История одного гоблина. Два в одном (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

«Пиратство почти так же старо, как само море».

– Каввель, проклятый минотавр

– Куда нас ветры занесли? – враз протрезвев, спросил Каввель, испуганно озираясь по сторонам.

Остальные тоже почувствовали себя не лучшим образом.

Вокруг ничего не было видно. Гарб такую картину наблюдал раньше, и она не вызвала удивления. Друзьям он рассказывал про план эфира, но все же в описаниях шамана отсутствовала и десятая доля того, что они сейчас ощутили. Какофония звуков и вереница странных запахов вместе с почти полным отсутствием зрения и осязания сопровождались невероятной легкостью. Это пугало.

– Гобмобом, дружище, – обратился к посоху Гарб. – Я знаю, ты можешь нам помочь.

– Разумеется, – посох вылетел из лапы гоблина и наклонился, имитируя поклон. – Сейчас кое-кому накостыляю.

– Кто еще смеет нарушать покой стража границы? – раздался издали знакомый шаману голос. – Сколько можно шастать? Вам тут проходная, что ли?

Гобмобом вернулся к Гарбу.

– Страж появляется только вместе с тобой, и это неспроста, – шепнул он со скрипучим смешком. – Похоже, врата могут открыться только тебе. Сейчас пригоню его сюда. Я мигом!

Глухие удары, раздающиеся из непроглядной стены тумана, не оставляли сомнений, что посох добрался до привратника.

– Помогите! Я буду жаловаться! – заголосил обиженный голос.

Он все приближался вместе со знакомым голубоватым свечением, пока не оказался рядом с компаньонами.

– Ах, вот кто у нас нарушает порядок! Я так и знал! Где один голубок, там ищи и второго! – страж пребывал в страшном возмущении.

Посох, скрипуче посмеиваясь, подлетел к Гарбу и как ни в чем ни бывало втиснулся в его ладонь.

– Прости, хранитель, – сказал шаман. – Мы в этот раз явились по серьезному делу.

– Если вы собираетесь и дальше меня избивать, то никаких дел у меня с вами и вашей мерзкой палкой быть не может! – напыщенно ответствовал привратник.

– Вот мы, собственно, по этому делу и пришли, – осторожно закинул удочку Гарб. – Нам бы не хотелось повторения подобных инцидентов в будущем. Посему мы нижайше просим соизволения открыть границу, чтобы вернуться в родные места и больше вас никогда не тревожить.

Хранитель зашелся в приступе смеха.

– Я сейчас, – посох как будто почти и не покидал лапу гоблина, но смех прервался звуком удара.

– Если вы и дальше… – начал страж.

– Еще хочешь? – погрозил ему Гобмобом.

Привратник ненадолго затих, еле слышно бормоча что-то напоминающее слова проклятий на разных древних языках.

– Если я пойду вам на встречу, вы обещаете больше никогда не возвращаться? – спросил он наконец.

Гарб клятвенно заверил, что как только он, все его друзья и пришедшие недавно духи вернуться домой, больше никаких избиений не будет.

– Быть посему! – чуть повеселел хранитель. – Раньше мне было скучно, но еще немного такого веселья, и я бы захотел уволиться, а мне нельзя. Так и быть, сегодня я добрый и чуть-чуть нарушу ради вас вселенские законы. Врата открыты, можете идти.

– Вот так просто? – удивился Адинук.

– А вам, юноша, должно быть стыдно за оставление своих корней, – заметил страж. – Темная кожа вам была куда больше к лицу.

Эльф призадумался, а привратник обратился уже к Аггрху.

– Вам, паладинчик, тоже пора исправить свое поведение. Искупить, так сказать.

– Это кого он назвал паладином? – переспросил орк, но тоже сразу погрузился в раздумья.

Что-то в словах хранителя тронуло в его душе одну давно бережно хранимую от посторонних струну.

Михель открыл было рот, но хранитель заговорил первым.

– Путь вернет тебя к истокам. Помни об этом. Не сворачивай с пути исправления, каким бы извилистым он ни казался.

У Каввеля на языке вертелось множество вопросов к такому всезнающему мудрецу, но привратник опередил и его.

– Тебя, бычок, напрасные клятвы до добра не доведут. Будь с ними осторожнее и подбирай слова правильно. Я знаю, что ты умеешь.

