Девочка рукой машет, кричит на весь дом:

— А-ай!

А Крыска только сильней зубы сцепляет.

Назавтра мама с дочкой опять появляются в магазине.

— Мы поняли, — говорит мама, — нельзя было разлучать их! Не хотите обратно взять — давайте мы купим у вас крыса…

Младшая продавщица буркает в ответ:

— Нет Крыса. Крыс умер.

Девочка ахает:

— Как, почему!

Продавщица пожимает плечами:

— Утром пришли, а он лежит кверху лапками. Застыл уже, затвердел весь.

Проходит день, когда мама хочет как обычно почистить крысиный дом, но Крыска вцепляется в её руку с такой злобой, как никогда прежде. И только теперь мама видит голых, копошащихся по дну детёнышей. Они похожи на гусениц или на червячков с лапками.

— Ой! — мама выхватывает одного, он тычет ей между пальцев тупую безглазую мордочку.

— Вы нас обманули, — говорит мама в магазине. — Вы сказали, она детёныш. А они с Крысом были — семья.

Старшая продавщица и слушать не хочет. Кидается к вошедшему парню:

— Вы что-то хотели? Витамины собаке? А какая порода?

А маме, проходя, говорит:

— Женщина, вам что-то ещё нужно?

Мама подружке жалуется, тёте Свете:

— И не почистишь теперь у них, она же не подпускает к гнезду. Кидается… Запах стоит на весь дом!

Тёть Света пожимает плечами:

— Я бы всех вместе в мусоропровод спустила…

Мама говорит:

— Ой, ты что! Она же теперь — одна с детками! Вот как я…

Тётя Света хмыкает:

— С кем себя сравнила! Пямо — дитё малое.

Крыске щекотно: комочки у неё под брюхом возятся. Она смеётся по-крысиному — девочке ни за что не понять, что это она так смеётся. «Я что, храбрая, если смеюсь?» — думает Крыска. Она чувствует, что стала теперь необыкновенно большая. На весь аквариум. Как будто комочки, детёныши, — это тоже она. Вот один в том углу, а другой — в противоположном, и Крыске кажется, что это она сама — от того угла до вот этого… Но страхи её выросли вместе с ней. Крыска всегда готова броситься вперёд — защищать малышей, зубы её всегда с ней.

Зато детёныши ничего не боятся. Они храбрые — Крыска чувствует! Им главное, место возле неё занять, спрятаться в мягких складках. Она думает: «Я что, стала — большая радость?»

И кто бы ответил ей? А вот у мамы теперь, точно, радость — наконец можно аквариум чистить, в котором живёт семейство! Малышню дочка в тазик вылавливает — раз-раз, а Крыска огрызается, как обычно, и мама её полотенцем берёт.

— Да что вы её боитесь! — говорит тёть Света и руку в таз опускает.

Мама за лицо хватается от испуга:

— С ума сошла!

Но Крыска уже взбирается по тёть Светиной руке на плечо, нюхает шею, ушко. Тёть Света хихикает: щекотно.

— Кто вам сказал, — говорит, — что она кусается?

Мама и дочка вместе переводят дыхание.

— Слушай, — говорит мама, — забирай её себе, а?

Тёть Света плечами пожимает.

— Зачем она мне нужна? Чтоб пахло у меня, как у вас?

Мама смешно двигает носом:

— Я же всё вымыла…

А тётя Света ей:

— Толку-то, мой, не мой! Вы просто принюхались. Устроили зверинец…

Девочка бормочет себе под нос:

— Ну и пусть мы принюхались… Зато у нас интересно, мы будем играть…

Она стучит пальцем в стекло. Крыска кидается на стук. И в это время за спиной у неё когда кто-нибудь улетает вверх, далеко, схваченный поперёк спинки. Она только в последний момент успевает заметить. Сердечко у неё так и ёкает — куда унесли малыша, зачем?

Девочка таскает его по всей квартире.

— Гулять, гулять надо…

Выпускает на кухне, он осторожно, петляя, направляется к двери, а дальше по коридору — в комнату, и вот уже вокруг аквариума бегает, мечется: всех видно ему, а пробраться вовнутрь — никак. Крыска изнутри на стекло карабкается, нервничает. Ух ты, думает девочка, — ну и длинная же она стала, от пола доверху.

Мама ахает:

— Вылезет, убежит!

Но куда ей из своего дома бежать, где ты — радость? И малявки, в какой угол их ни занеси, хоть в кладовку, находят дорогу к аквариуму и коготками скребут в стекло.

Мама говорит дочке:

— Они уже вполне могут без мамы жить. Выбери, кто тебе больше нравится, остальных раздадим.