Том Шарп - Сага о Щупсах

— Мы попытались найти мистера Ушли, но его и след простыл, — сказал начальник участка. — И если кто-то здесь убит, я думаю, это как раз он. Мистер Ушли, в конце концов, был уважаемым управляющим банком — вплоть до дня исчезновения, а в банке никаких денег не пропало.

Психиатры единогласно порекомендовали оставить миссис Ушли в клинике до конца ее дней.

— А не могли бы вы взглянуть на ее брата, Альберта Понтсона, раз уж вы здесь? — спросил начальник участка. — Мне кажется, он тоже с приветом. Конечно, жулик каких мало, но, похоже, у него мания преследования. Приезжайте к его дому, когда закончите с ним, — сами убедитесь.

Консилиум осмотрел руины крепости Понтсонов, а также скотобойню самообслуживания и согласился с выводами начальника участка. Альберт, несомненно, разделит судьбу сестры — в другой клинике, само собой.

У себя в номере в Каталонии Хорэс Ушли получал полное удовольствие. За последние несколько часов он столько раз занимался любовью, сколько не поспел за всю жизнь в законном браке, и так устал, что уже не способен был ни на какой оргазм, но эрекция не спадала, и он ласкал ягодицы своей возлюбленной и целовал ее груди сколько влезет.

Наконец он — неохотно — отвлекся от услад, и они с Элси спустились в столовую. Обед удался на славу — после всех радостей любви Хорэс невероятно проголодался. Он заглотил целую тарелку иберийской ветчины, следом — здоровенную свиную котлету, двойное мороженое и три чашки кофе. С чувством приятной сытости Хорэс и Элси вернулись в спальню. Хорэс разделся и собрался было запрыгнуть в постель с мыслью, что он наконец в раю, — но с чудовищным грохотом рухнул на пол. Элси вскочила и присела рядом, поискала пульс. К ее ужасу, ни на запястье, ни на шее пульс не прощупывался. Хорэс Ушли был мертв.

Десять минут спустя Элси уже оделась, проверила, нет ли кого в коридоре, и заторопилась к себе в номер, но тут осознала, что ложе их жутко смято и явно укажет на причину сердечного приступа. Постель смотрелась так, будто на ней до смерти занимались любовью — в точности как Хорэс и Элси. За обедом их видели вместе очень многие, и она явно окажется под подозрением.

Элси заперла дверь, повернув защелку через носовой платок, и привела в порядок постель, после чего вернулась к Хорэсу. Вот бы втащить его обратно на кровать, желательно в одежде — так будет гораздо безопаснее для нее. С учетом крайне обильного обеда его смерть может выглядеть вполне естественно.

Но попытка сунуть Хорэса в штаны и рубашку успехом не увенчалась. Он был слишком тяжел. Умаявшись, она присела на стул перевести дух, и только тут до нее стал доходить весь ужас этой смерти.

Однако печаль ее несколько отошла на задний план, когда Элси заметила портфель Хорэса, который он купил в Барселоне и, очевидно, прятал под шкафом. Она выволокла его и обнаружила, что он не заперт. Любопытство одержало верх, Элси открыла портфель и исследовала его содержимое.

Оказалось, что единственный объект, хранившийся в портфеле, — большой коричневый конверт с кучей предметов, которые на ощупь походили на мягкие блокноты. Элси отцепила скрепки и вытряхнула все из конверта на пол. Как она и предполагала, блокноты оказались паспортами. Их было немало, и среди них затесались еще и водительские права.

Элси открывала паспорта по очереди, вглядывалась в фотографии и фамилии. Своего покойного возлюбленного она опознала по водительскому удостоверению — его звали Хорэс Ушли, только на фото он был без бороды. Человек в бороде был австрийцем по имени Ханс Босманн, и через полгода от этого паспорта уже не будет проку — срок действия истекал.

Но почему Хорэс назвался Бертом и зачем ему все эти очевидно подложные паспорта? Элси была дама разумная, а потому никаких британских газет, напечатанных в Испании, не читала, даже «Таймс» и «Телеграф», ибо нисколько не интересовалась политикой. Она просматривала лишь «Ла Вангардию» и «Эль Паис», которые писали почти исключительно об Испании и местных делах. Но тем не менее фамилия Ушли показалась ей до странного знакомой, и теперь она почти отчетливо припоминала, что слышала ее в разговорах английских отдыхающих: те обсуждали какую-то «тайну Ушли». Может, хозяин прав имел какое-то отношение к этой самой тайне.

На миг Элси решила было оставить этот документ рядом с телом, но затем передумала. Как бы то ни было, Берт — или Хорэс, как ей стало теперь известно, — оказался за долгое время первым мужчиной, кто так прекрасно удовлетворил ее сексуально. Она отперла дверь и метнулась к себе в номер, забрав удостоверение с собой. Паспорта оставила.

