Владимир Данилушкин - Магадан — с купюрами и без

После трагедии градоначальник запил, подал в отставку и, как вся магаданская элита, заделался бизнесменом в Москве. А до того принял решение, о котором скоро пожалел: о сносе здания первой школы в самом центре. В разные годы в ней учились два писателя с мировым именем, шесть министров, космонавт и губернатор. В брошенное здание потянулись все, кому ни лень: от подростков до бичей. И вдруг находят убитую нагую женщину. Словно ледяная статуя. Мне вспомнился исторический снимок из журнала: Зоя Космодемьянская с петлей на шее. Жуткую фотографию демократы напечатали в газете и взвалили вину на градоначальника, долбили его из номера в номер. Наверное, ему снился этот ужас. Школу снесли, и стало еще хуже.

Сына погибшей под колесами поезда радийщицы я узнал, когда тот стал подвизаться в журналистике. Я не был в восторге от его работы. Однажды, хоть стой, хоть падай, дошла информация: этот нежный, ранимый человек заявил о самоубийстве — накупил водки на всю зарплату, чтобы упиться до смерти. Разбитая любовь.

К счастью, проблема рассосалась. Вроде бы. Повеселел, ходил гоголем, а потом заделался редактором небольшой, но популярной газетки с юмористическим уклоном. И вроде даже намеривался взять меня в штат, хотя я еще не был безработным.

Уезжал в Москву, покрасовался там, на российском телеканале в качестве театрала. Да он и служил одно время в театре кукол, имел хороший актерский голос. И все-таки вернулся, не пошла ему впрок столица. Такое бывает, несколько его ровесников нашли себя на московских каналах. А этот опять запил, загремел в диспансер. На новогодний праздник пациентов отпустили по семьям. А он холостяк, 36 лет. Ушел по приглашению, увязался за какой-то юбкой. И ускользнул из компании на пике веселья, шарашился по улицам, а зима у нас вон какая. Не Сочи. Хватились, стали искать. Поздно. Диагноз: необратимые термические изменения, несовместимые с жизнью. Одна газета писала потом: «Сгорел, как метеорит, живя в бешеном ритме жизни». А какой-то чертик шептал и шептал мне: «Не сгорел. Замерз, как тот ямщик».

Поразительно, сколько молодых магаданцев погибло в последние годы: пропали без вести в тайге и тундре, на море, врезались на иномарках в столбы, задохнулись в гаражах от угарного газа, пали на Кавказе. С высокого здания строящегося Дома Советов, где теперь храм, несколько человек бросилось на вечномерзлую землю. А перебор алкоголя, наркоты!

Талантливый яркий парень, причастный к началу контактов с Америкой, скончался в аэропорту Анкориджа от огнестрельной раны. Все хотел походить на американца, и это ему удавалось, он был врожденным артистом. Из артистической семьи. Раскованность перешла в баловство, а огнестрельное оружие этого не любит.

Кстати, меня тоже на базаре принимают за янки, если не бреюсь и снимаю цифровой камерой узбеков с арбузами. Бросьте, ребята, — говорю я тогда. О! Вы и по-русски говорите? Обалдуи! Но выросло уже поколение, которому все эти международные контакты по барабану. Прямых авиарейсов давно нет, в Анкоридж можно попасть через Приморье, а то и через Москву, над Атлантикой. Было четыре часа лету, как до Новосибирска, до Анкориджа. Теперь, наверное, сутки.

Магадан, с икрой, водкой, баней давно уже надоел практичным американцам: наладили бизнес с Владивостоком, еще во времена Хрущева прозванным «Советским Сан-Франциско».

Ножки Буша затоптали магаданское птицеводство, да и Агропром в целом. На обломках взошло несколько фермерских хозяйств, несвободных от пережитков социализма. Жаль, не дожил до этих времен человек-бомба. Магаданские кавказцы кормят население шашлыками, владеют базарами. Не горят киоски, да их и посносили, взрывчатку с Веселой вывезли в неизвестном направлении. Теперь сами изготавливаем взрывчатые материалы. Завод взрывчатых материалов с легкой руки губернатора Цветкова вырос.

Мало кто помнит гибель фермера: более пятнадцати лет минуло. Другая гибель стала вехой. В тот год, когда в центре Москвы неизвестный гангстер сразил наповал магаданского губернатора, казалось, даже у невозмутимой северной природы поехала крыша: снег вместо обычного Покрова установился в Рождество, а такая же черная зима была лишь в год начала войны.

