Елена Звездная - Все ведьмы рыжие, или Будь моей ведьмой[СИ]

Обиженный Лысый Черт потирая щеку, буркнул:

— Лучше бы все сняла, потом же в мокром белье ходить будешь.

— Высушишь, — решила я, вспомнив, что он с брюками колдуна проделал.

К слову о брюках — свои я снимать не желала, белье под ними было не самое приличное. Так что с помощью Дэна сняв кроссы, я с расстегнутой ширинкой подошла к Игнату. Тот почесал лысинку, и начал объяснять:

— Плывешь к кувшинке…

Посмотрела на болото — кувшинка тут была одна, нежно-розовая и чуть светилась кстати. Метрах в семи от края каменюки на которой мы стояли.

— Как доплывешь — ныряешь и уходишь вниз по стеблю, там светло, глаза можешь открыть под водой.

— В болоте? Туда пиявки вцепятся! — взвизгнула я.

Два синхронных злых выдоха.

— Это не обычное болото, Марго, — зло ответил Игнат. — А теперь просто удостоверимся, что чары тебе не навредят.

С этими словами он схватил меня за руку и потащил к воде. Чисто гипотетически — что может противопоставить худенькая девушка невысокого роста бугаю под метр девяноста мускулистой фентезийной и лысой наружности? Когда Игнат швырнул меня в воду мне оставалось лишь визжать, а едва я вынырнула, хвататься за край камня, пытаясь выбраться…

А потом началось!

— И чего задумали, глупые?

— Неужто нырять будет?

— Шли бы вы, пока ходилки не оторвали.

— Девку привели, мало им хлопцев было!

Голоса у мавок оказались ясные, чистые, звонкие. Я перестала барахтаться, уцепилась за камень и обернулась — внешне они ничем не изменились, но глаза, рыбьи блестящие, перестали казаться такими злыми. И я смотрю на них, они на меня… Видела я семь мавок, но едва они утихли вынырнуло еще девять, и одна из присоединившихся, с белой кувшинкой в зеленых волосах, ощерившись, прошептала:

— Слышит?

— Быть не может…

— Не может…

— Быть

— Не может

— Не может совсем, — заголосили мавки.

А я слышала. Я их слышала!

И тут я еще кое-что услышала:

— На нее не действует, видишь? — изумился Колдун.

— Чего и следовало ожидать, — отозвался Игнат.

И меня вытащили из воды. Сев на камень я с удивлением смотрела на мифических жительниц, те так же изумленно на меня.

— Марго, — Игнат присел рядом, — снимай джинсы и ныряй за ларцом, они тебя не тронут, их чары тебе не вредят.

А мавки вдруг зашептали:

— Не…

— Не ныряй!

— Не надо!

— Опасно там! — и глаза перепуганные.

Сижу на камне, ногами в воде болтаю и слышу с одной стороны «Не ходи туда», с другой «Время, Марго, нам еще к мастеру возвращаться». Жуткова-то стало. А мавки наперебой шепчут про какую-то опасность, а тайна манит, а озеро, я теперь отчетливо вижу, что вода в нем прозрачная, манит, как и тайна, а еще не забываются слова Стужева.

И я решилась.

— Значит, плыву до розовой кувшинки, ларец под ней? — уточнила я.

— Да, — выдохнули фентезятины.

— Нет! — закричали мавки.

А я зажмурилась и соскользнула в воду, та вдруг засияла странно так, таинственно, а я, проклиная скромность и мешающие мокрые джинсы, поплыла к кувшинке. Голоса мавок смешались, став криками, сами они почему-то бросились в разные стороны, словно боялись чего-то. Меня это насторожило, и доплыв до сверкающей кувшинки, нервно огляделась. Болото как болото, в смысле волшебное болото, как болото, ничего не волшебного не наблюдаю.

— Марго, время! — заорал Игнат.

Эх, мужики, вечно от вас никакого толку. И я решила обратиться к тем единственным разумным существам, которые тут были:

— Мавки, — заорала я, — а что случилось, а?

Глупо выглядела, наверное. Но жительницы болот остановились, ко мне повернулись, и поплыли обратно. И вот через минуту я оказалась в окружении самых настоящих русалок — только эти были поменьше канонических фентезийных и хвосты покороче… Ну как если сравнить карася и скумбрию… Да простят меня мавки за такое сравнение.

— Понимаешь нас? — вопросила смешная такая, с маленьким мухоморчиком на носу.

— Слышу, — созналась я.

И они завизжали, заплескались в воде, обдав меня брызгами, а потом зашептали, перебивая друг друга, уходя на ультразвук, при котором губы двигаются, а не слышно ничего. И в этом гомоне я улавливала обрывочно:

— Призраки…

— Стражи…

— Сжирают душу…

— Глаза их дверь…

— Монстры…

— Жуткие…

— А как наедятся, охоту начинают…

— Глаза — дверь! — и то же самое, снова повторяющееся.

