Екатерина Ларина - Тяжелое испытание для прынцев (СИ)

   - Куда же вы? Мы ж еще не закончили?

   Ди и Лэ уже вышли за дверь, а Люциата обернулась, но некроманта на кровати уже не было. Громко захлопнулась дверь за ее спиной.

   - А вот теперь поговорим, - жарко выдохнули ей в ухо. - И что это был за спектакль?

   - Эм... - сильные мужские руки притянули её к себе, забрались под рубашку и начали легкими движениями пальцев поглаживать нежную кожу.

   - Понятно. Решили проверить? Достоин доверия или нет? Ну и как? - он развернул её к себе так резко, что Люциата невольно вцепилась ему в плечи. Отвечать не хотелось. Краешком совсем перепуганного мозга она подумала, что подруги в этот раз что-то не спешат её спасать. - Кажется, кое-кто заслужил наказание.

   Стянув одной рукой волосы на затылке Лю, Глацием приник к её губам. Сначала яростно, резко, но девушка и не подумала сопротивляться. Напротив, она ответила ему с таким же пылом. Заскользила руками в извечном танце по его спине, груди, животу, наслаждаясь такими непривычными, но сводящими с ума ощущениями. И вот уже пуговицы весело застучали по полу, и разорванная рубашка полетела привидением в неизвестном направлении. Из брюк и туфель Люциата выскользнула одним мгновенным движением, лишь на секунду оторвавшись от горячих губ. Белье отправилось в дальний угол. Скользкий прохладный шелк простыней под спиной, ноги невольно смыкаются, когда мужская рука проводит по внутренней стороне бедра.

   - Тихо... Доверься мне...

   И опять горячие губы на губах, шее, груди. Так сладко и так хочется большего, что ноги раздвигаются, позволяя мужчине делать всё, что он хочет, и что хочет она сама. Невольный стон срывается с губ, когда пальцы нежно и осторожно начинают свою ласку. Быстрее, сильнее... Он будто читает её мысли. И вот тело выгибается в сладкой судороге.

   - Сейчас будет чуть-чуть больно...

   Смысл шепота доходит не сразу. Точнее он доходит только тогда, когда горячее и тяжелое тело устраивается сверху, а ее приподнимают. Но уже поздно, и действительно больно. Люциата невольно сжимается и всхлипывает.

   - Милая, сейчас, потерпи немного...

   И горячая рука скользит по пояснице, потом между их телами по низу живота, и боль отступает.

   - Как хорошо, что ты некромант, - выдыхает Люциата расслабляясь, а Глацием отчего-то широко улыбается при этих словах.

   А потом снова движения, другие, еще более непривычные, но приносящие столько жара и наслаждения. И вот мужчина опускается рядом, прижимает её к себе.

   - Я люблю тебя, Люциата, - и до оглушенной этим тихим признанием девушки не сразу доходит, каким именем он её назвал...

    Несколько часов назад.

   - Ну что, сам скажешь, зачем тебе наша Люциата понадобилась, или мне защиту ломать? - женщина за столом сурово сдвинула брови. Некромант криво улыбнулся и стиснул коленями сложенные вместе ладони.

   - Сам. Люблю я её.

   - Прям таки любишь? - женщина удивлена. - Ты же её не знаешь! Даже не видел!

   - Видел. Не один раз. И сейчас вижу каждый день...

   - А она тебя почему не знает?

   И Глациему приходится рассказывать всю историю с начала.

   Первый раз он увидел Люциату, когда той было четырнадцать лет. Собирал тогда звёздчатку у замкового леса. Именно там росла эта прихотливая, но очень полезная для мужчин травка. Глацием как раз изучал составление такого зелья.

   В замке в это время проводила лето дочь короля. Глацием, конечно, был не в курсе кто и где проводит время. Да и в королевстве он был неофициально. Просто увидел на опушке под стеной замка забавную девчушку в простом платье и с венком на голове. Она довольно громко пела песенки и умудрялась при этом объедать землянику.

   - Привет, - Глацием просто решил проявить дружелюбие.

   - Привет, - сидящая на корточках девчушка улыбнулась, щуря глаза. Солнце было за спиной парня, и ей было плохо его видно.

   - Ты из замка или из деревни? - просто полюбопытствовал Глацием, сдвигаясь так, чтобы солнце не светило ей в глаза, но девчушка не ответила. Расширившимися глазами она смотрела на парня, и такой ужас плескался в них, что некромант оглянулся, пытаясь найти источник страха. Но никого за спиной не было, а когда он повернулся обратно, девчушка уже лежала без сознания на траве. Глацием не даром учился на некроманта и принялся приводить её в чувство. Только открыв глаза, она вскрикнула и опять провалилась в обморок.

