Уильям Теккерей - Кольцо и роза, или История принца Обалду и принца Перекориля

Наконец, по прошествии многих часов, дверь темницы отворилась, и вошел гроза своих подданных — король награбастал.

Но что он сказал и как поступил, вы узнаете позже, а сейчас нам пора вернуться к принцу Перекорилю.

Мысль о женитьбе на старой карге Спускунет до того ужаснула Перекориля, что он бросился к себе в комнату, уложил сундучок, вызвал двух носильщиков и в мгновение ока был на почтовой станции.

Его счастье, что он не мешкал со сборами, вмиг уложил вещи и уехал с первой каретой; ибо, как только обнаружилось, что Обалду схватили по ошибке, этот аспид Развороль послал к Перекорилю двух полицейских, которым было ведено отвести его в Ньюгетскую тюрьму и еще до полудня обезглавить. Через час с небольшим карета покинула земли Пафлагонии, а те, кого послал и вдогон, наверно, не слишком спешили, — в стране многие сочувствовали принцу, сыну прежнего монарха: ведь тот, при всех своих слабостях, был куда лучше брата, нынешнего короля Пафлагонии — человека ленивого, деспотичного, вздорного, нерадивого и алчного. Храбус сейчас был весь поглощен торжествами, балами, маскарадами, охотами и другими забавами, которые полагал нужным устраивать в честь свадьбы своей дочери с принцем Обалду, и, будем надеяться, не очень жалел в душе, что племянник его избег казни.

Погода стояла холодная, землю покрыл снег, и наш беглец, звавшийся теперь попросту мистер Кориль, был рад-радешенек, что покойно сидит в почтовой карете между кондуктором и еще одним пассажиром. На первой же станции, где они остановились сменить лошадей, к дилижансу подошла неказистая простолюдинка с кошелкой на руке и спросила, не найдется ли ей местечка. Внутри все было занято, и женщине сказали, что, если ей к спеху, пусть едет наверху, а пассажир, сидевший рядом с Перекорилем (видимо, изрядный наглец), высунулся из окошка и прокричал ей:

— Самая погодка прокатиться на империале! С ветерком, голубушка!

Бедная женщина сильно кашляла, и Перекориль ее пожалел.

— Я уступлю ей свое место, — сказал он. — Не ехать же ей на холоде при таком кашле.

На что сидевший с ним рядом грубиян заметил:

— А ты и рад ее пригреть! Только больно ты ей нужен, шляпа!

В ответ на это Перекориль схватил грубияна за нос, дал ему оплеуху и наградил фонарем — пусть в другой раз попробует назвать его шляпой!

Потом он весело вскочил на империал и уютно устроился в сене. Грубиян сошел на следующей остановке, и тогда Перекориль опять занял свое место внутри и вступил в разговор с соседкой. Она оказалась приятной, осведомленной и начитанной собеседницей. Они ехали вместе весь день, и она угощала нашего путника всякой всячиной, припасенной в кошелке, — не кошелка, а прямо целая кладовая! Захотел он пить — и на свет появилась бутылка в полкварты Бассова легкого пива и серебряная кружечка. Проголодался — она достала холодную курицу, несколько ломтиков ветчины, хлеба, соли и кусок холодного пудинга с изюмом — прямо пальчики оближешь, — а потом дала ему запить все это стаканчиком бренди.

Пока они ехали вместе, странная простолюдинка беседовала с Перекорилем о том, о сем, и бедный принц выказал при этом столько же невежества, сколько она — познаний. Покраснев до корней волос, он признался соседке, что совсем не учен, на что та ответила:

— Милый мой Пере… Добрейший мой мистер Кориль, вы еще молоды, у вас вся жизнь впереди. Вам только учиться да учиться! Как знать, быть может, настанет день, когда вам понадобится вся эта премудрость. Скажем, когда вас призовут обратно, — ведь бывало же такое с другими.

— Помилуй бог, да разве вы меня знаете, сударыня?! — восклицает принц.

— Я много чего знаю, — говорит она. — Я была кой у кого на крестинах, и однажды меня выставили за дверь. Я знавала людей, испорченных удачей, и таких, кто, надеюсь, стал лучше в беде. Вот вам мой совет: поселитесь в том городе, где карета остановится на ночь. Живите там, учитесь и не забывайте старого друга, к которому были добры.

