Михаил Ахманов - Клим Драконоборец и Зона Смерти

Он уже спал, и бабочка кружила над его сомкнутыми веками. Омриваль в их опочивальне… сидит рядом с детской колыбелью, и вид у нее невеселый… Осунулась, побледнела, но не только… что-то мучает ее, на милом личике – тень нерешительности… Какие-то державные дела?

Внезапно Клим подумал в своем сне, что королева его молода, ей только девятнадцать, а на плечах ее заботы о стране и сыне, о войске и людях, что живут в столице и других городах и селениях. Нелегкий груз для юной женщины! Он видел, как она вздыхает и тревожится, и пожелал, чтобы она уснула.

Головка Омриваль опустилась на грудь, рассыпались по плечам волосы, закрылись глаза, дыхание стало тихим и размеренным. «Мой король, – прошептала она, – милый, ты снова снишься мне. В который раз! Снишься, но не говоришь ни слова».

«Это особый сон, – ответил Клим, не размыкая век. – Мне кажется, ласточка моя, ты в печали. Что произошло? Наш малыш здоров?»

Улыбка заиграла на ее губах.

«Я слышу, слышу! Слышу тебя! Не тревожься, он здоров, и я тоже! Но…»

«Говори. Я не знаю, какой отпущен нам срок. Говори, пока порхает волшебная бабочка… Говори и улыбайся мне».

Но ее улыбка исчезла.

«К Северным горам подступили киммерийцы. Большое войско. Требуют дань».

«Никакой дани наглецам! Все перевалы и ущелья на замке. Там надежные крепости».

«Я знаю, дорогой. Сир Ротгар стоит в горах с полками, конными и пешими. Их больше, чем киммерийцев. Он может их перебить или только держать оборону. Он ждет моего повеления».

Клим размышлял не дольше секунды.

«Не нужно их убивать и не нужно обороняться. Пусть сир Ротгар покажет нашу силу. Пусть выведет в поле полки, пусть выкрикнут они: «Баан!» – и пройдут сто шагов к киммерийскому войску. И пусть Ротгар скажет их вождям, что готов перебить всех, но король с королевой того не велели. Пусть уходят с оружием и возвращаются с табунами лошадей и мехами, а мы заплатим им золотом, зерном и солью. Зерна и соли нет в их краях, а у нас таких товаров много».

Теперь Омриваль снова улыбалась, но ее лицо и фигура стали блекнуть.

«Я сделаю, как ты сказал. Но когда ты вернешься, милый? Тебя нет уже так долго! Может, чудовища схватили тебя? Может, ты у них в плену?»

«Чудовищ больше нет, – молвил Клим. – Уже ждет меня корабль, и скоро я отправлюсь домой. Прости, душа моя, что я так задержался. Я помню тебя и люблю».

«Лю-ублю-у-у!» – донеслось в ответ, то ли сонное эхо, то ли вскрик Омриваль. Она исчезла, и Клим проспал глубоким сном до самой зари. Утром он открыл глаза, вслушался в рокот волн у подножия башни и бросил взгляд на прикроватный столик. Там, среди хрустальных осколков, неподвижно лежала бабочка с темными крыльями.

Он спустился ниже этажом, в трапезную, где слуги в белоснежных одеждах накрывали стол. Црым уже был тут и, склоняя голову то к левому, то к правому плечу, любовался изобилием блюд, фруктов и напитков. Бахлул, усевшись около тарелки короля, потирал крохотные ручки и рассказывал о пире, который Сулейман ибн Дауд – мир с ними обоими! – закатил для царицы Савской. Хатуль мадан навивал круги вокруг стола и принюхивался к соблазнительным ароматам. Вид у него был озабоченный, – кажется, он не мог решить, к чему приступит, то ли к сливкам, то ли к окороку или, возможно, к черепашьему филе и плавникам акулы.

Клим сел к столу и произнес:

– Вчера я беседовал с великим пресвитером.

– В добром ли он здравии? – Шут потянулся к ветчине.

– Не только в добром, но и выглядит очень молодо, – заметил Клим и покосился на кота. – Мне показалось, лет на двадцать пять.

Баюн никак не отреагировал, занявшись все-таки сливками. Слуги расстелили для него особый коврик с серебряными плошками. Очевидно, во дворце еще не позабыли, как и чем кормится хатуль мадан.

– Пресвитер Иоанн пожаловал нам корабль и собирается устроить пир в мою честь, – сказал Клим. – После этого мы поплывем домой. Тебе, Бахлул, будет такое задание: осмотри это судно и потолкуй с капитаном. Я хочу знать его имя, и так ли он хорош, как утверждает пресвитер.

– Слушаю и повинуюсь, о господин земли и небес!

Црым прожевал ломоть ветчины.

– Если позволит твое величество, я бы тоже хотел прогуляться в гавань и взглянуть на капитана и корабль.

– Отправляйтесь оба, а я осмотрю дворец. Надеюсь, кто-нибудь мне его покажет.

