Валерия Чернованова - Лжебогиня

Внешне асгайры похожи на людей. Правда, некоторые утверждают, что под иллюзорной личиной прячутся жуткого вида создания, обладающие неслыханными магическими способностями и огромной физической силой. Лично мне все равно, какая на самом деле физиономия у де Вера. У меня и людская его вывеска особых восторгов не вызывает. Хотя Генриэтта почему-то томно вздыхает и прямо-таки млеет всякий раз, когда он удостаивает ее мимолетным взглядом. Вот бы и лобызалась с ним при луне, а заодно бы и сбегала замуж.

На меня же его потусторонний облик навевал жуть. Иссиня-черные волосы, закручивающиеся тугими спиралями, непослушно торчат в разные стороны, и горе-красавчику непрестанно приходится их прилизывать. В тон шевелюре глаза – черные, пронзительные, так и буравят тебя насквозь. Ему бы работать ищейкой или шпионить, в чем его бездоказательно и подозревают.

Единственное, что мне импонирует в Рэйфеле, это его фигура. Демон высок и статен. А вот улыбка… тушите свет. Что-то среднее между оскалом дикого зверя и ухмылкой недоумка. В общем, мужчинка на любителя. Умом на первый взгляд не блещет, зато самомнения хоть отбавляй. Звезд с неба не хватает. Если не считать одну, то есть меня, в которую вцепился не оторвать.

Но я не собиралась сдаваться без боя. Не на ту напал! Еще лелеяла маленькую, но все-таки надежду на спасение.

Проснувшись утром и увидев подвенечное платье, присланное де Вером, сначала запаниковала. К глазам подкатила непрошеная слеза. В носу предательски защипало, в горле образовался ком. Налицо все признаки приближающейся депрессии. Решив покончить с ней раз и навсегда, а заодно, возможно, и с собой, пулей помчалась к распахнутому окну. От суицида меня удержали только его маленькие размеры. Как-то не комильфо свалиться головой вниз, сорочка задерется. И на что это будет похоже? Вот если солдатиком прыгать, другое дело.

Мои размышления по поводу благопристойности неминуемой кончины прервал знакомый голос.

– Утри сопли и перестань хандрить! Сдается мне, брачную ночь де Вер проведет не в имперских альковах, а за решеткой на драной подстилке.

Скользнув на пол, я механически прижала колени к груди и сосредоточилась на связи с рийей. Моя ипостась тараторила, глотала слова, она не любила, когда ее по сто раз переспрашивали.

– Коротко и по существу, – вещало внутреннее радио. – Наш женишок не такой уж святоша, каким прикидывается. Только что он побывал у этой жирной туши, своего принца. Его высочество передал Рэйфу, – так обычно Ли величала де Вера, в промежутках между «сволочью» и «скотиной», – занятного вида кинжальчик. Крошечный, словно игрушечный. Убить таким было бы проблематично, если бы не острие, от души нашпигованное быстродействующим ядом.

Рэйфик с поклонами принял безделушку, чуть ли не облобызал господские штиблеты и клятвенно пообещал выполнить задание сегодня же. Не дергайся, оружие приготовили не для тебя. Иначе зачем ему за тобой месяц ухлестывать? Нет, наша жертва – птица куда более высокого полета, – не преминули напомнить мне, что в данной игре я всего лишь пешка. – К сожалению, конец разговора я не услышала. Они вошли в кабинет принца, покрытый звуконепроницаемым куполом, но мне явственно удалось разобрать одно слово.

– Какое?

Пауза.

– Ли! Ты что, уснула?

– Мелиссар, – еще немного повыделывавшись, закончило доклад альтер эго.

– Ну ничего себе размах! Хотят убить императора!

– И сделать это собираются сегодня. Если не на церемонии венчания, где его величество будет почетным гостем, то на балу во дворце.

В котором нам милостиво предоставили брачное ложе. Меня замутило.

– Сейчас же расскажу об этом Фирцу! – ринулась я к дверям. Потом вспомнила, что не к лицу воспитанной девушке лететь в императорскую цитадель в неглиже, и стала спешно натягивать на себя первое попавшееся платье.

Правда, мчаться никуда не пришлось. Фирц околачивался у нас в гостиной, проделывая глазами дыры в семейных портретах Шейлисов. Так усердно он их рассматривал. Я его застукала как раз за обозрением моего изображения, явно выигрывавшего на фоне других портретов.

Поздоровавшись и наградив канцлера небрежным реверансом, слово в слово пересказала информацию, добытую Ли. Надеялась, что, узнав о кинжале, Фирц побежит арестовывать принца, а вместе с ним и де Вера, но толстяк, подбоченившись, важно произнес:

– Операцию сворачивать нельзя. Мы не располагаем прямыми уликами. Кинжал у вас?