— Кто же этот мой друг? — спрашивает Перекориль. — Если вам будет в чем нужда, — продолжает его собеседница, — загляните в эту сумку — я дарю ее вам — и будьте благодарны…

— Но кому же, кому, сударыня? — настаивает принц.

— Черной Палочке, — ответила его спутница и вылетела в окно.

Перекориль спросил кондуктора, не знает ли он, куда девалась та дама.

— Это вы про кого? — удивился тот. — Вроде только и была здесь одна старушка, да она сошла на прошлой остановке.

И Перекориль решил, что все это ему приснилось. Однако на коленях у него лежала кошелка — подарок Черной Палочки; и вот, когда они прибыли в город, он прихватил ее с собой и двинулся в гостиницу.

Принца поместили в какой-то жалкой каморке, но, проснувшись поутру, он сперва подумал, что все еще дома, во дворце, и принялся кричать:

— Джон, Чарльз, Томас! Мой шоколад, шлафрок, шлепанцы!..

Но никто не явился. Колокольчика не было, и вот он вышел на площадку и стал звать слугу.

Снизу поднялась хозяйка, она выглядела примерно так как на этой картине:

— Чего это вы орете на весь дом, молодой человек? — спрашивает она.

— Ни теплой воды, ни слуг, даже обувь не чищена!..

— Ха-ха-ха! А ты возьми да почисть, — говорит хозяйка. — Уж больно ваш брат студент нос дерет. Но до такого бесстыдства еще никто не доходил!

— Я немедленно покину ваш дом! — заявляет принц.

— Скатертью дорожка, молодой человек! Плати по счету и убирайся. У нас тут благородные селятся, не тебе чета!

— Вам бы медвежатник[9] держать, — сказал Перекориль, — а вместо вывески портрет свой повесить!

Хозяйка «медвежатника» с рычанием удалилась. Перекориль вернулся к себе в комнату, и первое, что он увидел, была волшебная сумка, и ему показалось, что, когда он вошел, она чуточку подпрыгнула на столе.

«Может, там сыщется что-нибудь на завтрак, — подумал Перекориль. Денег-то у меня кот наплакал». Он раскрыл кошелку, и знаете, что там было? Щетка для обуви и банка ваксы Уоррена,[10] на которой стояли такие стишки:

Перекориль рассмеялся, вычистил башмаки и убрал на место банку и щетку.

Когда он оделся, сумка опять подпрыгнула, и он подошел и вынул из нее:

1. Скатерть и салфетку.

2. Сахарницу, полную лучшего колотого сахара.

3, 4, 6, 8, 10. Две вилки, две чайные ложечки, два ножа, сахарные щипчики и ножик для масла — все с меткой «П».

11, 12, 13. Чайную чашку с блюдцем и полоскательницу.

14. Кувшинчик сладких сливок.

15. Чайницу с черным и зеленым чаем.

16. Большущий чайник, полный кипятка.

17. Кастрюлечку, а в ней три яйца, сваренных как раз, как он любил.

18. Четверть фунта наилучшего Эппингова масла.

19. Ржаной хлеб.

Это ли не сытный завтрак?

Покончив с едой, Перекориль побросал все оставшееся в кошелку и отправился на поиски жилья. Я забыл сказать вам, что город этот назывался Босфор[11] и был славен своим университетом.

Он снял скромную квартиру напротив университета, оплатил счет в гостинице и немедленно перебрался в новое жилье, захватив сундучок и дорожный мешок; не забыл он, конечно, и волшебную сумку.

Уезжая из Пафлагонии, он сложил в сундучок лучшее платье, а теперь в нем вдруг оказались одни лишь книги. В первой, которую он открыл, говорилось:

В кошелке, куда Перекориль не преминул заглянуть, лежали корпорантская шапочка и мантия, чистая тетрадь, перья, чернильница и Джонсонов лексикон, каковой был принцу особенно нужен, поскольку его грамотность оставляла желать лучшего.

И вот наш мистер Кориль сел за книги и трудился без устали целый год и скоро стал примером для всего босфорского студенчества. Он не участвовал нк в каких студенческих беспорядках. Наставники его хвалили, товарищи тоже его любили; и когда на экзаменах он получил награды по всем предметам, как-то: по грамматике, чистописанию, истории, катехизису, арифметике, французскому и латыни, а также за отменное поведение, — все его однокантики крикнули: