Сергей Кобах - Вверх тормашками – вниз Аджикой

Так вот, бомбочки были пройденным этапом и поэтому воодушевления у меня не вызвали. Только воспоминания. Но не все оказалось так банально. Где-то мой друг узнал, что если надрать со спичечных головок серы, а потом как-то по-хитрому завернуть все это в изоленту, то получится то, что надо.

«То, что надо» мы смастерили за час. Сперва хотели сделать маленькую, так сказать, на пробу, но Вадик авторитетно заявил, что он в этих делах специалист крупный и опыт имеет немалый, да и вообще, «вчера Витька маленькую взорвал, фигня получилась».

В итоге через час на столе перед нами лежало нечто, напоминающее какашку гигантского зайца и воняющее тряпочной изолентой. В середине была сделана дырка. «Для фитиля», — грамотно заявил Вадик.

Встал насущный вопрос: где проводить взрывные работы? После перебора вариантов остановились на одном. Взрываем в подъезде, под лестницей на первом этаже. Во-первых, не надо далеко идти, а во-вторых, успеем добежать до квартиры, типа, мы тут не при делах.

Место под лестницей мы хорошо знали, ибо иногда прятались там, не помню уже от кого. Пространство там было большое — наверное, метра два на два и высотой метра полтора.

На цыпочках спустившись с пятого этажа. Вадик достал нашу пиротехническую приблуду, чиркнул коробком и судорожным жестом забросил бомбочку в полумрак подлестничного пространства.

То ли мы что сделали не по инструкции, то ли Вадик не полностью усвоил урок пиротехники…

По нашим расчетам, основанным на «должно хватить» и «вроде так», эта гипертрофированная петарда должна была бахнуть где-то через минуту. Но она хрякнула гораздо раньше. Гораздо. А точнее — через пару секунд.

Как она БАХНУЛА! Это был апокалипсис отдельно взятого подъезда! Это было извержение Везувия! Это был гром всемирного потопа!

От взрыва заложило уши, подогнулись ноги и волосья зашевелились вместе с ушами. Такого эффекта, признаться, мы никак не ожидали.

Не ожидали мы и того, что мужики, потихоньку слинявшие от своих жен, в тапочках и трениках сидели под лестницей, мирно выпивали и вели разговоры о рыбалке.

Первым из клубов дыма показался сосед дядя Слава. Показался он настолько стремительно и настолько же стремительно исчез в своей квартире на первом этаже, что я признал дядю Славу только по паническому воплю: «ЛЯЯЯААА!!! Зинка вернулась!!!»

Вторым из преисподней метнулся другой сосед. Точнее, не метнулся, а выскочил как-то боком и, полуприсев, совсем по-крабьи бросился к выходу.

Кто был третий, мы так и не узнали. Потому что на нас резко снизошел дар ясновидения, и мы в мельчайших подробностях увидели ближайший вечер где-то в районе шести часов. Как раз в момент прихода родителей с работы. Видение было настолько сильным и настолько осязаемым, что мои уши опять затанцевали краковяк, а Вадик непроизвольно прикрыл копчик.

Молча, на цыпочках, но ни капли не потеряв в стремительности, мы чухнули по своим квартирам и затаились, с минуты на минуту ожидая звонка в дверь. Но, странное дело, звонка не было. Не было его и вечером, и завтра, да и вообще никогда не было. То ли мужики не поняли, откуда прилетел бомбардировщик, то ли было стыдно за испорченные треники, я не знаю. Но сборища под лестницей почему-то прекратились.

Но еще очень долго соседи периодически опасливо заглядывали под лестницу в надежде разгадать великую тайну прошлого.

…Мужик, лежащий на надувном матрасе, лениво приподнял голову и посмотрел в нашу сторону.

…За пятнадцать минут до этого…

— Гражданин хороший! Не могли бы вы покинуть это место, ибо это территория предприятия, и здесь и сейчас будут производиться кой-какие работы. Боимся вам помешать, знаете ли.

— Пошли на hui, — меланхолично молвил гражданин и перевернулся на другой бок.

Ну что ж… Туда, значит, туда… Значит, судьба….

Мастер, руководивший работами, дал отмашку и полез на взгорок, с которого хорошо просматривалось место работы и тело загорающего на берегу речки товарища.

Дизельный экскаватор реванул заведенным мотором и, выпустив из выхлопной дыры нехороший запах, засунул ковш в дамбу, которую следовало разобрать, чтобы сбросить лишнюю воду.

