Блэки Хол - Sindroma unicuma. Finalizi (СИ)

    - Да, помогла бы, будь помощь честной. Например, аннулирование привода в обмен на уборку улиц или волонтёрство в госпитале для жертв вис-воздействий. Не смейся! - воскликнула, заметив улыбку Мэла. - А чтобы стереть строчку из досье баш на баш, по принципу "свои люди, сочтемся"... Нет, так не хочу.

    - Волонтёрство - это актуально. Если учесть причину, по которой Рябушкин попал в отделение, - усмехнулся Мэл.

    - Да ведь и ты мог попасть! Но не у всех отцы - начальники ДП*, - разгорячилась я.

    - Всё, Эвка, закругляйся, - посмурнел он. - Утомил меня Рябушкин. Много чести трепаться о нем.

    Сам же вернулся к заезженной теме и заставил меня заняться самокопанием, а теперь выговаривает.

    И пусть Мэл сделал вид, что отрубился через пять минут, я знала, что он долго лежал, уставившись в потолок, прежде чем закрыл глаза. Потому что тоже не могла уснуть.

    На следующий день справочникам-сироткам предстояло вернуться на библиотечный стеллаж. Я перетрусила при входе в институт, испугавшись, что Монтеморт впал в глобальную амнезию и не узнает подельницу - честную-пречестную и всегда возвращающую экспроприированное имущество. Мэл недоумевал, видя мою нервозность.

    Страж, положив морду на лапы, проследил за нами красными угольками глаз, а потом сомкнул очи, всхрапнув. Исполнившись оптимизма, я послала псу мысленную благодарность: "Спасибо за доверие!"

    Увольнение по всем правилам завершилось после обеда, когда на смену заступили охранники. Мэлу незачем знать о библиотечных справочниках, циркулирующих туда-сюда мимо Монтеморта. К чему загружать человека ненужностями? Пусть спокойно едет на работу и прислушивается, скрипит в салоне или нет.

    Увидев книжки, Бабетта Самуиловна заворковала над ними, забыв обо всем на свете, в том числе и о телохранителях, застывших соляными столбами. Ей и в голову не пришло поинтересоваться, где хранились справочники во время моего лечения, хотя я придумала легенду на случай расспросов.

    Убедившись в чистоте и сохранности возвращенных книг, библиотекарша счастливо вздохнула и поставила закорючку в обходном листе, который перекочевал в отдел кадров. Нинелла Леопардовна самолично поставила в моей карточке штампик: "Уволена по собственному желанию", с несходящей приторной улыбкой и угодническими ужимками. Вместо боязникуса прямотянущегося в углу кабинета поселился новый экзот с оранжево-лимонными дырчатыми листьями - попугайник словоохотливый. Название растения точно отразило суть.

    Шестьдесят три с половиной висора легли в карман, и дверь кассы закрылась за спиной, поставив точку в увольнении. Институт мне ничего не должен, и я ничего не должна альма-матер. Мы в расчете.

    Мэл обрадовался закончившейся истории с подработкой в архиве.

    - Нужно отметить, - сказал, достав из шкафчика бутылку вина и пару бокалов. И когда успел купить? Вино, а не шкафчик. Шкафчик приобрела я в последней вылазке по магазинам на машине дэпов*. Охранники стали моими неизменными спутниками в торговых точках, потому что Мэла не заманил бы и румяный калач.

    - За свободу, - провозгласил Мэл, подняв бокал с багровой жидкостью.

    - За новые свершения, - добавила я, дзынькнув тонким стеклом.

    Зачем нам два бокала? Мы пили из одного.

    Наутро меня разбудил настойчивый стук в дверь. Стучали долго и терпеливо. Чертыхнувшись, Мэл побрел с полузакрытыми глазами, чтобы потрясти за грудки наглеца, посмевшего разбудить в несусветную рань.

    - Эва, вставай, - сказал через минуту тревожно и откинул край одеяла, заставляя проснуться. - Тебя вызывают в институт. Срочно. Что-то произошло.

