Ольга Виноградова - Непристойное предложение

– Ничего, совсем ничего… Только на мне прямо сейчас, похоже, женятся, невзирая на отсутствие согласия и наличие свидетелей…

– Кто?! – прохрипел подавшийся навстречу Райвелин и заозирался в поисках кандидатов.

– Вон тот не в меру ретивый кентавр, – проговорила я, прикидывая, успею ли добежать до границы или можно никуда не торопиться, расслабиться и получать удовольствие. Рискнуть стоит… Иначе придется родителям объяснять, откуда у ребеночка копытца взялись.

– Шутишь?! – изумился папарацци.

– Серьезна как никогда! – выкрикнула я через плечо на бегу. – Догоняй или ты не против сам стать женой?

– Чего-о-о? – Парень вмиг оказался рядом.

Я не ответила – берегла дыхание. Не отдохнувшие после вчерашнего бега с препятствиями ноги болели и скрипели на каждом шагу, но я старалась увеличить расстояние между мной и карой в лице холеного кентавра. И почему они так серьезно ко всему относятся? Нельзя верить всему, что балаболят дети! Четвероногие и двуногие в плане создания семьи не очень-то совместимы. Пусть к своим кобылам копыта клеят!

– Стоять! – прогромыхало за спиной. – Фейерия, я тебя сразу узнал! Никто, кроме тебя, не знает про это место! Куда же ты бежишь? Я тебя четырнадцать лет ждал!

Ага, и еще столько же подождешь! Мне свадебная сбруя не к лицу, а спина от седла переломится! Кроме того, видели мы вашу конюшню: не помешало бы сначала изношенные подковы собрать, а уж потом приличных девушек в гости звать!

– Фэй, куда мы бежим? – спросил папарацци.

– Туда! – Я вытянула вперед подбородок. Топот копыт за спиной приближался.

– Исчерпывающий ответ, – заметил Райвелин.

– Фейерия Ллеверлин, тебе придется сдержать обещание! – крикнули в спину.

Да без проблем! В следующей жизни попрошу деда сделать меня кентаврихой. Будем романтически фыркать в кустах и галопировать нога об ногу на дальние расстояния. Отгонять оводов друг от друга и жевать на пару свежеподаренный букет ромашек.

– Фэй! – рявкнули в ухо. – Кобылица норовистая! Ничего, я тебя объезжу… У меня опыта много…

А еще ржать научишь и ударом левой задней ноги заслоны пробивать! Безусловно, полезные навыки, но не сию секунду. Предел моих мечтаний составляет золотая медаль по стайерскому бегу на Олимпийских играх. И вазочка с шоколадным мороженым…

– Прелесть моя, разве ты не рада меня видеть? – Кентавр уже скакал рядом и смотрел на меня с изрядной долей сарказма во взгляде.

Ну ты меня еще лютиком назови и на вкус попробуй! Сразу предупреждаю – ядовитая! А насчет видеть… Рада, рада… Не видит, что ли, как тороплюсь… найти местечко поуютнее с крапивой посочнее и зарослями колючек повыше? Они очень трудно от лошадиной шкуры отцепляются!

– Прыгай! – скомандовала я Райвелину и сиганула с внезапно закончившейся под ногами земли.

– Твою-у мма-а-ать… – донеслось откуда-то слева.

А кто говорил, что будет легко? Спустя миг мы утонули в сиянии телепорта.

Я преднамеренно не предупредила Райвелина о границе между мирами. Кто бы в здравом уме согласился прыгнуть с обрыва без страховки заклинанием левитации? Никто. Дураков нет. Поэтому ему пришлось прыгать без подготовки, для его же блага, хотя вместо спасибо я дождалась исключительно пожеланий пойти проверить голову на наличие отсутствия в ней мозгов. Возможно, он прав, но подтверждать данное предположение мне совсем не хочется.

Мы лежали у подножия Олимпа, наслаждались природой, слушали пение соловьев и никуда не торопились. Если в Аидовом царстве время течет чуть быстрее времени в верхнем мире, то на вотчине богов оно навсегда застыло. Они хотели сохранить кусочек своей настоящей родины в неприкосновенном первозданном великолепии, и им это удалось.

– Что дальше? – поинтересовался папарацци.

После забега с препятствиями по миру мертвых и столь эксцентричного способа выбраться оттуда, он ожидал от меня нового подвоха. Естественно, таковой был, но распространяться о нем не имело смысла, ибо мимо него нам в любом случае не пройти.

– Видишь вон те белые мраморные ступеньки? – Я преувеличенно скучающе зевнула.

– Вижу, – отозвался парень, разглядывая теряющийся в облаках путь наверх.

– Отлично! Тогда ноги в зубы и вперед! – Вдохновившись своими словами, я начала подъем по лестнице на вершину мира, мурлыкая под нос песенку и обдумывая план действий.

