Андрей Кивинов - Русская угроза (сборник)

— Твоя тачка? — поинтересовался Толик, когда машина отчалила от причала.

— А то.

— Неплохо репортеры живут. За сколько взял?

— Пара заказных статей накануне выборов.

— Неужели?

— Не так и много, кстати.

— То есть продаешься потихоньку?

— А как иначе? Все мы немножко оборотни.

На самом деле машину Кивинов взял напрокат у Стаса Болдина, бильдредактора газеты, отвечающего за картинки. У фотографа выклянчил камеру, заявив последнему, что запечатлеет героя сам. Пара сотен за снимки не помешает. Фотограф со скрипом дал. О материале для будущей статьи автор беспокоился не очень. Десять лет по соседним кабинетам с героем — фактуры на пятнадцать статей хватит, можно и интервью не брать. На полчаса работы.

По дороге трепались о текущем. Толик, по обыкновению, удручающим тоном воспевал бардак и безнадегу:

— Весело живем, Андрюха. Можно даже сказать, прекрасно. В прошлый вторник Петрову в подворотне зубы выбили.

— Мафия?

— Какая, в жопу, мафия… Четыре переростка контуженых. Ни одному шестнадцати нет. На бутылку не хватало, решили мужичка опустить. Тут Мишка с дежурства идет. Полночь, народу мало. Проводили до арки и трубой по зубам. Два передних как ветром сдуло. Хорошо, Мишка крепкий, не вырубился. Пушку достал, одного верзилу скрутил, в отдел приволок. Тот остальных сдал. Предки прилетели — помилуйте, помилуйте, недоглядели за сорванцами. По совести, конечно, всю компанию в колпинскую колонию б отправить, но, с другой стороны — зубы вставить сотни три баксов стоит. Кто их Мишке даст? Новый министр? Ага, на всю челюсть. Короче, скинулись предки на новые зубы и забрали своих чад недоразвитых. Это, вообще, нормально? Менту выбивают зубы, а затем откупаются этими же зубами и спокойно отваливают. Уйду, уйду, на фиг.

— Про это тоже писать?

— Пиши!.. Хотя не стоит… Пришьют еще Мишке получение взятки… Ума у кого-нибудь хватит. Вообще, как новый УПК[10] приняли, так полный атас, — Дукалис продолжал бичевать язвы правоохранительной системы. — «Кресты» полупустые, следствие всех на подписки отпускает. Боятся права обвиняемого нарушить. Мы тут задержали черного одного. Мобильники у теток отбирал. Так у него при себе семь подписок о невыезде было! Как бусы на веревочке висели. Ничего, да? Притом что у него прописки в Питере нет!

— И какой он адрес в подписке оставлял?

— А никакой. Обязуюсь никуда не отлучаться из города Санкт-Петербурга и являться по первому вызову следователя. Супер! Напишет он такую байду, выходит на свободу и опять телефоны рвет. И так семь раз.

— Надеюсь, теперь-то его арестовали?

— Хрен там. Вызвали следака,[11] он поскулил-поскулил про слабость закона — и восьмую подписку ему в зубы. И даже к судье не возил.[12] Понять можно — кто человека арестует, тому все эпизоды и расследовать… И так до бесконечности. Чувствую, скоро этот черный в книгу рекордов попадет, а подписки отдельной книгой издаст. Права, блин, обвиняемого… А права потерпевшего? Они что, эти мобильники в горшках выращивают? Или в лесу как грибы собирают?

— А как иначе? Мы идем к демократии, потери при этом неизбежны. Хочешь, чтобы в мире уважали, — живи по демократическим законам. Вот в соседней Эстонии, например, вообще на выходные из тюрем зеков домой выпускают. Вне зависимости от тяжести статьи. И ничего. Кое-кто возвращается. Остальные к нам бегут.

— Мне на это мировое уважение три кучи положить… За раскрываемость меня долбят, а не мировое сообщество.

— Ну все, хватит о политике… Чего-нибудь другое расскажи. Повеселее.

— Ради бога, — мрачно ухмыльнулся Толик, доставая пачку «Петра Первого», — курсанта недавно повязали. Нашего, ментовского. В свободное от занятий время отстреливал авторитетов. По заказу, само собой.

— Это я слышал… А чего, творческий подход к учебе, надо только приветствовать. Что толку от конспектов? А так — реальная борьба с преступностью. Пяток навалял — получи пятерку в зачетку. Опять-таки, деньжата лишние… Одобряю. Ты не понял, я про наш отдел спрашиваю.

— Да чего у нас может быть веселого, кроме проверок да «глухарей»? Правда, на той неделе хохма случилась. Прихожу с утра, а весь отдел красный.

— Не понял, в компартию вступили?

— Да в прямом смысле — красный. Стены, потолок, пол… Бумаги. Даже фотографии на паспортах в паспортном столе красномордые. Дежурный с красной рожей. Я сначала струхнул, думал, со здоровьем что. От недопития и нервного истощения. Типа, мозг не хочет различать другие цвета, кроме красного. Потом гляжу, остальные тоже таращатся. Значит, в порядке мозги.

