Юлия Славачевская - Выйти замуж не напасть, или Оно нам надо?

Ба-а-ах!!!

Трах! Бах!

В общем, поддерживала рабочее настроение и боевой дух.

Попытка санкционированного взлома не удалась и выноса двери с частью стены – тоже… к сожалению. И демоны пошли другим путем. Собственно, путей оказалось аж целых пять. Именно столько окон наличествовало в тронном зале.

У меня взыграла командирская жилка, и я взялась яро руководить процессом нашей эвакуации. Я бы и рада промолчать, но у них же руки – форменные крюки!

Вот что я говорила! Четверо крылатых амбалов не могут одного легкого Повелителя из окошка вытащить.

– Вира! – заорала я, и Габриэля чуть не выронили. – Майна, кому говорю! Вы, ослы летающие! Держите императора! Не то сейчас крылья поотрываю и вместо рук пришью!

Все это я проделывала, сидя на шее выделенного лично мне спасателя, который мужественно трепетал крыльями и прикрывал глаза ладошками. Пугливый какой! Ну не потому же он их заслонял, что я от переизбытка энергии дергала ногами, обутыми в котурны, и, если что-то шло не по правилам, стучала крепким кулачком промеж рогов?

Но благое дело частенько обламывают на корню, а в моем случае – так вообще! Можно сказать – и корни пустить не дали, живо транспортировав меня на твердую поверхность. Где я была тут же окружена приличным количеством телохранителей или, вернее – телонепускателей, потому что первым делом я попыталась по-тихому кануть в туман и выяснить самолично о сыне.

Но… но… но! Чтоб им всем икалось неоднократно!

– Ик! – вздрогнул ближайший ко мне демон. – Ваше величество, пора!

– Пора не пора, иду со двора, – согласилась я, проигрывая в уме возможные пути побега. «Прости, Габриэль! Оттого что буду или не буду я на похоронах – тебе сейчас ни тепло ни холодно, а у меня дел по самую маковку».

И снова я жестоко обломалась. Оказалось, идти нужно обязательно пешком. И в гору!

Я! Пешком! В гору!! На котурнах!!! Абзац!

Последнее я, кстати, высказала вслух. В смысле выпалила:

– Абзац! – И все присутствующие тут же залегли на землю и закрыли головы руками, а некоторые, особо нервные, еще и крылья плащ-палатками поставили. Взяв на вооружение и нацарапав в памяти зарубку себе на будущее, я приосанилась и, трогательно сложив руки на животе, дала команду расслабиться: – Рота! Подъем!

Новобранцы выползли из вспаханных рогами окопов, отряхнулись и сделали вид, что все замечательно.

Криво ухмыльнувшись и подобрав подол трещавшего по всем швам достояния империи, я мысленно пообещала за подобное издевательство над моим величеством их «хеппи-энд» превратить просто в «энд». Или, иначе говоря – в unhappy end. Очень, очень несчастливый. И упивалась подобными мечтами до той поры, пока не прибежал церемониймейстер. Следом подтянулись плакальщицы и хохотальщицы (а как по-другому этих юродивых назовешь?).

Нашу демонстрацию упорядочили. Впереди шла четверка особо доверенных демонов с красивыми белоснежными носилками, на которых покоился Габриэль. За ними поставили меня в гордом одиночестве. Дальше шла прослойка из плакальщиц, затем высокородные демоны, потом тонким слоем повидла – «оральщицы», за ними – среднее звено. Дальше мне уже не было видно, как взмыленный мужчина лепил тесто – ой! – выстраивал похоронную процессию.

За перевалом, куда мы направлялись, вовсю гремел гром. Издали виднелись упругие ленты дождя. Некоторые демоницы, поглядывая туда, испуганно ежились и невольно замедлялись. Кое-кто бурчал насчет магов-бездельников, но все призывы пропадали втуне. Судя по всему, впереди лило будто из ведра.

У меня, честно говоря, все мысли были заняты лишь одним: «Где мой ребенок?» И – «Как это выяснить?» На мои расспросы, естественно, никто из присутствующих ответа не даст: для них этикет – высший закон бытия, и плевать, если кому-то срочно нужно в другое место. Если бы не пропажа сына, я бы проводила Габриэля как положено: медленно и печально… А так приходилось все время как-то занимать свои мысли, чтобы не начать в ярости крошить своих тюремщиков за то, что они смеют удерживать меня, когда мой сын исчез. Еще я старалась не рассопливиться, показывая многолетним недругам и активным недоброжелателям глубину и истинные размеры своего горя.

Когда мы пустились в путь, солнце уже двигалось к полудню. И я тут была ни при чем! Просто какой-то из высокородных подрал… накосты… вызвал на дуэль другого высокородного, потому что, как выяснилось, тот вроде не должен стоять впереди него.

