Нейтрально-враждебный (СИ) - Арьков Сергей

В его любимых играх все было устроено правильно: в них он без труда обретал геройский статус, а еще почет, уважение, влюблял в себя красавиц и непрерывно спасал вселенную от гибели. В отличие от неправильного мира, в котором латентному чародею приходилось влачить жалкое существование, терпя унижения и побои от обычных школьных хулиганов. Ох и показал бы он своим обидчикам, окажись они в правильном мире. Он обрушил бы на них всю неизмеримую мощь своей магии, окатил бы струями огня, вморозил в ледяную глыбу чарами холода, а на десерт угостил бы их хорошей, сочной молнией. Но самые чудовищные заклинания, относящиеся к области черной, как ночь, магии, запретной и порицаемой по причине ее кошмарности, он бы приберег для своего главного терзателя и обидчика, одноклассника Кольки.

Этот Колька терроризировал Стасика столько, сколько тот себя помнил. Несчастный Стасик со слезами на глазах считал оставшиеся дни до выпускного. Ему просто не верилось, что однажды он навсегда избавится от Колькиной тирании.

Колька был высоким крепким парнем, и хотя бог не одарил его ни большим умом, ни какими-либо талантами, в неправильном мире он чувствовал себя как дома. В классе он являлся единовластным царем: все парни заискивали перед ним, все девочки сохли по нему. Но Кольке оказалось мало всеобщего обожания. Для дополнительного самоутверждения он завел себе личного мальчика для битья, и эта незавидная роль досталась знатоку чародейских искусств и грозе огнедышащих драконов.

На протяжении долгих десяти лет Стасик подвергался всяческому третированию со стороны хулигана Кольки. За это время он успел искренне, всей душой, возненавидеть школу, а заодно и весь этот неправильный мир. Его постоянно одолевало желание сбежать, но не в другой город или даже страну, а в другую, правильную реальность. Иногда ему буквально хотелось закричать во все горло — эй, вы, сволочи! вы все напутали! я должен был родиться не здесь! немедленно отправьте меня в правильный мир!

Его отвращение к родной реальности было столь велико, что даже перспектива скорого расставания с ненавистным Колькой не радовала Стасика. Да и чему тут, в сущности, было радоваться? Ну, сбежит он от этого Кольки, когда окончит школу, и что дальше? Где гарантия, что в следующем месте прозябания, в институте, а потом и на работе, его не будет поджидать новый Колька? Да что там, Стасик наперед знал, что будет. Неправильный мир, он такой. Великие маги и могучие воины, угодив по ошибке в эту преисподнюю, обрекаются на бесконечное страдание. И от чьих рук? Какого-то Кольки, который в правильном мире мог бы, в самом лучшем случае, рассчитывать на карьеру свинопаса. Да и им бы он пробыл лишь до тех пор, пока до него не добрался бы великий магистр и легендарный воин.

Частенько Стасик представлял себе восхитительную картину жестокой мести школьному хулигану за все хорошее. Всего хорошего уже накопилось столько, что Стасик разработал поэтапную и весьма обширную программу мщения. Он не собирался убивать Кольку на месте, это было бы непростительно гуманно с его стороны. Колька не заслужил такого щедрого подарка, как легкая смерть. Для начала, Стасик планировал наложить на обидчика проклятие. Крепкое такое проклятие, из области черной магии. Затем, когда бы Колька хорошенько исстрадался, заменил бы одно проклятие другим. А затем третьим. Его месть была бы ужасающей. Она бы обязательно вошла в легенды. Рассказами об этой эпической мести пугали бы детей и взрослых тоже. Всех бы пугали и все бы страшно боялись. Шепотом передавалось бы из уст в уста леденящее кровь предание о кошмарном возмездии, учиненном великим магом Стасиком над жалким свинопасом Колькой.

Пронзительные трели будильника, вырвавшие Стасика из сладкого сна, были подобны изощренной пытке. Он всей душой ненавидел эту мелодию. Она ассоциировалась с предстоящим походом в школу, где его ждали скука на уроках и издевательства на переменах.

