Карина Демина - Хозяйка Серых земель. Люди и нелюди

— Примете? — Ведьмак протянул флягу с огуречным рассолом, который супротив похмелья спасал не хуже патентованных столичных талисманов. От фляги комендант не отказался. Осушил одним глотком, крякнул и стер с усов укропную веточку.

— Хорошо идут, — сказал он, лорнет подняв.

Не то чтобы он на зрение жаловался, но вот… подарили… и вещица, следовало сказать, была солидною, на дубовой рукояти, которую, ежели что, и по непрямому назначению использовать можно будет.

Экипаж и вправду шел хорошо.

По гладенькой дорожке… не пылил даже.

Сиял на солнце вытянутый нос, бликовало стекло. Шлейфом расстилались дымы. Ведьмак и сам залюбовался. Однако же, свернув с дороги, которая на земли людские соваться брезговала, экипаж скинул скорость и заскакал по колдобинам. Впрочем, до ворот крепости он добрался.

Первым его покинул худощавый типус самого неблагонадежного вида. Темноволосый, сухопарый и смуглявый, он почему-то навевал нехорошие воспоминания о неком ином субьекте, обманным способом лишившем ведьмака законной премии и еще сотни злотней, каковые были неосмотрительно вложены в очень удачный, как тогда казалось, прожект. И пускай внешне меж субьектом и блондинистым мошенником не было ничего общего, но ведьмак поспешно скрутил фигу.

В кармане.

Комендант, который не был провидцем, но жизненным опытом обладал немалым, лишь хмыкнул: фига супротив нечисти — это несерьезно. То ли дело любимый девятизарядный револьвер с серебряными пулями, отлитыми собственноручно.

Субьект же, точно догадываясь о впечатлении, которое произвел, помахал ручкой… а из экипажу выбрался второй типус. Этот был широкоплеч, массивен и доверие внушал, что ведьмаку не понравилось еще больше, правда, фигу крутить он не стал.

— А вырядились-то… — неодобрительно произнес комендант.

И вправду, одета нежить была хоть и с немалым вкусом, но явно не по моде. Во всяком случае, ведьмак очень надеялся, что эти широкие штаны, из прорезей которых выглядывали куски желтого и красного атласа, есть собственный выбор нежити, а не новая мода, поелику себя в подобном наряде не представлял совершенно.

А с дорогой супруги станется моде воспоследовать.

Меж тем блондин подал руку даме, каковая, если ведьмак не ошибался, экипажем и правила. Она выбралась не без труда и долго пыталась выровнять широкие крылья платья.

— У моей прабабки такое было… — Комендант на платье глядел с умилением, хотя прабабку не любил. Была старуха бессовестно богата и нрав имела премерзкий, но платья ее он запомнил на всю жизнь.

— Эй, — чернявый субьект помахал рукой, — двери нам откроют или как?

Комендант лишь крякнул: вот наглая нежить пошла… мало того что посеред бела дня приходит, так еще и с претензией.

— А дорожку тебе красную не расстелить?

— И так обойдусь…

— С кем имею честь беседовать? — поинтересовался блондин. Девку он держал за руку.

— Барон Гурцек Кшисловский. — Комендант грудь выпятил. Звание баронское получил лишь его отец, и в годы пожилые, а потому сам Гурцек так и не сумел привыкнуть к собственной знатности и в такие вот моменты испытывал немалое смущение. — А ты кем будешь?

— Лихослав, наследный княжич Вевельский. — Блондин отвесил изящный поклон. — Мой брат Себастьян, ненаследный князь Вевельский. Моя супруга Евдокия… пан Гурцек, я прекрасно понимаю ваши подозрения и их обоснованность…

— Ишь, красиво поет…

— …однако штатный ведьмак вполне способен отличить нежить от человека.

Ведьмак вздохнул.

Так-то оно так, но вот… спускаться придется, потому как не придумано еще такого механизма, чтоб с полсотни шагов диагноз поставить. А спускаться страсть до чего не хотелось. И пущай не один пойдет, с солдатами, но…

— Именем Вотана клянусь, что не причиню ему вреда, — заверил Лихослав Вевельский.

Ведьмака обещание тронуло.

До сего дня нежить именем богов не клялась, но… все случается впервые.

— А может, того…

Он покосился на револьвер, однако же комендант после недолгого размышления головой покачал. В инструкции, почитаемой им сразу после святой книги и супружьих наставлений за ясность, толковость и относительную краткость, были четко изложены действия в ситуациях нештатных.

— Спускайтесь, — слишком уж дружелюбно предложил Себастьян. И стал, к экипажу прислонившися, в позе на редкость вызывающей. — Потолкуем… обнимемся.

