Евгений Новиков - Снежный мальчик

"Уж лучше я погибну, чем позволю заковать себя" – подумал Ром, и в этот миг гора дрогнула и по всем ее тоннелям и галереям прокатился чей-то тяжелый вздох. Пригнулись и распрямились багровые огни факелов на стенах, где-то шумно покатились камни.

Ром сжал кулаки, зажмурил глаза и со всех ног бросился на стену, обрывавшую галерею. Он был уверен, что разобьется в лепешку, но не жалел об этом.

Стена брызнула, как мыльный пузырь, наткнувшийся на острие. Ром с изумлением открыл глаза и увидел утренний свет. Несколько гномов кинулись было к мальчику, но, попав в этот свет, обратились в камни и с грохотом покатились вниз по склону. Остальные медленно и косолапо отступили вглубь горы.

– Йи-хо-хо! – торжествуя, закричал Ром.

И его восторженный крик отозвался и в черных подземельях, и в зеленых лесах, приготовившихся к пробуждению.

Насвистывая и сшибая на скаку росу с листьев, Ром поспешил вниз. Ночная зловещая долина совершенно преобразилась. Ни болота, ни горящего селения, ни полуразрушенной башни на ней, как не бывало. Под горой катила светлые воды река, в небе, раскинув розовые крылья, висела птица.

Еще несколько прыжков, и мальчик – на пустынном берегу. Но чьи это крадущиеся шаги слышатся за грудой камней? Ром насторожился, и – вовремя. На берег выскочил разъяренный Манулий. Он был изрядно потрепан, из правого сапога его торчал острый кривой коготь, оставлявший на земле рваные отметины, а в длинной руке, не предвещая ничего хорошего, прыгала золотая игла. Манулий сделал стремительный выпад, пытаясь пронзить Рома, но тот проворно перекувырнулся и отскочил.

– Все равно ты от меня не уйдешь! – прошипел Манулий и, по-птичьи заклокотав, кинулся в новую атаку.

Ром едва успел увернуться, а черный маг сделал новый выпад. На этот раз игла была нацелена прямо в горло мальчика. Но тут нечто длинное и серебристое мелькнуло в воздухе.

– Проклятье! – взвыл Манулий и покатился по земле вместе с веретенообразной рыбой, впившейся в его руку. Другая, точно такая же рыба, нетерпеливо кружилась и извивалась сверху, подстерегая момент, чтобы вцепиться в шею Манулия.

– Довольно ему! – раздался голос, и обе рыбины, нехотя оставив мага и вильнув в воздухе хвостами, устремились к фигуре, стоявшей прямо на воде недалеко от берега. И хотя размерами рыбины не уступили бы стоявшему, целиком и без труда скрылись в его небольшой белой бородке.

Манулий медленно поднялся на ноги. Стоять ему было трудно, и он оперся на золотую иглу, как на палку.

– Почему ты не позволил мне отомстить? – спросил маг, обращаясь к седобородому.

– Ты устарел для своего ремесла. Убирайся прочь. – сказал тот.

– Никому, даже тебе, Ринтон, нельзя нарушать Большой Закон. Снежный мальчик дал мне свое слово. – Манулий косо глянул на Рома. – Он не сдержал его, и я имею право на прямую месть!

– Что ж, – лицо Ринтона, мгновенно осунулось и стало цвета льда под темной водой. – мсти, Хавз…

Пока он произносил "хавз", с магом произошли невероятные превращения. С легким сухим треском, будто лопнул переспевший гороховый стручок, отлетел его птичий нос, перышки на голове вздыбились и позеленели. Длинный плащ, жадно чмокая, облепил вытянувшееся тело мага и сковал взметнувшиеся руки, на которых в один миг выросли десятки тонких пальцев. Среди них блестела золотая игла. Маг покачнулся и плашмя упал в реку. От его падения поднялась целая туча зеленых брызг. Когда она с легким шелестом вернулась в реку, длинное тело Манулия уже неслось по стремнине.

– Подойди поближе, снежный мальчик, нам следует говорить накоротке. – сказал Ринтон. Он, как ни в чем ни бывало стоял на том же месте реки, хотя ее течение заметно усилилось.

Ром посмотрел на воду, плескавшуюся у ног и перевел недоуменный взгляд на Ринтона:

– Но как я пойду? Я ведь не умею ходить по воде.

– Когда-то ты не умел ходить и по земле. – сказал тот. – А теперь бегаешь.

Мальчик приблизился к самому берегу и осторожно потрогал ногой воду.

– Смелее! – весело крикнул Ритон. – Смелее, малыш!

Ром почувствовал, как от этих слов в его груди радостно встрепенулось сердце и, не думая больше ни секунды, пошел к Ринтону.