– Нет, – с досадой крякнула я.

– Тогда придется подождать нападения и только потом арестовать злоумышленников.

– Ясно, будем ловить на живца, то есть на императора… Но мы же не можем так рисковать!

– За его величество не волнуйтесь, – типа успокоил меня канцлер. – А вот то, что мы действительно не имеем права себе позволить, это межмировой конфликт. Не получится найти доказательства, не получится изобличить принца – ничего не получится, – изрек он глубокомысленную фразу и указал пухлым пальчиком на дверь. – Идите, Дезали, вам пора готовиться к свадьбе.

…И вот я стою перед алтарем в обществе демона-заговорщика и любуюсь на его наглую рожу. Скоро он станет мне мужем, а потом зарежет или заколет императора. Уж не знаю, как там у него срастется.

Его величество сидел себе спокойненько в первых рядах с блаженной улыбкой на устах и ни сном ни духом не ведал о своей скорой кончине. Впрочем, пусть еще хоть немного порадуется жизни…

Священник велел мне опуститься на колени и приложиться губами к руке жениха. Унизительный ритуал. Не понимаю, почему каждая вторая особа женского пола в церкви сейчас растроганно вздыхает и сверлит меня завистливым взглядом. Я бы с удовольствием поменялась местами с любой из них. Еще бы и приплатила.

Де Вер, в свою очередь, склонился ко мне и обслюнявил мой лоб, обещая тем самым заботиться о своей жене и оберегать ее от всякого зла. Забавно, если учесть, что он сам как раз его и олицетворяет. Негодяй легонько провел пальцами по моей щеке. Интересно, где они припрятали кинжальчик? Он бы мне сейчас очень пригодился.

Мы обменялись кольцами с выгравированными на них клятвами любви и верности до гробовой доски. Доской бы этой ему по темечку! Затем под бурные рукоплескания собравшихся пошагали к выходу из храма. Хорошо хоть на бис не потребовали повторить церемонию. Я бы этого точно не пережила.

В груди гулко стучало сердце. Я двигалась словно в бреду, позабыв и об императоре, и о заговоре, и о Ли, которая с самого утра так больше со мной и не связалась. Не верилось, что действительно переступила черту.

Дальнейшие события завертелись с неимоверной скоростью. Меня привезли во дворец. Переодели в другой, на мой взгляд, не менее идиотский наряд. Угораздило же кого-то с таким вкусом, вернее, с отсутствием оного, влезть в придворные портные. Шил бы лучше попоны для лошадей.

Затянув на моей талии туго корсет, нанесли на лицо несколько слоев белил, отчего я стала напоминать себе фарфорового болванчика. Влили в рот бокал вина, чтобы через слой грима проступил свекольный румянец, и велели топать к гостям. Кто и как долго проделывал со мной все эти манипуляции, хоть убейте не помню.

В широкие окна бального зала можно было увидеть слабый свет звезд, одна за другой появлявшихся в мрачной стихии неба. Вокруг все смеялись, пили шампанское, танцевали и, кажется, позабыли, по какому поводу здесь собрались.

Вскоре я увидела де Вера. Он появился из противоположных дверей, замер на другом конце зала, глядя на меня. В белом фраке с черной бутоньеркой, с зачесанными набок темными волосами и привычной идиотской ухмылкой. Как ни странно, его довольный, я бы даже сказала ликующий, вид привел меня в чувство.

Скользнув по собравшимся взглядом, нашла в пестро разряженной толпе императора. Слава богам, пока еще целого и невредимого. Грудь Мелиссара украшал увесистый золотой орден в форме солнца, из поколения в поколение передававшийся в его семье как символ власти. С начала правления династии Олларов наш мир процветал, и мне бы хотелось верить, что так будет всегда.

Император еще достаточно молод, ему совсем недавно стукнул тридцатник. Как раз тот рубеж, после которого день рождения – это не день рождения, а лишь повод напиться. Его величество пока что не успел обзавестись наследником, поэтому от благоденствия Мелиссара и от того, как долго он проживет, зависело и благополучие Астархада.

На нас, «счастливых» молодоженов, все-таки обратили внимание. Когда Рэйфел подошел ко мне и пригласил на свадебный танец, народ перестал шуметь. Веселая мелодия стихла. Музыканты синхронно перелистнули ноты и принялись перебирать струны, извлекая из скрипок и арф жалобные звуки. Толпа расступилась, освобождая новобрачным место для танцевальных маневров. И снова отовсюду слышались охи и ахи, а спину прожигали завистливые взгляды. Можно подумать, я отхватила эксклюзивный товар. Причем совершенно даром.