Вот только обниматься с этаким типусом не хватало.

Нет уж, обниматься ведьмак точно не станет, даже во исполнение служебного долга.

— Странно, что нас с ходу не пристрелили, — заметил вполголоса Себастьян, на которого Валовецкая застава произвела немалое впечатление. Выглядела она солидной и почти столь же неприступной, как володарев замок.

— Инструкция запрещает стрелять, если есть шанс, что человек будет человеком. То есть не нежитью.

— Да понял я. Хорошая это, оказывается, штука… инструкция…

Открылись не ворота, но махонькая в них калиточка, из которой показались пятеро. Давешний ведьмак, в приближении оказавшийся мужчиной средних лет да еще и помятым изрядно, и четверо улан в полном боевом облачении.

— Люди, значит? — не слишком-то радостно перспросил ведьмак. И носом потянул.

Себастьян тоже носом потянул и вытянул характерный запах перегара, а еще — рассола. Огуречного. Рассол он и сам жаловал, а ведьмаку, вынужденному в столь непростое для себя время работать, посочувствовал от души.

— Люди, — подтвердил Лихо.

Искренне так получилось. Небось и сам поверил… и хорошо, что поверил, потому как лично Себастьян не был уверен, что дорогой братец проверку пройдет.

Нет, конечно, можно было бы двинуться окольною дорогой, минуя заставы, но… тогда велика была бы вероятность на патруль наскочить. Да и в любой из ближних деревень разом донесли бы про чужаков престранного виду.

Нет уж.

Официальным путем оно ныне проще. Да и имелся у Себастьяна еще один аргумент.

Меж тем из объемной сумки ведьмак извлек серебряный кубок и серебряный же кинжал с извилистым клинком, который и протянул Себастьяну.

— Спасибо, но я предпочитаю цветы и конфеты…

— Руку режь. И крови на четверть кубка быть должно, — сухо ответил ведьмак. Оно и ясно, в нынешнем-то состоянии чувство юмора отказало. А может, и служба его отучила шутки шутить.

Себастьян послушно чиркнул клинком по запястью. И крови напустил, благо наполнялась эта чаша в отличие от своей сотоварки легко.

Ведьмак в кровь глядел долго.

Хмурился.

И лил какую-то гадость из зеленого флакона, отчего кровь вскипела да и поднялась светящимся столбом…

— Человек? — уточнил ведьмак.

— Метаморф. — Себастьян продемонстрировал хвост, который до того смирнехонько, внимания не привлекая, к ноге жался.

Ведьмак коротко кивнул, знать, не усмотрел в том криминала.

Евдокиина кровь дала зеленое пламя.

А вот Лихославова полыхнула алым. И уланы тотчас схватились за оружие, а ведьмак — за сумку свою.

— Стоять! — рявкнул Себастьян, втиснувшись между братом, с которого станется по дури голову свою самым негероическим образом сложить.

— Он…

— Волкодлак. Где-то на четвертушку, а то и меньше… и о том справка имеется. Имелась.

Справка ведьмака не вдохновляла. И про четвертушку он не поверил нисколько.

— Инструкция…

…велит на месте ликвидировать общественно опасный элемент. И Себастьян в целом разделял подобное отношение, но вот именно данный конкретный случай являлся той самой частностью, которая в целое вписываться категорически не желала.

— Послушайте, уважаемый, — проникновенно произнес он и ведьмака приобнять попытался, что было несколько лишним, — не знаю, как вас по батюшке… и по имени тоже… и это не так уж важно, верно? Мой дорогой брат имеет полное право, королем дарованное, жить среди людей… и да, справку я вам о том не покажу, вы ей все одно не поверите.

И верно, что не поверит.

Справка — бумажка, которую при малой сноровке на коленке нарисовать можно.

— И я всецело разделяю ваши сомнения, но… — Себастьян наклонился к самому уху. — Но, думаю, мы найдем выход.

Выход был один.

Или два. И если первый предполагал, что нежить упокоят тут же, у стен заставы, то второй позволял ей убраться восвояси. Ведьмак сам подивился этакой своей мягкотелости.

— Вы же способны определить подлинность вещей? — Себастьян стянул с пальца перстень. — А заодно и широту моих полномочий?

Перстень упал в ладонь.

Вспыхнул, опаляя на мгновение, и когда ведьмак, едва сдержав нехорошее слово, которое почти слетело с языка — не готов он был морально к таким вот поворотам, — перстень вернул, то на ладони, подтверждением слов Себастьяна, остался отпечаток короны. Со всеми завитушками, которые по статусу положены были.