Ирина Шевченко - Сказки врут!

— Почему сочинил? — серьезно поинтересовался темный. — Я что, не человек? У меня, что, и жены быть не может?

— Конечно может, — смерил его оценивающим взглядом Серый. — И жена, и девушка, которую ты на лимузинах катаешь.

— В мою личную жизнь лезть не советую, — мрачно предупредил колдун. — Сам сначала до свадьбы доживи. И давай вещи показывай. А заодно и собирайся. Море ждет.

Одежда темного не заинтересовала. Но складной нож, который Сергей достал из рюкзака, он чуть ли не на зуб пробовал. Потом с сожалением отложил в сторону. Взял со стола обтянутую брезентом фляжку, свинтил крышку, понюхал и тут же бросил назад.

— Что еще? Кольца, цепи, кулоны?

— Цепочка с крестом, вот эта. — Серый вытащил из-за ворота футболки серебряную цепочку с крестиком.

— Нет, — махнул рукой темный. — Вчера еще видел. Думай. Вилка, ложка, открывалка… Часы! Часы же у тебя были?

— Да. Вот. — Парень вынул что-то из ящичка стола и подал колдуну.

— Это часы? — скривился тот, брезгливо откладывая простенькие часики с электронным табло. — Давай считать, что ты пошутил.

— Ну извини, — окрысился Сережка, — хотел швейцарский хронометр купить, как у тебя, да пяти баксов не хватило.

— Верю. Как раз столько ты днем раньше потратил на этот образец народного китайского творчества.

— В глаз хочешь? — без обиняков предложил Серый.

— Не хочу, — спокойно, как от чая с плюшками, отказался колдун. — Вспоминай, что еще у тебя было.

— Больше ничего.

— Точно? — Мужчина снова взял со стола нож, открыл, пальцем проверил остроту лезвия и со щелчком закрыл. — Что ж, бывает и так.

Уйти сразу же не получилось. Вероника Николаевна настояла, чтобы мы покушали горяченького. Темный рассыпался в комплиментах хозяйке, попутно обругав неумеху-племянницу, сутки пичкающую его бутербродами, и сожрал две тарелки борща. Тетя Вера млела и наверняка внимания не обратила на то, что гость «забыл» представиться.

— Был рад познакомиться, — сказал он ей, задержавшись на выходе. — Я знаю, что именно так говорят, прощаясь, но это совершенно искренне.

— И взаимно, — улыбнулась женщина.

Она вдруг покачнулась, схватившись за грудь, и колдун, опередив Сергея, придержал ее за локоть. Лицо его на миг искривилось, словно от боли.

— Мама? — встревожился Серый. — Сердце? Опять?

— Да нет, — проговорила она медленно, прислушиваясь к себе. — Кольнуло и отпустило. Вы идите, милый, идите. Хорошо вам отдохнуть.

В дверях темный оступился, но не упал, ухватившись за косяк. Вышел на лестничную площадку и подошел к лифту.

— Не по лестнице? — удивилась я.

Он повернул к нам побледневшее лицо, неопределенно махнул рукой.

— Пойдем, — подтолкнул меня в спину Сережка.

В лифте он молча смотрел в спину отвернувшегося к стене мужчины, а на первом этаже, выйдя и оглядевшись, заступил направившемуся к двери на улицу темному путь:

— Спасибо.

Колдун посмотрел на протянутую руку и усмехнулся. Усмешка вышла кривой и болезненной.

— Не за что. — Он откашлялся и сплюнул себе под ноги розовой пеной. — Это временный эффект. Как раз на пару недель. Твоей матери нужна операция, и чем скорее, тем лучше. Иначе за год загнется.

Он оттолкнул парня с дороги и вышел из подъезда. Когда приехали ко мне, резко, без обычных своих экивоков, потребовал чаю:

— И не эту бурду в пакетиках. Там у тебя пачка крупнолистового стоит.

Выкать он тоже перестал и вообще превратился в натурального хама, и если бы не Сережка, черта с два я стала бы готовить ему чай, даже «бурды в пакетиках» не дождался бы… Но он никакого не дождался — уснул в бабулином кресле.

А пока я была в ванной (забралась на пару минут под душ), куда-то исчез Серый.

Разбуженный всего через полчаса сна колдун являл собой страшное зрелище — как говорят, не для слабонервных. Но если я и нервничала, то не из-за него, а из-за Сережки. И плевать мне на злобные взгляды и косые ухмылки: надо же, мокрая женщина в полотенце посмела потревожить их темнейшество! И да, я знаю, что ему нужно было отдохнуть, не дура и не слепая — поняла, на что ушли силы. Но Серого там, может быть, прямо сейчас убивают!

— Чай заварился?