    ___________________________________________________

     ДП, дэпы (разг., жарг.) - Департамент правопорядка

     igni candi*, игни канди (перевод с новолат.) - огненный сгусток

     aireа candi*, аиреа канди (перевод с новолат.) - воздушный сгусток

    defensor * , дефенсор (перевод с новолат.) - защитник

     -3-

     Кто приходил? - Новый комендант.

     Зачем? - Передал телефонограмму из института.

     Плохую или хорошую? - Непонятную. Приглашают в ректорат. Срочно.

     Что за привычка к официозу? К чему гонять дяденьку по этажам? Стопятнадцатый знает номер моего телефона. - Так принято. Это устная повестка с уведомлением о вручении.

     Мамочки, о чем? О нарушениях при увольнении? О библиотечных справочниках, вынесенных из института? О смертельном вирусе Некты, гуляющем в крови? О тайных встречах с горнистами и о подпольно приготовленной мази? О невиновности Штице? О троице, посмеявшейся над Радиком? О ненавязчивой просьбе к папеньке по дополнительным финансовым вливаниям? О чем?!

     - Не нервничай, - сказал в сотый раз Мэл, когда я, не снимая плаща, сунула ему мокрый зонтик и побежала наверх, на полуторный административный этаж. - Стоило перекусить дома, - посетовал, шагая рядом. - С полным желудком меньше психуется.

     - Я не психую! Как думаешь, зачем вызвали?

     - Скоро узнаем, - ответил он в тысячный раз на один и тот же вопрос.

     Надо ли говорить, что от волнения, помимо неприятия пищи мне не удалось навести утренний марафет? Из рук валилось всё, что в эти руки попадало. Без достойного макияжа, худо-бедно причесавшись и наскоро одевшись, дочь министра отправилась на эшафот.

     В кабинете проректрисы нас ждали: проректриса, Стопятнадцатый, Михаслав Алехандрович и Миарон Евгеньевич - три декана трех факультетов - с лицами серьезными и хмурыми. И то славно - ни куратора из первого отдела, ни дэпов*, ни прессы.

     Короткий обмен рукопожатиями - между мужчинами, кивки, адресованные мне.

     Я рухнула на предложенный стул, Мэл сел рядом. Собравшиеся не стали тянуть с долгим вступительным словом.

     - Итак... - оглядел представителей администрации Михаслав Алехандрович. Почему-то ни проректриса, на Стопятнадцатый не взяли инициативу в свои руки. - Вы узнаете это?

     - Резинка для волос, - ответила я удивленно.

     Растянутая, полосатая. Похожая на мою, брошенную за ненадобностью на подоконнике в швабровке.

     - Она знакома вам?

     - Точно такая же есть у меня.

     Волосы, конечно, отросли, но недостаточно, чтобы собирать их в куцый хвостик. Поэтому резинка прозябала в бездействии.

     - Значит, вы утверждаете, что это ваша резинка для волос?

     - Ну... возможно.

     - Эва, молчи, - вклинился Мэл. - Прежде всего, я хочу знать, в чем дело. Ваши вопросы провокационны. Здесь находится немало свидетелей, которые могут по-разному истолковать ответы. Сформулируйте обвинение, - повернулся он к проректрисе, - и если таковое озвучится, Эва будет отвечать в присутствии адвоката.

     Царица не ответила. Она передала полномочия первому по старшинству в этой комнате.

     - Деликатность ситуации предполагает попытку ее решения в узком кругу, - продолжил седовласый декан. - Поверьте, это в наших общих интересах. По уставу администрация института обязана сразу же поставить первый отдел в известность, чего мы не сделали.

     Мол, оцените, чем рискуют умудренные опытом дяденьки с тётенькой, чтобы увидеть нас с утра пораньше. Они пожертвовали должностным благополучием, пойдя против правил.

     - Хорошо, - кивнул Мэл. - Случившееся касается нас обоих?

     - Нет. Только Эвы Карловны.

     Мэл бросил на меня быстрый взгляд: "Во что и когда ты успела вляпаться?"

     Почем я знаю? Чиста как стеклышко, правда, слегка закопченное.

     - Итак, повторюсь... Можете утверждать, что это ваша резинка для волос? - обратился ко мне Михаслав Алехандрович.