Примерно на середине пути папарацци догадался поинтересоваться общим количеством ступенек. Мы оба уже были на последнем издыхании, но продолжали ползти вверх, вопреки мольбам организмов смилостивиться над ними и предоставить пять, а лучше десять минут отдыха. Неопределенная цифра в районе шести тысяч привела друга в состояние глубокой депрессии. Ноги у него подкосились, и парень сел на парапет с таким видом, словно собрался здесь памятником работать.

Спустя полчаса увещеваний мне удалось убедить представителя упрямой пернатой фауны слезть с насиженного места и продолжить восхождение. Райвелин послушал меня, с тоской посмотрел вверх и поплелся позади меня. Для поддержания морального духа я использовала все доступные возможности: рассказывала анекдоты и истории из жизни, пересказывала особо примечательные случаи сватовства и неожиданных свадебных финалов. И натыкалась на каменное лицо и поджатые губы. Поддерживать беседу папарацци отказывался.

Но все когда-нибудь заканчивается. Взмыленные, как скаковые лошади, мы вползли на верхнюю площадку и распластались на горячем камне. Кровь в голове напевала героические марши, конечности несанкционированно исполняли странный и болезненный танец. Мозг, пользуясь случаем, выключился, предоставив возможность бредовым идея бесконтрольно осваивать просторы моего сознания.

– Что это? – сквозь туман пробился голос Райвелина.

Я подняла звенящую черепушку, посмотрела в указанном направлении, сфокусировала зрение и пояснила:

– Это фуникулер. Его можно было снизу вызвать и подняться на вершину. Там, между прочим, кондиционер установлен и нектар в запечатанных бутылочках в холодильнике стоит.

– Ты… Ты… – парень вскочил на ноги и покраснел от злости, – ты заставила меня подниматься наверх, когда можно было…

– Знаешь, – я прервала журналиста, – как-то раз мне пришлось пройти всю лестницу от первой и до последней ступени, с тех пор я мечтала, чтобы мой подвиг повторил кто-нибудь еще. – Счастливое выражение моего лица немного поумерило гнев Райвелина.

Он снова сел, показал мне кулак и буркнул под нос малопонятную, но наверняка оскорбительную для моих ушей фразу.

– Иногда, – добавил он громче, – мне хочется тебя отшлепать, а иногда… – Папарацци осекся, не договорив.

– Продолжай уже, – разрешила я, щурясь от яркого солнца.

– А иногда отшлепать еще сильнее!

Парень смягчился, но пока продолжал сердиться. Он сидел спиной ко мне в напряженной позе. Взлохмачивал волосы пятерней и поправлял воротник футболки. При пересечении границы миров наша одежда восстановилась, как и тела. Повинуясь душевному порыву, я обняла его со спины и весело прошептала на ухо:

– Тогда из двух зол я выбираю меньшее…

– Ах так… – Прищуренные глаза цвета летнего неба оказались напротив моих. – Получай!

Стремительным рывком он перекинул меня через плечо, уложил к себе на колени и… на самом деле отшлепал! Не больно, зато обидно. Чем я заслужила наказание? Заставила его ножками весь путь протопать? Эка невидаль. Он же любитель физкультуры, стало быть, должен был пешком пробежаться и даже не запыхаться!

– Дальше куда? – спросил удовлетворенный свершившейся местью папарацци.

– Направо. Срежем путь через яблоневый сад, немного пройдем по полю и окажемся у цели.

Райвелин поднялся, предложил мне руку помощи, которую я гордо проигнорировала, усмехнулся и направился в указанном направлении. Через десять минут я попросила его остановиться недалеко от золотых ворот, у двухметрового забора, преграждающего дальнейшую дорогу. Через абсолютно гладкие камни не перелезть, зато ворота состояли из многочисленных поперечных перекладин, пролезть между которыми труда не составляло. Если бы не одно маленькое «но».

– Сейчас ты собираешься с духом, а потом во весь опор мчишься к воротам, перелезаешь через них и продолжаешь бежать… – тщательно подбирая слова, я инструктировала журналиста.

– Зачем? – К парню вернулась подозрительность.

– Да какая разница! – отмахнулась я. – После объясню. По-другому здесь не пройти, поверь мне. – Я подтолкнула друга вперед по тропинке.

– А ты? – никак не мог успокоиться Райвелина.

– А я следом, следом… – При отчаянной лжи самое главное истово верить в нее, тогда поверят все остальные.

Райвелин сделал шаг вперед, убедился, что я стою на низком старте, и неторопливо двинулся к воротам. И это называется бег?! Ничего, еще пару метров и у него появится огромный стимул быстрее переставлять конечности. А вот и он – выполз из своей норы. Голодный, бедняга.