— И что оказалось?

— Да что оказалось? Ночью участковый двух морячков задержал. В самоволку сбежали. При них баллон подозрительный со шнурком. Мудила дежурный за шнурок и дернул. Из баллона дым красный повалил. В окно баллон не выкинуть — решетки, дверь на ключ заперта. Пока дежурный ее отпирал да за баллоном бегал, газ весь и вышел… Стали разбираться — оказалось, сигнальный буек. Если тонешь, к примеру, дергаешь за веревочку, он в радиусе сто метров воду красит, чтоб с самолета тебя засекли. Морячки его подледным рыбакам толкнуть хотели. А дежурный как ребенок малый — сначала за веревочку дернул и только потом спросил, что это за хренотень. Два дня отдел отмывали, краска намертво въелась.

— А я думаю, что за пятна красные на стенах? Пытали, что ль, кого?.. У нас тут тоже парнишка один отличился. Стас Болдин, бильдредактор. Под фоткой бастующих в Кузбассе шахтеров залепил подпись «Уходят в запой горняки». Надо было «Уходят в забой», но Стас сам только из запоя вышел, алфавит подзабыл… Корректор недоглядел, горняки теперь судом грозят…

Перед виадуком образовалась очередь из желающих перебраться через железнодорожные пути, «восьмерка» наглухо застряла между туристическим автобусом и джипом. Стояние в пробках в планы героев не входило.

— У тебя ствол с собой? — уточнил Кивинов.

— И не один. «Макаров» и газовик.

— Тогда прорвемся.

Кивинов включил заднюю передачу и тихонько сдал назад, аккуратно пододвинув джип. Затем вывернул руль и обогнул автобус, выскочив на тротуар. Через десять секунд он уже был на виадуке. Наверное, хозяин джипа не очень положительно отреагировал на сей маневр, но его можно простить — он же не знал, что господа спешат на обыск и что у них есть табельное оружие.

— Кстати, самого главного не спросил, — вспомнил репортер, выруливая с моста на набережную, — к кому мы едем, и что там надо найти?

— К кидале одному квартирному, — Дукалис зевнул, — снимал хаты на неделю у теток на вокзалах, а потом пересдавал жилплощадь приезжим лохам на долгие годы. Оплату брал вперед и нырял под корягу. Просто до тошноты.

— И что, народ покупался?

— Думаю, товарищ был весьма убедителен.

— А влетел как?

— В результате грамотной оперативной разработки.

— Это понятно. А на самом деле?

— Да как они все влетают? Не поперло. Хозяйка одной из квартир засекла его на вокзале. Шума поднимать не стала, запомнила, у кого он очередную недвижимость снял. А после в милицию. Квартира на нашей земле. Мы с Мишей дождались, когда он с новых постояльцев деньгу снимет, и на выходе из адреса взяли. На пять лет молдаванам ухитрился сдать. Грамотно обставлялся. Мы паспортину изъяли на чужую фамилию, но с нужной пропиской. Где-то он их штампует.

— Сам-то кто такой?

— Да так, шаромыжник обычный, хотя и с артистическими способностями. С симпатичной фамилией Жмуров. Тридцать девять лет. Пару раз судимый. За ломку валюты и кражи на доверии. Брал в долг и не отдавал.

— Признался?

— Какое там. Мол, с хозяйкой не так друг друга поняли. Когда я его прижимать начал, отступного предложил. Чтоб выпустили.

— Много?

— На две твоих «восьмерки» хватит.

— Надо было брать. Купил бы жене и детям подарки.

— Да я хотел поначалу, а потом вспомнил, что мы ж не берем.

— Это верно. Скоро пятый десяток, а все без мозгов.

— После грозиться стал, намекать на ужасы в моей дальнейшей биографии.

— Надеюсь, ты объяснил, что он неправ.

— Думаешь, стоило? Они все грозят…

— Поэтому и грозят, что не объясняем.

— Может быть.

Дукалис зевнул во второй раз.

— Укачивает… Короче, следак его на сорок восемь часов в ИВС, а нам велел подсобрать еще улик. Чтобы судья отправил товарища под домашний арест. А дом ему — тюрьма.

— Соберете?

— Должны. Вариант этот наверняка не первый, судя по наличию пятикомнатной лачуги, дачи и зелени на взятку. Кинем ориентировку по городу, с бабой его пошепчемся, на обысках что-нибудь найдем.

— А баба сейчас где?

— Дома. Мишку ждет. Вернее, не ждет… А мы на дачку. Внезапно. Хорошо, ключи при нем оказались, а в машине договор со строителями. Иначе и не узнали бы ничего про загородную недвижимость. Недвижимость, уверен, хороша. В тех краях одна сотка земли тысяч на пять тянет…