Джина Максвелл - Пятьдесят оттенков для Золушки

— Нет. Этого недостаточно. Ты готова пойти на такой необычный и дерзкий шаг, чтобы заполучить этого парня. Поэтому я хочу знать — почему именно он. Я должен знать, с чем работаю, чтобы помочь тебе.

Она закусила губу и задумалась, стоит ли ему говорить. Даже Ванесса не знала об этом, но с другой стороны, если она и могла с кем-то этим поделиться, то с Ридом. В конце концов он был в ее доме для того, чтобы помочь ей начать встречаться, а потом и пожениться со Стивеном. Кроме того, он уедет через пару месяцев, так что он не будет все время находиться рядом и напоминать ей, что знает о ее страшной тайне.

Открыв один из ящиков прикроватной тумбочки, она вытащила оттуда глянцевую страницу, вырванную из журнала. Это была страница с рекламой агентства недвижимости, и на ней был изображен живописный дом в колониальном стиле, а перед ним стояло идеалистическое семейство. Муж гордо стоял рядом с женой, положив одну руку ей на талию, а другую — на плечо сына. Младшая дочь стояла перед матерью, которая держала в руках милого младенца. Типичная американская семья с двумя‑пятью детьми и верным ши-тцу у их ног.

— Вот, — сказала она, протягивая ему страницу. — Я храню ее в течение трех лет. Именно этого я хочу.

Рид повернулся, взял страницу и стал, нахмурившись, ее изучать.

— Я не понимаю. Он что, живет в таком доме или что-то вроде этого? Если дело в этом, должен тебе сказать, что…

— Нет, дело не в доме. А во всем. Это идеальная жизнь. Ну или почти идеальная, потому что все знают, что не бывает ничего идеального, но мне нужно что-то, что практически полностью подходит под определение идеального, а эта реклама прямо кричит: Почти Идеально.

Рид потер рукой челюсть:

— Ладно, я понял, что ты имеешь в виду, но при чем тут доктор Мэнн?

— Стивен подходит мне по всем параметрам. Нам нравится одна и та же музыка, одни и те же фильмы и одна и та же еда. Мы работаем в одинаковой сфере, поэтому мы оба понимаем, что иногда приходится работать ночью. Кроме того, мы оба одержимы идеей помощи своим пациентам.

Рид прервал ее вдохновенную речь и протянул ей обратно страницу:

— Ладно. Я понял. Вы подходите друг другу. Но отношения же строятся не только на этом. Что насчет химии? Страсти? Любви?

Что насчет этого? Это все несущественно. Однажды она уже положилась на эти чувства, и это привело ее в пропасть.

Ее бывший муж оставил ее полностью сломленной. Она верила, что он любит ее и действительно хочет быть с ней, несмотря на все их различия. Он говорил, что их любовь выдержит любые испытания. И то, что некоторые разногласия только привносят остроты в их брак.

Видимо, он думал об остроте и когда переспал с другой женщиной всего через несколько месяцев после их свадьбы.

Ей никогда не было так больно, и она никогда не чувствовала себя такой глупой, как тогда, когда вошла к нему во время какого-то сеанса хиппи-тантрического секса с женщиной возраста Боба Марли. А он даже не выглядел виноватым. Нет, наоборот, он радушно помахал рукой, предлагая ей присоединиться к ним. Ее чуть не вырвало, прежде чем она выбежала из комнаты, а потом, разумеется, подала на развод.

И с того самого момента она больше не верила, что для того, чтобы построить отношения, нужна только любовь. Она исключила фразу «противоположности притягиваются» из своего лексикона и постаралась не сближаться с людьми, которые не имели с ней ничего общего. Если потом ко всему еще и появится любовь, это будет просто приятный бонус.

Но она не могла сказать этого всего Риду. Он просто подумает, что она спятила.

Глядя на картинку, Люси провела пальцем по темноволосому мужчине, с которым она ассоциировала Стефана. Они даже были чем-то похожи.

— У нас пока не было возможности открыть в себе такие чувства. — Она положила страницу в ящик тумбочки и задвинула его, а затем уверенно посмотрела на Рида. — Но я не сомневаюсь, что он только меня заметит… и даст нам шанс… у нас будет столько химии, что мы сами не будем знать, что с ней делать.

Он внимательно смотрел на нее, скрестив руки, как будто бы ожидая, что под его взглядом она сломается и признается, что сама не верит в то, что говорит. Но этого не случится, потому что она действительно верит в это. Целиком и полностью. Наконец он нарушил неловкое молчание.

— Не обижайся, Люси, — сказал он, указывая на ее шкаф, — но все твои вещи отстой.

Она уже открыла рот, чтобы начать защищать свой гардероб, но в последнюю секунду передумала и просто вздохнула, опустила плечи и сказала:

— Я знаю. Они ужасны, не так ли?

Он достаточно долго и внимательно изучал ее пижаму под разными углами, о чем-то размышляя.