Хорэс Ушли не пожелал называть своего имени при жизни. После смерти его желание продолжило сбываться.

Совет Старого Сэмюэла Белинде — обратиться в деревенский приход близ Корбейта и найти там священника, который сможет и захочет поженить их с Эсмондом, — не пропал втуне. От преподобного Теодора Щупса не осталось и следа — поговаривали, он куда-то перебрался и был так стар, что, может, и покинул юдоль земных скорбей. Но к счастью, его место уже занял новый священнослужитель — и он явно поверил Белинде, когда та рассказала ему все о предстоящих брачных делах.

Правда, пришлось вложить порядком денег в реставрацию деревенской церкви, которая так нуждалась в починке. И понесла Белинда эти расходы с готовностью. В отсутствие Теодора она опасалась, что притащить священника в Щупс-холл окажется непросто, но преподобный Хорстон, будучи в округе человеком новым, согласился с радостью.

Еще Белинда подобрала Эсмонду отличный костюм. Когда-то его носил один молодой Щупс, которого призвали на фронт. По слухам, он ушел в армию по собственной воле — лишь бы подальше от скуки Щупс-холла, но, по тем же слухам, беднягу разорвало на куски под Эль-Аламейном, а это вряд ли входило в его планы счастливого побега. Белинде пришлось купить Эсмонду новую пару ботинок и обручальное кольцо, но в данных обстоятельствах расходы ее нимало не тяготили.

Среди прочих приготовлений к свадьбе Белинда взялась натаскивать жениха по ритуальной части. К ее изумлению, все шло невероятно гладко. Эсмонда вдруг совсем перестала смущать перспектива их брака. Напротив, ему, похоже, страшно нравилась ее затея.

«Это оттого, что я ему кажусь привлекательной и молодой. Какой же он чудесный мальчишка, — искренне заблуждалась она. — Похоже, его устраивает даже называться мистером Щупсом». Себя она именовала по фамилии дальней родственницы, но вскоре уже станет миссис Щупс и примет власть над Щупс-холлом и всеми землями.

На следующее утро Эсмонд встал ни свет ни заря и отправился потолковать со Старым Сэмюэлом, который ему нравился и вызывал доверие. Они встретились у домика Сэмюэла за стеной на вершине холма — он из Щупс-холла не просматривался.

— У меня к тебе вопрос, — сказал Эсмонд и присел рядом с хозяином на траву.

— Валяй. Спрашивай.

— Отчего тебя зовут Старым? Ты же не старый совсем.

Сэмюэл покачал головой и прикурил старинную трубку.

— А ты наблюдательный малец, как я погляжу. Это точно, — сказал он и ухмыльнулся, но напоминать Эсмонду, что тот его уже это спрашивал при первой встрече, да и потом почти каждый день, не стал. Сэмюэл думал, что у парня какой-то дефект мозга — иначе с чего бы ему тут столько времени болтаться? С другой стороны, Эсмонд ему начал нравиться и тоже вызывал доверие, и он объяснил ему еще раз, как и Белинде, что на самом деле его зовут Джереми и что ему всего лишь за тридцать.

— Хороший ты парень, Джо, — завершил свои объяснения Старый Сэмюэл. — Таких ребят, как ты, мало осталось. Старуха Мёртл может теперь помирать спокойно, коли имение в Белиндиных руках. Пусть теперь Белинда беспокоится о продолжении женской линии.

— Поэтому мы и женимся?

— По мне, так да, — сказал Старый Сэмюэл. — Помяни мое слово: твоя будущая жена — симпатяга, чего не скажешь о женщинах Щупс. Но все равно — я за тобой пригляжу. Никогда не знаешь, что у них в голове, у Щупсов этих. Она, может, всего разок-то тебя и попользует, как говорится.

Эсмонд улыбнулся:

— Думаю, со мной все будет хорошо. У меня есть кое-какие планы, и если все получится, то у нас обоих. Мы с тобой отличная команда, Старый Сэмюэл. И я бы отныне хотел звать тебя Юный Джереми, если тебе все равно.

Сэмюэл улыбнулся в ответ и протянул Эсмонду руку.

— Конечно. Только чтоб старая хозяйка не слыхала. Ты настоящий друг, Джо, и я хорошенько пригляжу, чтобы все было путем, — сказал он. — Я тебя не подведу.

Эсмонд перебрался через стену с самого дальнего от дома Сэмюэла края поля и рванул вниз по склону, чтоб его не видно было из Щупс-холла, — поразмышлять о новой дружбе. Если вдуматься — своей первой в жизни дружбе, пусть даже пока он не мог называть Юного Джереми его подлинным именем на публике. Все это изменится, но сначала нужно стать полноправным хозяином имения Щупсов.