Ульяна Соболева - Игра со смертью

От воспоминаний отвлёк голос Арно. Тот внимательно смотрел на меня, видимо выжидая ответа на заданный вопрос. Вздёрнул бровь, и Арно, демонстративно закатив глаза, повторил:

— А что делать с сундуком? Не лучше ли перевезти его в другое место?

— Брось, Арно. Кому придёт в голову искать что бы то ни было в единственной церкви нашего долбаного города? Да, туда даже бродяги не ходят мочиться. Проследи за тем, чтобы парни, поставленные в охрану, не трепали языками. Воронов нам обоим головы оторвёт за этот чёртов ящик.

Парень по-хозяйски потянулся к виски и наполнил свой бокал.

— И как ты считаешь, что же может настолько трепетно оберегать сам король Братства?

Быстрым движением руки схватил его за горло и сжал пальцы:

— Я не знаю, Арно. Более того — я даже не хочу знать. И тебе советую не лезть в это дело. Просто запомни — за этот сундук мы отвечаем жизнями. Понял?

Арно кивнул, и я отпустил его, заканчивая наш разговор.

Влад позвонил мне несколько дней назад. Сообщил, что мне привезут один артефакт, о котором никто и ничего не должен знать. Только самые доверенные. Он не рассказал, что находится в этом чёртовом сундуке, а я и не интересовался. Он не просил о помощи. Просто поставил в известность. И, да, Влад Воронов имел на это право. И не столько после того, как закрыл ко всем демонам лабораторию грёбаного урода Эйбеля.

Воронов помог мне ещё единожды. Гораздо позже после моего освобождения. Через пять лет. Тогда я ещё был настолько наивен, что считал возможным убить такого, как Эйбель. И здорово прокололся в своей самоуверенности. Каким-то чудом Владу удалось замять это дело. Он разыграл мою смерть, и успокоил Эйбеля, оплатив тому нехилые откупные за то, чтобы немец не распространялся об опасности выпущенных на свободу «объектов».

Преступление, на которое пошёл Король. Правда, я сам не понимаю, почему. Однако, чувство благодарности к Воронову только укрепилось. А теперь настало время возвращать долги. И я сдохну, но не дам сомневаться Владу в своей надёжности.

Я сидел в кабинете ещё с полчаса. Пока не понял, что бесполезно бороться с тоской, всё больше охватывавшей сознание. Я хотел подняться наверх. Хотел убедиться своими глазами, что с Викки всё нормально. Провести пальцами по шёлку волос, просто любоваться нежными чертами лица. Жадно пожирать ее глазами. Впитывать каждую черточку, каждую родинку. Видеть, как ровно вздымается грудь. Просто смотреть.

Хотя…Ложь! Я бы не сдержался. У меня до сих пор перед глазами картинка, в которой она стоит перед зеркалом в невероятно коротком чёрном платье. Настолько коротком, что видна даже резинка ажурных чулок. Дьявол! Даже при воспоминании член встаёт дыбом. Да, если я войду в её комнату, не смогу удержаться и наброшусь на неё там же. От дикого желания свело скулы…и я буквально почувствовал снова ее плоть вокруг моих пальцев. Не вокруг перчатки, а вокруг пальцев…тесную, шелковистую, горячу, влажную. Ощутил вкус ее кожи и этот дикий кайф, который по силе можно сравнить лишь с тем, когда первая доза наркотика после долгого времени ломки попадает в вену. Этот всплеск безумной эйфории. Соблазнительная женщина, которой она стала, притягивала едва ли не больше, чем та маленькая девочка, которую я когда-то любил. Блядь! Это какая- то больная одержимость её большими серыми глазами и тихим голосом, ее телом, запахом. Сука! Ненавижу!

Я набрал телефон Арно.

— Ты ещё не уехал? Тогда не торопись. Поедем к шлюхам, Арно. Давно мы с тобой не развлекались.

Это не одержимость, просто у меня давно не было качественного секса. А я ненавижу себе в чем-то отказывать.

Елена объявилась совершенно неожиданно. Я уже и думать забыл об этой грудастой блондинке, о её долбанной картине, когда Арно принёс приглашение на премьеру нового фильма. А после позвонила и сама Елена и начала умолять, чтобы я составил ей компанию на этом знаменательном для неё событии — первый фильм, в котором этой бесталанной шлюшке удалось получить главную роль. Первым желанием было отказаться от приглашения, послав куда подальше актрисульку, но затем я передумал и согласился. Роскошный приём, организованный спонсорами фильма, произойдёт на территории Северных Львов. Настало время запустить первый круг персонального Ада Виктории Эйбель — прилюдное унижение. Пусть все увидят, чьей любовницей стала дочка некогда влиятельного барона. И пусть её трусливый папаша узнает, кто трахает его дочь!