— Что не так?

— Скажи, ты всегда надеваешь на ночь фланелевые брюки и мешковатые топы?

— Не то чтобы это твое дело… — Ох, ее губы начинают неметь. Прекрасно. Она усмехнулась: —…но да. Всегда.

Он улыбнулся, демонстрируя два ряда белоснежных ровных зубов.

— Какая милая улыбка, — подумала она вслух.

— Милая? Кажется, ты только что серьезно поубавила у меня мужественности. Ладно, пойдем, — сказал он и забрал у нее бокал вина.

— Эй!

— Подожди минутку, я хочу тебе кое-что показать. После этого можешь допивать свою бутылку. И если мне повезет, то ты окажешься одной из тех девушек, кто начинает танцевать на столе, после того как напьются.

Она отвлеклась, представляя себе эту картину, и не сопротивлялась, когда он взял ее под руку и повел через комнату. Воображая, как она кружится по столу, не обращая ни на что внимания, она захихикала.

— Нет, — сказала она через смех. — Я думаю, я скорее из тех девушек, кто ложится спать, напившись вина. Прости, что разочаровала тебя.

Когда они подошли к резному зеркалу в полный рост, которое стояло в углу, он немного отрегулировал его наклон, так чтобы в нем полностью отражались и он и она. Головокружение, которое она ощущала минуту назад, сразу же покинуло ее, когда она встретилась со взглядом его глаз в отражении. Она замерла не в силах пошевельнуться, когда увидела, как его руки свободно соскользнули вперед.

Ощутив первое прикосновение, Люси судорожно вздохнула. Он прижал тонкую хлопчатобумажную ткань ее майки к ее животу; тепло от его рук просачивалось сквозь ее кожу и оставалось (скапливалось) где-то глубоко внутри нее. Он медленно провел руками вдоль ее туловища (талии), при этом его большие пальцы практически касались ее груди. В конце концов он собрал лишнюю ткань в середине ее спины так, чтобы майка выглядела облегающей.

— Итак, — сказал он, слегка наклонив голову. — Что ты видишь?

Она закусила нижнюю губу и покачала головой. Она никогда не чувствовала себя уверенно, демонстрируя свое тело. У нее не было соблазнительных форм и изгибов на груди и бедрах, которые обычно привлекали мужчин. Кроме того, его прикосновения ненадолго отключили ее мозг — или, может быть, дело было в вине, — поэтому она не смогла дать ему полноценный ответ, а только разочарованно вздохнула:

— Купальник.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать его неожиданное заявление. Если это вообще можно назвать заявлением. Может, это слово было указанием или определением. Стоп, что он сказал?

— Что?

— Где твой купальник? Я хочу, чтобы ты его надела, и мы смогли рассмотреть твое тело, которое ты так настойчиво прячешь под всеми этими тряпками.

— Я не буду надевать купальник.

— Ладно, — сказал он, скрестив руки. — Лифчик и трусики тоже подойдут.

У нее челюсть отвисла. Он что, серьезно? Она видела твердость в его глазах. Черт.

— Я надену купальник, — пробормотала она и направилась к большому комоду, стоящему у стены.

— Замечательная идея. Я подожду в коридоре, пока ты переоденешься. Но, Люси…

Она остановилась и посмотрела на него через плечо.

— Если через три минуты ты не будешь готова, я приму это как трусость и зайду.

Она сощурила глаза за очками:

— Ты всегда угрожаешь людям, чтобы добиться своего?

— Конечно нет. Мне вообще обычно не приходится никому угрожать, чтобы добиться своего, кроме тебя, — сказал он с обворожительной улыбкой. — Время тикает.

Она выхватила из ящика свернутые носки и бросила в него. К сожалению, он с легкостью уворачивался и отпрыгивал — при этом не беспокоя поврежденное плечо — от всех трех ее снарядов, пока, хохоча, не закрыл за собой дверь.

Люси пыталась заставить себя разозлиться на своего нового сожителя, но вместо этого стояла и ухмылялась, как дура.

— Вот ведь наглая задница. — Все тот же старый добрый Рид. Она покачала головой и вернулась к поиску неуловимого купальника. — Ага! Вот ты где, маленький стервец. — Она достала купальник, который Ванесса подарила ей для поездки в отпуск, и содрогнулась.

Ей нравился серо-голубой оттенок ткани с акварельными разводами, но все же хотелось, чтобы вырезы по бокам были чуточку поменьше. Они открывали практически половину ее бедра. Ванесса заявила, что это подчеркивает талию, а декольте визуально увеличивает грудь. Она послушно следовала модным советам лучшей подруги, при этом сомневаясь, что из ничего можно было сделать что-то. Правда, в этот раз их поездка на отдых отложилась в последнюю минуту из-за того, что у Ванессы неожиданно появилось дело в суде, так что, к счастью, ей так и не пришлось надевать этот купальник.