По велению Цветкова начато, а теперь завершается возведение храма в честь Троицы, — единственная в Магадане заметная стройка новейшего времени. Мощью и статью он такой, как хабаровский, потеснивший с площади памятник комсомольцам. Наш памятник Ильичу, возведенный в бытность Мисс КПСС, сорвали с постамента и перевезли в район новостроек, на место автостоянки, чьим гостеприимством пользовался и я до самого дефолта. Некоторое время бытовало в городе парадоксальное название «Храмовая площадь имени Ленина».

Смотришь на сверкающие, из титана, купола кафедрального собора, и светлеет в сердце. Новому поколению невдомек, что на том месте в пойме Магаданки располагался двухэтажный барак дирекции Дальстроя НКВД. В том теремке, в одном из учреждений — книжном издательстве — мне довелось поработать. Там я стал узнавать о лагерях. Теперь-то все цифры рассекречены. Колыму прошло более двухсот тысяч заключенных. Почти 3000 тонн золота добыто за все годы, и запасы далеко не исчерпаны.

Не будет большим преувеличением сказать, что храм строится на крови, и таких мест в городе и районах немало. Областная Дума заседает в здании следственной тюрьмы, в подвалах областной администрации, по легенде, расстреливали осужденных. В вечной мерзлоте зарыты и не тлеют, словно для грядущих опознаний, расстрелянные и умершие от болезней и непосильного труда. Немногие кряжистые девяностолетние старики живы, их дети — реабилитированные «члены семей изменников родины» — доработали до пенсии. Моя жена — одна из таких. Родилась в ссылке, до семи лет не знала вкуса яблока. Она и теперь предпочитает груши.

Более полувека назад заключенных заменили комсомольцы, романтики, ловцы фарта, просто работяги, у кого стаж с коэффициентом больше возраста. Допустим, мне 66 лет от роду и производственный стаж 66.

Колыма не переродилась, осталась местом, пусть и добровольной, ссылки. Живем год за годом с мыслью вернуться на материк, купить дом, хорошую машину, развести сад для внуков. Но есть уже много таких, кто здесь родился и не хочет никуда уезжать.

Что-то не попадается на глаза коллега Эвалд, он работает генератором идей для государственных мужей, нашему Цветкову одно время подкидывал креатива. Так вот он сказал, что все Академгородки в нашей стране выросли из ссыльных мест, возможно, и Магадан переродится в учебный центр экстремального проживания. Прошедшие магаданскую школу проживания на материке добиваются многого. И трудно с этим не согласиться. Вот бы только избавиться на уровне биополей от лагерного прошлого, от пережитков — как социализма, так и капитализма.

Сколько же потребуется поколений, чтобы добрыми делами и помыслами очистить ауру города, дабы жилось в гармонии — с Природой, со Временем, друг с другом…

1 сентября 2011 года был в городе особый праздник — освящен новый Храм, на берегу речки Магаданки. Без рубля миллиард рублей потрачен на его строительство. Много о нем говорили и писали, будут еще говорить. Да что там — лучше самим сходить, поставить свечу, тихо помолчать и подумать о прошлом и будущем.

Тщедушный молодой человек в косичках, небрежно заплетенных. Так и вертится на языке поговорка: «У бабы волос длинный, а ум короткий». В волосах чего только не нацеплялось — пух, перья, перхоть! Катышки — наверное, от летучих мышей.

Две такие же, одна в одну, девицы. И волосы, словно молью побитые, и кожа лица — недошлифованная.

— Вы шведская семья? — осеняет меня.

— Да, — парня не удивляет моя проницательность.

— Что же, и знаете русский язык?

Кажется, я вхожу во вкус общения. Приятно произносить слова родной речи в международной аудитории, артикулировать их на манер логопеда. Как сто грамм выпить.

— Мы учили французский…

— Стало быть, стоит выучить язык Виктора Гюго и начнешь понимать язык Пушкина? Здорово. Я недавно в Интернете читал что-то похожее: мол, кто учит русский письменный, легче осваивает иврит и европейскую мову.

Ба! — да ведь текущий год объявлен Годом русского языка. Вся страна участвует в важной кампании, особенно строители: им привычно выражаться на этажах, вплоть до третьего, и крыть крышу. Родное слово — надежная опора и в мороз, и в дождь. Правда, из-за потепления климата снег тает в неурочный час, и влага коварно просачивается в квартиры. И тогда жильцы, устав подставлять под капели тазы и ведра, трехэтажно кроят строителей, продвигая русский устный по параллелям и меридианам.