Правда, перед этим пришлось уехать из Асфентуса на три дня. Встречу, организованную Нолду на территории Носферату, посетили даже представители королевского клана. На повестке дня — жалобы клана Носферату относительно количества и качества доставляемой им пищи, часть которой приходила им из Асфентуса. Собственно, конкретно ко мне у Нолду претензий быть не могло в принципе. Потому что с тех пор, как пограничная зона перешла под моё управление, поставки мяса и крови им увеличились почти в два раза. И пусть Львы считали это бесполезной тратой ресурсов и донорской крови, утверждая, что «падальщикам» достаточно и того тухлого мяса, что им великодушно кидали раньше, в этом вопросе я готов был противостоять хоть всему правящему клану.

Носферату заслуживали права на жизнь больше, чем любые другие представители нашего вида. Как самый свирепый, самый приближённый к нашей настоящей сущности род вампиров. Вампиры — это не те смазливые красавчики, которых показывают в кино и рисуют молодые художники…Это не ослепительно красивые и обольстительные Влад Воронов и Николас Мокану. Нет! То, что видят люди — это не больше, чем соблазнительная обёртка ядовитой конфеты. Разверни её, положи в рот — и будешь мучиться в дикой агонии боли, подыхая от того яда, что моментально проникает в вены и парализует тело и волю. Внутри каждой сексапильной блондинки с клыками, улыбающейся вам с обложек готических журналов, в каждом изящном брюнете-вампире, завораживающем своей манящей красотой, сидит вот такое мерзкое вонючее существо с серой кожей, лысым черепом и слюнявой мордой. Это и есть настоящий хищник, живущий в каждом из нас и думающий только о пропитании, жаждущий погрузить в кровь всё вокруг себя. Чтобы иметь возможность жрать мясо и упиваться жизненной силой окружающей его еды.

Но те, кто априори сильнее и смертоноснее, оказались загнаны под жесткие правила Маскарада, вынуждены скрывать свою сущность. И, если человекоподобным тварям сделать это оказалось довольно просто, но Носферату пришлось туго. Очень туго. Они вынуждены скрываться от людей, они стали зависимы от других кланов. И это не может не угнетать, не вызывать периодически желания наплевать на все законы, установленные кем-то другим, и ринуться на свободу. Туда, где их ждут тонны вкусной тёплой крови и мягкого свежего мяса. И только тот, кто провёл бы в гостях у Носферату дольше, чем дежурные четыре часа, понял бы, чего стоит Нолду сдерживать на цепи этих зверей. Здесь, на закрытой территории. В катакомбах. Истинных Зверей. Единственных, заслуживающих к себе достойного обращения. Хотя бы потому, что они дают возможность одним участника Маскарада жить, а другим править первыми.

Я нередко приезжал в гости к Нолду. Сдружился ли я с ним? А разве можно сдружиться с диким зверем? Конечно, нет. С ним можно быть осторожным, ласковым, доверить ему свою жизнь…а после сдохнуть от дикой боли, пока он будет поедать твои конечности. Животное. Сильное. Управляемое собственными инстинктами и выгодами.

Мы оба были нужны друг другу. Я обеспечивал его клан кровью, а он…когда-то помогал мне искать отца. Но бесполезно. Нам не удалось найти ни одной зацепки, ни одной нити, которая привела бы к ответу на вопрос, кем был мой отец. Ничего. Он был Носферату, и этим всё сказано. Носферату убивают друг друга, и никто не ведёт этому счёта. Здесь как нигде вступают в полную силу законы животного мира. Чем меньше хищников — тем больше еды.

Когда-то я провёл здесь около четырёх месяцев. Жил в провонявших насквозь смертью катакомбах наравне с этими зверями, поначалу чуявшими во мне только врага, только еду. Не ту тухлятину, что им завозили раз в месяц, а живую кровь. Правда, они не знали, что эта еда сильнее каждого из них в разы. Да, Эйбель, мать его! Ублюдок получил то, что хотел — настоящую машину для убийства, опасную и беспощадную. Меня стали уважать после того, как я прибил первых смельчаков и бросил их трупы сородичам. А потом стоял и смотрел, как они набрасываются на своих же. Голодные, жадные, кровожадные животные. Омерзительные по своей внешности и прекрасные в своей дикости. Стоял и думал под громкие чавкающие звуки, под довольное рычание о том, что и здесь я чувствую себя чужим. Так же, как и в особняке Влада. Так же, как и в лаборатории того подонка. Как и в зоне карантина вместе с другими подопытными. Как и в любом грёбаном городе, в котором только я был. Не человек, не зверь, не вампир, не Носферату. Не Лев и не Гиена. Говорят, что целью жизни каждого является найти смысл этой самой жизни. Ни хрена! У меня были две цели. Отомстить уродам, создавшим меня. И узнать, кого же они всё-таки создали. Заполнить ту пустоту в душе, которая начинала противно ныть, как только голову посещали мысли о том, кто же я на самом деле.