Поначалу ноги по щиколотки проваливались в воду, как проваливаются они у ребенка, когда тот, важно надув щеки, шагает по подушкам. Но так было совсем недолго. Вода становилась все более упругой, пока не стала, как лесная тропинка. И – удивительное дело – Рому это не показалось странным. Он подошел к Ринтону и посмотрел ему в лицо – нежная розоватая кожа, синие с лазоревым отсветом глаза. Если бы не седые волосы и белая бородка, можно было бы подумать, что это лицо юноши.

"Интересно, как это две большие рыбины ухитрились укрыться в такой маленькой бородке?" – подумал мальчик и увидел, что возле нее вьется еще с десяток рыб, самых разных форм и расцветок, а по ресницам Ринтона скачет морской конек с перламутровой дудкой в виде ракушки. Когда он подбрасывал дудку к губам, все вокруг озарялось тонким зеленым светом, а когда опускал, все желтело. А еще Ром увидел, что берег отступил так далеко назад, что были едва-едва видны прозрачные вершины гор.

– Мир людей меняется еще быстрее, – сказал Ринтон. – Ты хочешь остаться здесь или вернуться к людям?

– Я хочу найти золотой ананас. – Ром с надеждой посмотрел на Ринтона.

– Зачем?

Вместо ответа мальчик вспыхнул, а Ринтон ударил по воде прозрачной тростью, увитой белыми цветами. Вода потемнела, и по ней пробежала зыбь. Далеко внизу, как если бы Ром вдруг вырос до облаков, по его ногам хлестнул бешеный ветер. Вода запенилась, закипела, и в ней образовалась широкая впадина. Трехмачтовое суденышко, захлебываясь в волнах, шло по кругу, все ближе и ближе приближаясь к страшной воронке посередине этой впадины. На суденышке метались фигурки, лопались канаты, по палубе, сметая все на своем пути, катались пузатые бочки.

– А вон капитан Питер, – Ринтон указал на фигурку в красном камзоле и со шпагой на боку. – Он назвал судно в честь своей молодой жены Глорией и отправился в плавание, чтобы восхитить ее подарками. И каждый матрос ушел в это плавание ради женщины! – Ринтон захохотал, и на корабле с треском рухнули мачты.

С высоты все, что было внизу, выглядело игрушечным: и суденышко, и фигурки на нем, и жерло воронки, такое же узкое и блестящее, как в раковине, когда из нее уходит вода. Забавно нелеп был босой и мокрый человечек, прилепившийся к ползающему по палубе сундуку. Пока его товарищи боролись со стихией, он торопливо прятал за пазуху увесистые мешочки.

– Ему нужно золото! – захохотал Ринтон, и корабль опрокинулся на бок.

– Для чего ты мне это показываешь? – спросил Ром.

Буря мгновенно стихла.

– Так ты по-прежнему хочешь найти золотой ананас? – спросил Ринтон и, немного помедлив, добавил скучным голосом. – Я ничего тебе не показываю. Ты видишь сам.

Теперь они стояли посреди зеркально голубого залива.

– А жена того Питера… – Ром запнулся.

– Она ничего не знала. Когда корабль опрокинулся, она спала в доме на берегу.

– Она и теперь спит? – спросил Ром.

– Теперь, – Ринтон скользнул по заливу, как по льду на коньках. – Она за свадебным столом. Она выходит замуж. Ах! – Ринтон сделался крошечным и пролетел по воздуху, словно на качелях. – В ее глазах соленая влага людского счастья. Она подносит к губам бокал с красным вином. О, Питер, право, не стоит… Вино пролилось на свадебное платье. Испорчена вещь. – Ринтон очутился на черном плавнике невесть откуда взявшейся акулы и, сделав круг, встал перед мальчиком.

– Я никогда не видел акул так близко, – едва Ром сказал это, как акула с шумом высунула из воды огромное тупое рыло. Оно выражало недоумение – видно, хищнице тоже не доводилось так близко видеть мальчиков. Тем более, стоящих на воде.

– Тебе многое предстоит увидеть в потаенной стране, – сказал Ринтон и пнул акулу. Та скрылась под водой и нехотя, будто верная собака, которую гонит хозяин, поплыла прочь.

– А другие люди могли бы видеть то, что вижу я?

– Да, если их глаза любят, а сердце потеряно в океане, – сказал Ринтон, и мальчик вспомнил слова Алины.

– А что произошло с Манулием? – спросил Ром, чтобы переменить разговор.

– И в потаенной стране, и в мире людей – только люди об этом не догадываются – есть Власть Имени. Зная имя, ты имеешь власть над тем, кому оно принадлежит.

– Но ведь все знают имена друг друга. – Удивился мальчик. – Свои имена никто не скрывает.

– Неужели ты полагаешь, что если тебя зовут Ромом, то и твое истинное имя звучит так же? – Ринтон усмехнулся. – Оно звучит совсем по-другому. И если кто-нибудь узнает, как оно звучит, получит великую власть над тобой.

– А ты знаешь мое имя?

– Да. Но я не причиню тебе вреда. Ты снежный мальчик, а я Повелитель Белых Вод, и наши имена живут вместе.