Минотавр от этих слов впал в глубокую задумчивость.

– Так что, куда нам теперь? – спросил Гарб.

– Идите своим Путем через врата, – напутствовал страж. – Помните, что Путь приведет вас не туда, куда бы вам хотелось, а туда, где вы нужнее. Или даже вам нужнее.

– Так ведь… – хотел возразить гоблин, но не успел.

– Все, ухожу, – трубным гласом прогремел хранитель. – Вернусь только прибраться. Чтоб через пять минут вас тут не было – потом врата закрою навсегда. Этим Путем можно пройти лишь единожды.

Больше привратник не отзывался, и Гарб заторопился.

– Как всех собрать и врата эти найти? – обратился он к Гобмобому.

– Остальных я сейчас приведу, – откликнулся посох и умчался в туман.

Через несколько мгновений все духи сгрудились возле шамана. Для них он сейчас был почти богом. Среди них находился и Рэкс. Аггрх заметил сына и всхлипнул.

– Сынок! – тихо позвал он.

– Я люблю тебя, папа, – сказал дух полуорка и приложил палец к губам, – и все прощаю.

Густой туман не позволял разглядеть его хорошо, но Аггрху показалось, что глаза сына сказали куда больше, чем слова.

– Я тоже тебя люблю, – одними губами прошептал зеленокожий воин.

– Всем стоять тут и не шевелиться! – предупредил Гобмобом. – Нам с носителем нужно посовещаться.

Посох потащил Гарба за собой в туман. Посчитав расстояние достаточным, чар остановился.

– Слушай внимательно и запоминай, – сказал он. – Меня нельзя больше применять, если твоей жизни не угрожает опасность. Пока не добавлена хотя бы еще одна часть, каждый удар отнимает ее силы. Если не хочешь ее убить, собери меня, пока не стало поздно! После вашего ритуала хозяйка слабеет с каждым мгновением. Идите! Вряд ли мы сможем потом поболтать, но точно поработаем на славу еще не раз. Удачи тебе смертный с божественной искрой! Она в тебе все еще тлеет. Раздуй ее в яркое пламя!

С этими словами посох увлек растерянного хранителя обратно к друзьям.

Прямо перед ними туман рассеялся, и все увидели обычные деревянные ворота высотой с минотавра. Резные створки в причудливых цветочных узорах приветливо распахнулись, приглашая сделать шаг. По ту сторону непрозрачная завеса казалась еще гуще, но каждый знал, что какие бы опасности там ни подстерегали, родной мир стоит любых новых приключений.

Гарб скомандовал духам идти первыми, и они, впервые полностью доверяя сородичу, отправились вперед, распевая нетрезвыми голосами гоблинские частушки не слишком пристойного содержания. За ними последовал и Рэкс, радостно улыбнувшись отцу на прощание.

– Пора и нам, – сообщил шаман. – Врата вот-вот закроются.

– Пошли, – безрадостно сказал Михель.

– Погоди.

Гарб долго обдумывал, стоит ли так делать, но в итоге решился. Смотреть на страдания друга было слишком невыносимо, чтобы оставить его состояние без внимания. Гоблин дотронулся посохом до головы монаха и что-то прошептал, стирая несчастливые воспоминания. Человек зажмурился, а после спокойно шагнул вперед. Остальные не заставили себя ждать.

***

Бледный молодой человек с удивительной для его возраста проседью в темных волосах в потрепанном монашеском одеянии сидел со скрещенными ногами на песке и удивленно рассматривал медальон, внутри которого обнаружился локон рыжих волос и портрет невозможно красивой девушки с такими же рыжими волосами и маленькими рожками на лбу. Безделушка нашлась во внутреннем кармане робы, и больше там ничего не было. Голова раскалывалась, как будто по ней недавно лупили орочьим боевым молотом.

Соленые волны лениво набегали на берег, выбрасывая комья молочно-белой пены. Вода немного не доставала до молодого человека, но он все равно отодвинулся от нее. Почему-то теперь он не любил воду, хотя раньше за собой такого не замечал.

– Кто же ты? – спросил он вслух. – И где все?

Только крики чаек раздались в ответ. Остальных компаньонов поблизости видно не было.