Процессия расформировалась, и все принялись с интересом следить за мышиной возней двух бойцовских петухов. Ага, им вроде как было и неудобно слишком сильно шуметь, все же горе… Но и против этикета не попрешь: если противнику шею не намылишь – друганы уважать перестанут…

Меня, правда, пожалели и принесли стульчик. Сказать по-честному, принесли только после того, как я, завернув подол до коленок и ноги в позу лотоса, немой статуей укора демонстративно устроилась в первых рядах зрителей.

Мужики поскакали, размялись, помахали крыльями, понадували щеки для устрашения и пущей важности, рогами тучки попугали и… сдулись. В общем, корриды не получилось. Решили проблему мирным путем. А что пару десятков пещер в скалах после магических ударов оставили, то так даже интересней…

Колонна снова построилась и поползла в гору. Минут через тридцать у меня стала свербеть догадка, что я туда, куда надо, не дойду и нас понесут уже вдвоем. Я, вытянув шею, даже приценилась к носилкам – хватит ли места для одной весьма субтильной особы? Хватало…

Погибать в расцвете сил не хотелось, и я мужественно продолжила восхождение к вершинам. Лишь подол повыше подняла, чтобы в ногах не путался.

Еще чуть позднее догадка превратилась в полную уверенность. Ноги уже объявили забастовку и потребовали суверенитета от всего организма. Надеяться на сочувствие или помощь демонов было глупое и абсолютно бесперспективное занятие.

Но зато у демонюг есть чудесная поговорка: «Если чего-то сильно хочешь, заставь других это сделать и живи спокойно». Так что будем действовать по исторически сложившейся традиции!

Вариантов насчитывалось очень мало, вернее – один. Злостный саботаж. Но! Все же устраивать откровенно бабскую истерику и с визгом требовать транспорт… гм… несколько неприлично в свете сложившихся обстоятельств. По идее я должна была сейчас умываться слезами и громко сморкаться в платочек, завывая от горя. Так бы и случилось, если бы не пропавший в неизвестном направлении сын. Вот найду – тогда и поплачу, и поголошу, и волосы на голове повыдергаю. Ради Габриэля не жалко. А пока нужно любой ценой выжить!

Я, вонзив голодный взгляд в обочину, присмотрела более-менее чистый кусочек. На нем даже кое-где травка пробивалась… местами, и чахлая, но, как говорится, «от добра добра не ищут», и я, картинно закатив глаза, прижала руку тыльной стороной ко лбу и грациозно осела в обморок, стараясь произвести побольше шума и нанести поменьше ущерба и без того потрясенному событиями здоровью.

Если кто-то ненароком подумал, что ко мне ломанулась подхватить на руки толпа благородных бояр, то бишь мужчин, то сильно ошибся в своих предположениях. Эти муд… мужики столпились вокруг и обсуждали весьма животрепещущий вопрос: стоит ли меня трогать, а если стоит – то за какие места и как? Клянусь, едва не вскочила и в лицах не рассказала, где я видела подобные дискуссии, когда тут дама под ногами в пыли валяется! С трудом, но сдержалась.

Удивленный непонятной задержкой, откуда-то с конца процессии прискакал церемониймейстер и включился в полемику, лихо оперируя параграфами законов. По его законодательным выкладкам получалось, что, кроме него, никто и пальцем меня тронуть не может, иначе это считается оскорблением императорской семьи и смывается кровью. Или заглаживается вторым способом… женитьбой. На последних словах все резво зашевелились. Судя по движению воздуха, облепившая меня толпа «помогателей» сделала шаг назад.

Не поняла… Им смерть милее, чем на мне жениться?!! Это что, меня за сокровище не считают? Вот мужики пошли! Все! Я обиделась! Смертельно! Навсегда! Я всем им покажу «прекрасное далеко»! И не один раз!!!

Пока я вольготно раскинулась на горной тропинке и вкушала собственноручно (ножно) организованный отдых, мужики заслушали мнение, дамы активно подключились, и начались прения. В ходе которых я почерпнула уйму полезных сведений на будущее. В смысле у кого где слабые места. Я, конечно, как женщина хрупкая, молотком по рогатым мордам шандарахнуть не смогу, но вот спицей в мягкое место ткнуть – это запросто!

В конце концов стороны договорились и постановили: городу – быть! Тьфу! Мне – дать! Блин! Меня взять! Совсем мозги на солнце расплавились!

Как единственный мужчина, на законном основании освобожденный от супружеской повинности, церемониймейстер потоптался рядом пару минут, следом нагнулся и тихо прожурчал: