Виктор Емский - Индотитания

Вот такая ситуация и сложилась на Земле много тысяч лет назад. Если точнее, то где-то около девяти тысяч. Но буду рассказывать по порядку.

Текст 2

Вечерело. Титан сидел на стволе поваленного дерева, вольготно расположившись у костра. Аэк тихо отодвинул ветку, мешавшую ему смотреть на поляну, и затаил дыхание.

Он потрогал кожаную суму, висевшую на поясе, и с сожалением вспомнил, что в ней остался последний камень для пращи. Охота была неудачной. Все хорошие камни разлетелись по кустам, а добыть удалось только одного зайца. Да и то какого-то корявого: без хвоста, с одним глазом и тощего, как месяц в новолуние.

Аэк вспомнил о праще не из-за того, что ему захотелось убить титана, а лишь инстинктивно. Так сказать, для храбрости. Ибо каждому человеку известно, что воевать с титаном все равно, что тюкнуть самого себя по темени каменным топором. То есть абсолютно бесполезное и гиблое занятие.

Во-первых, титаны были очень высокими, а во-вторых, все-таки не людьми (со всеми вытекающими из этого вывода последствиями). И даже если они и проиграли войну нынешним богам, то связываться с ними было все равно, что голой задницей пугать киклопов.

Аэк тихо стоял и смотрел. Титан разговаривал с сатиром, сидевшим на валуне. Сатир спрашивал:

— И что ты собираешься делать?

— Продолжу заниматься просвещением людей, — отвечал титан. — Только не так, как раньше. Надо кое-что поменять в методике.

— Не вижу смысла в твоих действиях, — сомневался сатир.

— За смыслом обращайся к своим хозяевам дромидам, чьим лакеем ты являешься, — говорил титан.

— Зря ты так, — обижался сатир. — Ведь я — единственный на этой планете, кто поддерживает тебя. Да и в данный момент я — индский сатир.

— Была бы еще польза от твоей поддержки. Тоже мне сообщник. Без собственного тела… То в сатира влезешь, то в киклопа. Ты еще в корову вселись. Инды тебя под хвостом целовать будут, потому что она у них считается священным животным. Что ни случись, за все отвечать мне. А тебе как с гуся вода.

— Я же не виноват в этом! Но, хочу сказать, что в моем лице, точнее в нынешнем воплощении, ты имеешь лучшую разведку в мире. В доказательство этого утверждения могу привести пример. Сейчас прямо напротив тебя в зарослях боярышника притаился абориген. Он щупает руками свою кожаную суму в поисках камня для пращи.

Человек осознал, что его местоположение раскрыто полностью и сейчас произойдет нечто для него неприятное. Поэтому он решил быстренько убежать глубже в лес. Аэк развернулся, дернулся телом и тут же влип в жуткое сплетение колючих веток. Из его рта вырвался непроизвольный крик боли.

Титан встал со ствола поваленного дерева и громко сказал:

— Эй, смертный! Хорош орать. Иди к костру, и ничего плохого тебе за это не будет. Только выгоду получишь. Прародительницей Геей клянусь. А если не подойдешь, то я тебя догоню и все равно приведу. Только сделаю это с помощью пинков и подзатыльников. Выбирай, что тебе больше по нраву?

Аэк замер. Сатир сообщил:

— Раздумывает.

— Заткнись! — категорично заявил титан. — Не мешай.

Аэк, оплетенный колючими ветками, не шевелился, сдерживая боль. Он думал, что о нем забудут. Напрасно.

— Эй! — крикнул титан. — Ты идешь, или тебе помочь?

Аэк тяжело вздохнул и помолился Зевсу, который, как известно даже самому распоследнему остолопу, недавно победил всех титанов напрочь. После этого он осторожно освободился от колючих ветвей и выбрался на поляну.

Титан, увидев его, невозмутимо произнес:

— Ну вот. Молодой. То, что мне и было нужно.

— И как ты это определил? — спросил сатир. — Все они одинаковы. Волосатое сиволапое зверье.

— Если ты еще хоть раз об этом заикнешься, я тебе дам по башке кулаком, — с раздражением в голосе заявил титан и сел. — На свои шерстяные мослы сначала посмотри да протри рога ослиными ушами! Тоже мне, эталон цивилизации.

— Так это не мое тело! Я им пользуюсь. Временно.

Титан опять поднялся на ноги.

— Все, все, молчу, — скороговоркой произнес сатир и заткнулся.

Титан посмотрел на Аэка и миролюбиво сказал:

— Эй, человек, иди к нам.

Аэк подошел, остановился у костра и покосился на сатира. Тот, противно ухмыляясь, разглядывал человека и молчал. Ничего хорошего его присутствие не сулило. Всякий охотник знал, что сатиры — мерзопакостные творения титанов, созданные для того, чтобы вредить людям, забравшимся глубоко в лес.