…Мужик, лежащий на надувном матрасе ниже дамбы, лениво приподнял голову, посмотрел в нашу сторону. Через секунду глаза его обрели страшного диаметра размер. Раскрытый рот издавал звуки, больше похожие на рев турбины самолета, сзади от напряжения запарусились трусы, но за грохотом работающего экскаватора его не было слышно.

Побелевшими пальцами он вцепился в матрас, и никакой домкрат не оторвал бы его от этого лежбища. Поток освобожденной воды, размывая дамбу, ринулся вниз. Речка, до этого напоминающая тоненький ручеек из-под описавшегося котика, в один момент превратилась в бурный поток, который становился все шире и шире.

Мужик еще продолжал орать, когда мутная вода вперемешку с грязью, щепками и еще каким-то дерьмом шустро подхватила этого любителя загара и, моментально превратив его в серфера, понесла куда-то вниз.

Матрас с лежащим на нем телом периодически на скорости налетал на торчащие подводные валуны, отчего весь этот водоплавающий комплекс совершал красивый прыжок над водой, сопровождаемый каким-то несуразным ревем, после чего плюхался обратно и продолжал стремительное плавание до следующего препятствия.

Мелькнула мысль, что неплохо бы это сделать олимпийским видом спорта.

Вполне вероятно, что резво уплывающий товарищ и не согласился бы со мной, но красота, с какой он проходил дистанцию, завораживала и удивляла.

Даже экскаваторщик, бросив копать, вылез из кабины и с уважением смотрел на храбреца, уносящегося в неизведанную даль.

Вскоре любитель насильно-экстремального отдыха скрылся за поворотом, и бригада продолжила свою работу.

Через час к нам подошел давешний, унесшийся за горизонт экстремал. Вид у экстремала был немного озадаченный, голова подергивалась, и в волосах торчала небольшая веточка, отчего он напоминал вылезшего из дерьмоотстойника маленького олененка. Через плечо у него была перекинута какая-то грязная и драная тряпка, которая при внимательном изучении оказалась надувным матрасом.

«Ну что, щас нам будут говорить матерщинные слова и даже, может быть, ругаться», — подумали все. Но странно, коллектив оказался не прав.

— Мужики! — молвил очумелый гражданин. — Вы когда в следующий раз будете воду сбрасывать? А то мы с пацанами приедем, покатаемся на матрасах. Охренительно получилось! Спасибо!

P.S. Вот в этом и есть Россия. С ее неласковым «Пошли на hui» и душевным «Спасибо»…

Рекультивация — это что-то… Особенно когда ты предприятие, которое сделало рекультивацию, и теперь тебе необходимо сдать эти земли городской администрации. Которая, понятное дело, весьма охотно принимала твои арендные платежи, пока ты арендовал у нее эту землю, и теперь никаким боком ей не улыбается принять ее обратно и лишиться арендных денег.

В связи с этим идет постоянная война компромиссов и интересов между нами и администрацией.

В этот раз сдавали мы землю, на которую еще во времена батьки Махно фабрика сливала очень нечистую воду. В результате чего образовалась гигантская лужа, которую ни откачать, ни выпить. Но сдавать-то ее надо…

В результате чего в гениальной голове (каюсь, не в моей) родился план, как убедить администрацию, что вот это озеро есть естественный водоем, задуманный природой и ею же населяемый.

Для реализации грандиозного наипалова был привлечен мужик, которому была нарезана конкретная задача и из бюджета обещана водка чуть меньше самого озера.

Надо сказать, что озеро за многие годы немного самоочистилось, все-таки природа восстанавливает себя после людских пакостей, но до окончательного естественного фона было еще лет триста. По крайней мере ни пить оттуда, ни даже нюхать я бы не решился.

И вот время «Ч». Суровая комиссия из администрации на «Волгах» подъезжает к озеру. Точнее, не к самому озеру, а на расстояние метров двадцати от него. Недавно прошли дожди, и берега сильно трясинистые. А комиссия мало того что в туфельках, так еще и с будуна совсем не среднего. В общем, настроена решительно не принять у нас рекультивацию и тем самым еще на какое-то время обеспечить себе поступление в бюджет.

А в это время на дальнем берегу сидел мужик. Нет, Мужик, наш спаситель и ключевая фигура плана. Мужик сидел уже давно, немного продрог и поэтому грелся тем, чем обычно греются на берегу озера. Но с такого расстояния его состояние видно не было, а было видно, что на берегу красивого озера сидит рыболов и рыбачит рыбу.

Администрация было начала заготовленный монолог, что тут давно все сдохло и пока мы тут все не оживим согласно природной направленности… Наткнувшись взглядом на рыбака, как-то споткнулась и замолчала.