Вопрос был неуместен настолько, что я даже не возмущалась, только кивнула в ответ.

Он прошел на кухню, заглянул в фарфоровый чайничек, достал из шкафа чашку и налил себе остывшей заварки. Разбавил кипятком и опять пошел в комнату. Вернулся с пачкой сигарет. Закурил.

— Нужно что-то делать!

— Вам нужно одеться. — Колдун устало провел рукой по лицу. — А мне побриться.

Поняв, что ничего другого от него не услышу, я ушла в спальню. Натянула шорты и футболку, зачесала назад влажные волосы. Потом долго смотрела, как прыгают на стеклянную стенку мышки, пытаясь выбраться из банки, слушала, как шумит в ванной вода и ходит туда-сюда по квартире темный. Комнаты наполнились табачным дымом, и в какой-то момент я пожалела, что не имею этой дурной привычки, — даже руки занять было нечем.

Наконец на втором часу ожидания щелкнул дверной замок.

Выскочив в коридор, я безо всяких расспросов бросилась Серому на шею.

— Инцидент исчерпан? — спросил из-за моей спины колдун. — Тогда извольте не мешать мне хотя бы час. И если еще кто-нибудь решит покинуть квартиру, пусть сразу оставит записку: «В смерти моей прошу никого не винить».

Он закрыл за собой дверь, и я слышала, как заскрипел старый бабушкин диванчик.

Сережка обнял меня за талию и, легко приподняв, внес в комнату. Опустил на пол. Ткнулся носом в макушку.

— Насть, я тут…

В руках у него был точно такой же пакет, с которым утром вернулся с прогулки темный, и я нервно хихикнула:

— Мышей принес?

— Нет. Вот.

Он принялся выкладывать на постель аккуратные пачки денег. Одна, две, три…

— Ты что, банк ограбил? — Я присела на кровать рядом с этими несметными богатствами и недоверчиво ткнула стопку купюр пальцем: авось растает в воздухе.

Не растаяла.

— Нет, но в банке был. Счет закрыл.

Он сгреб деньги и положил мне на колени.

— Спрячь пока куда-нибудь. А потом… Ты же слышала, что он сказал? Про маму, про операцию? А мне, так вышло, кроме тебя и доверить это некому. Друзей не нажил — так, приятели. А Светка… Безалаберная она. Да и своих проблем хватает: с бывшим судится, мелкий нервы мотает. Затянет еще, а надо срочно.

— Сереж…

— Мы же палочку-оживлялочку не нашли, значит, никакие темные силы за меня не вступятся. Придет задохлик с колом, или в святой воде утопят — и плевать им, что я не шиплю…

— Дурак! — Я рассерженно стукнула его ладонью по лбу.

— Может быть. Но лучше перестраховаться.

Едва он это сказал, в дверь позвонили.

Сбросив деньги на постель, я кинулась в коридор. Сережка за мной. А из второй комнаты с пистолетом в руке вышел темный, остановился у вешалки и передернул затвор.

— Думаешь, они? — спросил Серый.

— Без разницы, — отозвался колдун хмуро. — Просто пристрелю того, кто мешает мне спать.

— Не нужно никого стрелять, — попросила я, посмотрев в глазок. — Это ко мне.

Сначала в приоткрывшуюся дверь просунулась рука с пожухлым букетиком ромашек, потом загорелая физиономия Игорька.

— Здорово, Вербицкая.

Ввалившись в прихожую, он поставил на пол прикрытое газетой алюминиевое ведро и только тут заметил стоявших по обе стороны от меня мужчин. Озадаченно почесал затылок, сдвинув на нос соломенную ковбойскую шляпу.

— Это Сергей, мой… парень. А это…

— Я Настин дядя. — Темный проворно упрятал пистолет за спину.

— А это Игорь, мы вместе работаем.

— С кем вместе? — обиделся на такое представление Игорек. — Я с тобой ни в каком месте не работаю, Вербицкая.

Я мысленно надавала себе по губам: вай-вай, поставила продвинутого хакера в один ряд с убогими ламерами.

— Игорь — наш сисадмин, — исправила я свою оплошность.

— Он? — не поверил Серый.

— А что, не похож? — оскорбленно вопросил с высоты двух метров приятель, пожимая широкими плечами. — Должен быть тощий, сутулый и с грязными пасмами? Типа, если чел программер, у него ни воды, ни мыла, ни абонемента в спортзал?

— Это стереотипы, молодой человек, — утешил его «дядя». — Не расстраивайтесь, темные маги страдают от них еще больше.

— Не знаю, я не геймер, — отмахнулся Игорек.

— А к нам вы по какому вопросу?

— Да я не к вам вообще-то. — Парень повертел в руке пучок цветочков и, подумав, сунул его под мышку. — Я к ней.