И я бы ничего не поняла, если бы не слова Стужева «Не смотри им в глаза». Значит он знал. И предупредил… может не такой уж и гад?

— Значит так, — прервала я визгливые голоски мавок, — а если глаза закрыть?

Девы из семейства русалочьих задумались, и так по-бабски щеки подперли кулаками, а потом одна молвила:

— Это мысль.

— Хорошая, — поддержала другая.

— Давай, — вступила третья.

Дальше опять гвалт. А я еще кое-чего хотела попросить.

— Девчонки, а штаны мои подержите?

— И снять подсобим! — заверили меня и нырнули.

Я осталась без джинсов, хорошо хоть трусики удержала, а то бы ныряла с голой попой, хотя… она и так не особо закрытая.

— Ой, а чего это? — спросили всплывшие мавки.

— Одежда, — гордо ответила я.

— Это? — в меня еще и пальцем потыкали.

— Что ж получается, — продолжила та которая с мухаморчиком, — тут черта, там черта, а на попе ни черта?

Я покраснела.

— Типун тебе, — зашикали на нее, — не поминай лихо, пусть спит тихо, хвостатых нам еще не хватало.

— Штаны берегите, — попросила я.

Сделала глубокий вдох, зажмурила глаза и нырнула, держась за стебель сияющей кувшинки. Стебель был склизкий, противный очень, но открывать глаза я не решилась — поверила мавкам. Фентезятине отечественной ни на грамм, а вот мавкам, которых вообще нет по идее, я поверила. И спускаясь ниже, скоро треснулась головой о что-то твердое. Облапила — вроде как шкатулка здоровая. Схватила обеими руками, дернула на себя, и, оттолкнувшись ногами от склизкого дна, устремилась вверх…

На какой-то момент показалось, что вода вокруг меня вдруг резко похолодела, а еще словно паутину рвала телом, но глаза не открыла — стремно! Да, я трусиха.

И едва вынырнула, задышала ртом, а глаза все еще зажмуренными держала.

— Марго, — крик Игната, — Марго, оглянись!

— Да, счас! — рявкнула я. — Игнат, говори мне что-нибудь, я на твой голос поплыву.

И он заговорил, точнее заорал:

— Сзади, Марго! Сзади, идиотка! Плыви быстрее!

Интересно, как он себе это представляет — у меня тяжеленный ларец в руках, между прочим, и плыть приходилось, используя всего одну руку.

— Марго! — на этот раз заорал Колдун.

В следующее мгновение я услышала плеск воды и сообразила!

— Дэн, глаза закрой! — почему-то была уверена, что это он.

Ошиблась — Игнат. Подплыл, обнял, начал что-то шептать, сжимая так, что я дышать не могла уже, а затем схватил за свободную конечность, и потянул. Я глаза так и не открывала, пока меня из воды не выдернули. И только оказавшись на камне, теплом кстати, я рискнула взглянуть на мир, прижимая ларец.

— Идиотка, — Игнат рывком выбрался на камень, — дура рыжая! Ведьма безголовая!

И за что меня так фентези не любят?

Медленно оглянувшись узрела Дэна в отключке, раскинувшегося на каменюке. И все бы ничего — но из его носа кровь текла.

— Перестарался, — устало произнес Игнат.

Я огляделась — болото казалось прежним, все такое же сказочное и волшебное, покрытое в отдалении россыпью белоснежных кувшинок, с ряской по берегам, с кристально чистой водой, с лебедями и цаплями…

— Красиво, — протянула я, обнимая ларец.

— Да уж, — Игнат почесал лысину, тяжело вздохнул, — сплавала…

Лысый Черт сверкал лысинкой, но его это не радовало — ссутулившись, Игнат смотрел на болото и видимо хотел мне что-то сказать. Но я сказала первая:

— Ты чего мне орал, чтобы обернулась?

Хмурый взгляд и Демон протянул руку. Повинуясь его движению, из воды всплыл… мавк! Или русал! А может даже водяной, откуда ж мне знать!

И вот этот тип подбитой на оба глаза наружности, вдруг завыл, заюлил, и заныл:

— А я что, что я? Там такой вид сзади, вот и не удержался! А нечего с голым задом…

Игнат чуть голову склонил, и, глядя на результат собственной магии, у меня спросил:

— Ты его понимаешь?

— Эм… да, — ответила я, краснея.

— И о чем он? — следя за извивающимся хвостом, спросил Демон.

— Эээ… — я покраснела еще сильнее, — напасть он на меня хотел! И съесть!

Рыбьи глаза самца неизвестной народности округлились до невозможности, и он тоненько вопросил:

— Что?! Тебя?! Да было б там что есть, дура!

Игнат удивленно на меня посмотрел и переспросил:

— Что?