   Припадочная какая-то, подумал он в тот момент. Ну что ж поделаешь, бывают и такие. Подхватил её на руки и понес в замок. Кстати, пока приводил в чувства, понял, что девчушка несколько старше, чем показалась на первый взгляд. Скорее уже девушка, чем девчушка. Глациему и самому на тот момент было двадцать.

   До замка дотащил, а там сдал девушку на руки какой-то маловменяемой женщине, с не меньшим ужасом таращившейся на него, только что в обморок не падала.

   Сдал и сдал. Вот кто бы только объяснил, почему на следующий день, призвав ветер, он решил посмотреть, как у нее дела? Себе Глацием сказал, что ему просто интересно отчего такая реакция явно на него. И на следующий день, и на следующий за этим день... Пока не понял, что хоть так, через ветер хочет видеть её каждый день.

   Он выяснил о ней все: и имя, и то, что она дочь короля, и кто ей рассказывает сказки про злобных некромантов тоже. Подглядывать за ней в ванной он стеснялся - ну не извращенец же он совсем! Да и вообще, вовсе она его в таком виде не интересует, просто забавна и все. Маленькая она еще. Обманывал он себя недолго, до тех пор, пока к Люциате не стал подбивать клинья какой-то дворцовый хлыщ. У Глациема внутри всё так вскипело, что не поленился, явился к этому хлыщу лично и поговорил так, что тот почти заикой стал. Потом пришлось поговорить еще с несколькими. Всё же Люциата была слишком хороша, чтобы оставаться без поклонников. И не только во внешности дело. Её будто наполнял изнутри свет, одаривая всех вокруг своим теплом. Потом желающих погреться стало меньше (поползли слухи о злобном некроманте, охраняющем принцессу, хорошо хоть до самой Люциаты не дошли), но совсем не исчезли. Так что когда Люциате исполнилось шестнадцать, Глацием к ней посватался.Пришлось уговаривать своих родителей, но тут особых проблем не возникло. Они сами поженились по любви, и хорошо понимали сына. Было только одно условие - девушка должна его полюбить, а уж как он этого добьется - его проблемы.

   Отец Люциаты не сразу согласился, были у него планы на принца соседнего государства. Но некоторые угрозы, а в большей степени торговые выгоды с островным королевством Акри и его союзниками, перевесили предубежденность к некромантам.

   Глацием решил познакомится с Люциатой лично и появился в её саду, когда она гуляла там одна. Но повторилась история двух годичной давности. Она просто упала в обморок. И что самое интересное, приходя в себя Люциата совершенно не помнила, почему лишалась сознания и некроманта, соответственно, тоже. Будто память сама охраняла её от слишком сильных переживаний.

   Глацием досадовал и злился, но что делать - не знал. Он всё так же ветром на несколько часов прилетал к ней каждый день. И однажды пробрался за ней в ванную, не выдержал, огладил своими призрачными руками хрупкие плечи, небольшую грудь. Люциата только недоуменно огляделась, почувствовав дуновение ветра. А Глациема будто холодной водой окатили. Он понял, что уже просто одержим этой девушкой. До плохо сдерживаемой страсти, когда становится плевать, что чувствует и желает её объект. И каждый такой визит только увеличивает эту одержимость. И он испугался. За Люциату.

   Хоть это было сложно, почти физически больно, отказываться от нее, как Глацием наблюдал у некоторых людей употребляющих дурман, когда у них не было зелья. Он учился управлять собой, некромант он или кто? И не видел её долго, запретив себе даже редкие визиты. Пока не понял, что зависимость не проходит. Но себя он контролировать может. Только оказалось, что Люциата исчезла в неизвестном направлении, а его даже не поставили в известность. Сначала он подозревал, что это родители её спрятали, но довольно быстро выяснил, что это не так. А вот выяснить, куда же она на самом деле пропала, так и не смог.

   - Значит, ты меня сразу узнал? - голос Люциаты был ровным, так что Глацием не мог понять, что же она чувствует на самом деле сейчас, когда он, опустив некоторые подробности, рассказал всю предысторию.

   - Сразу, - из объятий она не вырывалась, так и лежала рядом, только руки опустила, прекратив его обнимать, пока он рассказывал.