Кот оторвался от сливок.

– Ммне кто-нибудь, а я. Я знаю тут каждый черртог лучше шеррсти на своем хвосте. Я могу брродить повсюду.

– Даже в личных покоях пресвитера? – прищурившись, спросил Клим. – Думаю, туда тебя все же не пускают, так?

– Личные покои! Ха! – Кот фыркнул. – Что там, в этих покоях? Рровным счетом ничего! Даже мыши не водятся!

– Конечно, не водятся. Какие мыши? Ведь там живет пресвитер!

– Никого там ммнет.

– Но я встречался с владыкой Иоанном!

– Твое легковеррное величество видело его тень. Одну из многих теней и ммне более того.

– Ладно, не будем спорить, – сказал Клим, поднимаясь из-за стола. – Веди меня, Сусанин. Конечно, если ты закончил со сливками.

И они двинулись в путь по огромному дворцовому комплексу, шествуя по роскошным залам с мраморными стенами и расписными сводами, по широким коридорам, украшенным коврами редкой красоты, по кабинетам с разными диковинами, чучелами зверей и птиц, резными статуэтками из дерева и кости, собраниями драгоценных камней, жемчугов и кораллов. По лестницам, чьи ступени были выложены то яшмой, то малахитом и лазуритом, по галереям, в которых под стеклянными крышами росли экзотические цветы и порхали многоцветные бабочки. Кухни с печами, блестящими котлами и изобилием всякой посуды, бассейны и ванны, где из бронзовых кранов с головами пантер и тигров струилась пришедшая по акведуку вода, подвалы с гигантскими винными бочками, часовни, где каждый мог вознести молитву Господу, цветники и сады с ручьями и паутиной тропок, богатое хранилище книг и свитков на многих, уже позабытых языках – все, все они осмотрели, и ни одна дверь не закрылась перед ними, и никто их не остановил. Да и останавливать было некому – стражей и вообще людей с оружием Клим во дворце не увидел. Были здесь только сановники в белых тогах с золотыми поясами и слуги, тоже в белом, но одетые поскромнее. И каждый кланялся хайборийскому королю и шептал вслед ему благословения.

– Очень уж тут тихо, как в монашеской обители, – заметил Клим. – Ни смотров воинских, ни рыцарей и дам, ни музыкантов, лицедеев и герольдов, ни конюшен с быстрыми скакунами, ни псарей и ловчих. Быстроглазых девиц-служаночек и тех нет.

– На охоту прресвитерр ммне ездит и в горрод тоже. Зачем ему конюшни и псаррни? – ответил кот. – Служаночки и скоморрохи тоже ему ммне нужны. Воины его в лагеррях и кррепостях, и ты такую кррепость видел, где командует Шалом. Словом, каша отдельно, и масло отдельно.

– С довольствием тоже странное дело, – сказал Клим. – Сорок печей, в котлах быков варить можно, противни шире телеги, а поваров всего десятка два. Кухни огромные, а почти пустые.

– Сейчас пустые, – пояснил хатуль мадан. – Но когда съедутся господа со всех прровинций, ммне будут котлы пустовать, да и поварров у каждой печки будет целая толпа. Но такое случается рраз в году, а то и рреже.

– Скучновато здесь живут.

– Скучновато, – согласился кот. – А как ты думаешь, величество, с чего я подаррком назвался и с Ашррамом к тебе отпрравился? С рриском для собственной жизни! Таврры прроклятые меня ведь чуть ммне съели!

– Я это ценю, мой серый друг и соратник, – с чувством промолвил Клим. – У нас, само собой, повеселее. Живи в свое удовольствие. Только не пугай моего малыша.

– Очень надо! – буркнул кот и, задрав хвост, повел короля обратно в его апартаменты.

Црым и Бахлул уже вернулись из гавани. Их сопровождал рослый бородатый иундеец, чиновник пресвитера по морским делам, проводивший шута и джинна к нужному пирсу и кораблю. По дороге они заглянули в таверну, приняли на грудь пару кружек, так что Црым был навеселе. Бахлул ибн Хурдак, равнодушный к спиртному, тем не менее казался возбужденным.

– О шахиншах, мой высокий повелитель! – воскликнул джинн, едва завидев Клима. – По воле твоей я осмотрел корабль и должен сказать, что судно превосходное, с крепкими мачтами и парусами, с просторным трюмом и каютами, а та, что назначена тебе, устлана лучшими коврами. В бортах ни единой щелки, палуба надраена, в трюме запасы пищи и воды, а также богатые подарки от пресвитера. Будет чем порадовать королеву и ее придворных дам!

– Есть ли на судне вооружение? – спросил Клим, скорее по привычке. В этой реальности пушки и порох еще не изобрели.

– Есть, – подтвердил Бахлул, к удивлению короля. – Носовой таран, окованный бронзой, и два больших самострела на палубе. Еще бочки с горючей смесью, чтобы пускать снаряды с огнем. На тот случай, если встретим морских разбойников.