Титан успокаивающе промолвил:

— Не бойся этого придурка. Он тебе ничего плохого не сделает. По крайней мере пока я здесь. Садись рядом со мной.

Титан похлопал рукой по стволу поваленного дерева.

Аэк не принял его приглашения. Он уселся на землю таким образом, чтобы оба существа были в поле его зрения. Титан пожал плечами, сам сел на бревно и спросил:

— Как тебя зовут?

— Аэк, — ответил Аэк.

— Странное имя, — удивился титан.

— Так назвал меня отец, когда услышал первый изданный мною звук, — объяснил Аэк.

— Странные звуки издают сейчас дети, — задумчиво заметил титан.

— Ничего странного, — сказал Аэк. — Я напился материнского молока и отрыгнул.

— Ха-ха! — рассмеялся сатир. — Что я говорил! Цивилизация отрыжки!

Рука титана резко нырнула куда-то за спину, затем поднялась и сделала метательное движение. Вслед за этим раздался гулкий звук удара, и сатир с воплем опрокинулся с валуна назад. Послышались стоны и невнятное бормотание. Титан, не обратив на это никакого внимания, повернул голову к человеку.

— Хороший бросок, — одобрительно сказал Аэк. — Чем это ты его так?

— Камнем промеж рогов, — ответил титан. — Ну, что ж. Имя как имя. Везде свои обычаи. Хотя, если честно, то папаша твой — довольно веселый человек.

— Нет, — покачал головой Аэк. — Веселый человек — бывший вождь нашего племени. У него тоже в свое время родился сын. Первым звуком, услышанным от него, был шум испускаемых газов. Поэтому вождь назвал своего сына просто — Пук.

Раздававшиеся из-за валуна стоны сменились резким визгливым хохотом. Титан, морщась, взглянул в ту сторону и опять обратился к Аэку:

— Теперь, я так понимаю, сыну вождя живется интереснее, чем тебе.

— Не то слово, — подтвердил человек. — Некоторое время назад старый вождь пошел с сыном на охоту. Вернулся обратно один сын и поведал, что отца съел медведь. Поэтому теперь Пук стал новым вождем. Он тут же запретил называть себя Пуком. Потребовал зачем-то, чтобы все называли его Пшиком. Я тихонько пошутил, что лучше нарваться на звонкий геройский пук, чем на тихий и подлый пшик. Сейчас половина племени называет его по-старому — Пуком, другая половина — Пшиком. Причем смеются обе половины, а я почему-то теперь его главный враг.

— А вы зовите его нейтрально — Шпуком, — подал голос сатир.

Он как ни в чем не бывало уже сидел на камне и потирал рукой большую шишку, выступившую на лбу.

— Надо же, первый раз вижу трехрогого сатира, — делано удивился Аэк.

— А ты парень не промах, — улыбнулся титан. — Женат?

— Хотел, но не получилось.

— Почему?

— Ту, которую я решил взять в жены, забрал Пук. — Глаза Аэка остекленели, и рот перекосился. — Она у него уже третья.

— Ты еще расплачься тут, — сказал сатир, явно насмехаясь. — Нашел из-за чего переживать. Можно подумать, самок вокруг мало. Тем более что все они одинаковы: волосатое немытое отродье.

Пока сатир говорил это, рука Аэка сама собой забралась в суму и схватила камень. Не успело последнее слово сорваться с языка козлоногого создания, как брошенный человеком булыжник, с жутким звуком вспарывая воздух, понесся в сторону обидчика. Раздался звон, и сатир, взмахнув копытами, с воплем опрокинулся на землю.

— Хороший бросок, — одобрительно произнес титан.

За валуном слышались стоны, перемежаемые проклятиями, которые звучали на неизвестном Аэку языке. Титан же прекрасно понимал речь сатира и потому улыбался.

— Что он говорит? — спросил Аэк.

— Он говорит, что ты сломал ему левый рог, — ответил титан.

— Вот и хорошо, — ухмыльнулся Аэк. — А то трехрогий сатир — это неправильно.

— Да, — согласился титан. — Вот только ты нажил себе врага. В теле сатира сидит Дух. Он безобиден, хотя и является треплом. Чего не скажешь о хозяине. Пока Дух управляет телом, прежний хозяин подавлен. Он ничего не может делать, но все видит и будет помнить. Дух влез в тело, чтобы пообщаться со мной. Вскоре он покинет его, и прежний хозяин обретет то, что принадлежит ему по праву. Вот тогда тебе может не поздоровиться.

— Кто такой Дух?

— Долго объяснять, — махнул рукой титан. — Все равно не поймешь.

— Почему?

— Потому что понималка еще не отросла, — скрипуче сказал сатир.

Он опять сидел на валуне. На голове у него торчал всего один рог. Вместо второго топорщился короткий отросток, похожий на маленький аккуратный пенек. Шишка на лбу выросла до размера спелого персика, и потому бородатая рожа сатира представляла собой довольно комическое зрелище.