Конкретно сегодня у Стасика имелось небольшое утешение под названием суббота. О, эта благословенная суббота! Суббота была прекраснейшим днем из всех. А все потому, что за субботой неизменно следовало воскресенье — дивный день, когда не нужно было тащиться в ненавистную школу.

Стасик ждал субботы как манны небесной. Фактически, вся его жизнь состояла из сплошного ожидания суббот. Самым страшным днем являлся понедельник. Просыпаясь в понедельник утром, Стасик мечтал о смерти. Потому что осознавал — впереди его ждет шесть дней кромешного ада. Шесть страшных, наполненных муками, дней. Но по мере приближения субботы улучшалось и его самочувствие. Он слово бы всплывал из темных холодных глубин к поверхности, где его ждало спасение в виде живительного воздуха. И этим глотком воздуха была суббота, а точнее, субботний вечер. Лишь в этот вечер Стасик чувствовал себя счастливым. Сидя за компьютером, и совершая очередную порцию героических деяний в любимой виртуальной реальности, он блаженствовал. Ведь завтра ему не нужно было идти в школу и видеть там опостылевшую рожу истязателя Кольки.

Да, сегодня была суббота, долгожданная и прекрасная, но эту субботу ему еще предстояло выстрадать. И что-то подсказывало Стасику, что грядущее испытание не будет для него легким.

Собственно, как в воду глядел. Не он один находился в предвкушении выходных. Все школьники пребывали в чрезвычайном возбуждении, суетились больше обычного, ну и Колька, разумеется, не являлся исключением. С самого утра, еще до начала занятий, он уже заставил Стасика крепко пожалеть о том, что тот имел несчастье родиться на свет. Обычно Колька не отличался изобретательностью, и просто отвешивал Стасику подзатыльник у всех на виду, что неизменно приводило зрителей в неподдельный восторг. И жертве крупно везло, если никто из них не успевал зафиксировать акт унижения на камеру телефона с целью дальнейшего распространения видео в пределах школы и не только.

Но в этот субботний день Колька то ли сам додумался до гнусного креатива, то ли получил совет от кого-то из своих более изобретательных друзей. Так или иначе, но одновременно с выдачей дежурного подзатыльника, Колька, под одобрительный смех детворы, незаметно прилепил на спину Стасика лист бумаги с надписью оскорбительного характера.

Стасик ничего не почувствовал, поскольку пребывал в этот момент в состоянии стыда и горя. Сгорбившись, он брел по школьному коридору, а за его спиной грохотала канонада веселого смеха. С этой отвратительной бумажкой на спине Стасик умудрился отсидеть два урока, прежде чем та отвалилась сама, упав ему под ноги.

Увидев, что за транспарант он проносил на своей спине почти два часа, Стасик едва не разрыдался. Другой на его месте, окажись он в подобной ситуации, обязательно пустил бы слезу, но Стасик, закаленный многолетним мазохизмом, давно выработал привычку сносить унижения с сухими глазами. По крайней мере, внешне. В душе его в этот момент творилась неистовая истерика, лились водопады слез, звучали проклятия в адрес этого неправильного, насквозь гнилого, мира. Но внешне Стасик остался спокоен. Он подобрал с пола бумажку, скомкал ее и бросил в урну для мусора. Он честно не хотел читать надпись, чувствовал, что ему не следует этого делать. Но не удержался и прочел. И теперь ему казалось, что написанные Колькой отвратительные слова будут звучать в его голове до могильной черты, а то и на том свете станут аукаться.

Но отвалившаяся от спины бумажка уже не могла ничего изменить. Пока он гордо носил ее на себе, половина школы успела запечатлеть это дело на камеры, и теперь ученики показывали друг другу прекрасные фотографии, весело обсуждая, как выложат их во все возможные социальные сети с обязательным указанием паспортных данных виновника торжества. Стасик отлично слышал, как добрые детишки планируют извалять его в грязи, и мечтал лишь об одном — прямо здесь и прямо сейчас провалиться сквозь землю, притом так глубоко и качественно, чтобы его никакими силами не смогли извлечь на поверхность.