Григорий Волчек - Дедушка русской авиации

Письмо Ирины

«Привет, Игорешка! Как живешь, любезный друг?

Сразу же хочу отчитаться о проделанной работе. Я вернулась из Кирк-Ярве практически с готовым текстом, и сразу же сдала его в секретариат. Материал сначала мариновали, ответсек бухтел, что текст не влезает на полосу, поэтому я подсократила кое-какие длинноты, и очерк пошел в печать, вызвав большой и положительный резонанс как в республиканском ЦК (это главное!), так и среди широких читательских масс. В результате я, грешная, удостоилась похвалы редактора на планерке, повышенного гонорара, а также премии в размере должностного оклада! Очевидно, что это наш с тобой общий успех — без твоей помощи никакого материала бы просто не было. Так что, еще раз большущее спасибо тебе за подмогу!

Живем мы с Сережей нормально, дружно. Тем не менее, я очень часто вспоминаю наши с тобой дни. Иногда мне тебя очень не хватает. Поэтому я сейчас занимаюсь немного странным делом — считаю дни до твоего дембельского приказа. Сегодня 12 февраля, значит, осталось всего 42 дня. Соответственно, максимум через четыре месяца ты уедешь домой и станешь свободным человеком. Надеюсь, воздух свободы не вскружит тебе голову, и ты не забудешь, что тебя очень ждут в Киеве? Нет, правда, Игорь, я очень-очень хочу тебя видеть. И слышать. И… В общем, жду и надеюсь!

Сейчас я готовлю тебе посылочку к 23 февраля — с праздничной открыткой, подарками и пачкой газет с очерком для раздачи друзьям и гарнизонному начальству. Соответственно, жду алаверды к 8 марта. Подарков не надо, а вот теплых и даже горячих слов — побольше, побольше, побольше!

Засим пока. Будь здоров, бодр и весел! До встречи!!

Обнимаю и целую крепко-крепко. Твоя Ирина».

«Здравствуй, дорогой Игорь! Ты меня еще не забыл?

Извини меня за столь долгое молчание. Все как-то не решалась тебе написать (известное дело, бабские штучки), но сейчас желание пообщаться с тобой хотя бы эпистолярно пересилило страхи и сомнения.

Сначала вкратце расскажу о том, что произошло после моего отъезда. Сначала приехали мы, потом прибыл контейнер с вещами (все в полной сохранности), нам быстро дали квартиру, довольно приличную. Немировский сразу же приступил к новой службе в госпитале при ВМА, а я как и предполагала, пришла на кафедру нейрохирургии, где работает несколько моих старых знакомых. Профессор Гуревич сдержал свое слово и дал мне диссертабельную тему. После трехмесячной интенсивной стажировки я восстановила свои прежние навыки, освоила новые методики и была допущена к самостоятельным операциям. Говорят, у меня неплохо получается. Правда, в данный момент я не работаю, не пишу диссертацию и не оперирую, впрочем, по весьма уважительной причине.

Теперь о главном. Прошлой осенью я развелась с Немировским и вышла замуж за другого человека. Мой новый муж — заведующий кафедрой, преемник Гуревича. Раньше я его не знала — он приехал сюда несколько лет назад, уже зрелым специалистом. Зовут моего мужа Александр Викторович Мартьянов (так что у меня теперь фамилия Мартьянова). Ему сорок семь лет, он доктор наук, раньше был женат, развелся год назад, имеет взрослую дочь от первого брака.

С Немировским мы расстались нормально, без скандалов, отношений не прервали, время от времени перезваниваемся. По моему, он уже себе кого-то нашел, и это неудивительно — он мужчина видный, нестарый и малопьющий, так что за его личную жизнь я спокойна. Сын живет с нами, летом будет поступать в Военмед, пойдет по стопам Немировского.

И, наконец, хочу сообщить тебе еще одну новость, возможно, самую важную для тебя. Месяц назад я родила сына. Твоего сына. Я назвала его Игорем. Игорь Александрович Мартьянов — по-моему, звучит неплохо. Мальчик получился крупный: вес — 3850, рост — 56. Роды прошли нормально, нас выписали из роддома через шесть дней. Несмотря на „старородящую“ мамашу, патологий у ребенка нет (три раза плюю через левое плечо и стучу по деревяшке). Ребенок чувствует себя хорошо, я тоже. А если быть точной, я просто счастлива.

У пацана на удивление густые волосы, твоего цвета. И глаза тоже твои — большие, выразительные, зелено-карие. С учетом того, что дни рожденья у вас почти совпадают, думаю, что Гошенька будет копией папы. Мальчик спокойный (опять плюю три раза), много спит, просыпается практически только на кормление, но зато уж если присосется, не оторвешь. Молока у меня, конечно, мало, ресурсы быстро истощаются (хотя спасибо и на том, что есть), и поэтому приходится прикармливать. Так что мальчишка будет „искусственником“. Но ничего, потом наверстаем.

Когда Гошка-маленький не спит и не ест, я на него смотрю, а он смотрит на меня своими глазищами, часто моргает и улыбается. И у меня просто сердце переворачивается, я начинаю плакать от счастья. Это такое чувство, что описать его нельзя.

Еще до свадьбы я рассказала Саше про тебя, про наш с тобой роман. Для нормальной семейной жизни очень важно, чтобы между людьми не было никаких тайн, недомолвок, недоговоренностей. Саша все воспринял спокойно — он человек интеллигентный, современный, не ханжа и не пурист. Мне с ним очень легко. Надеюсь, Саша будет любить ребенка как собственного сына.

Пришлось, увы, все сказать и Немировскому, чтобы он не питал иллюзий насчет ребенка. Конечно же, он воспринял это крайне болезненно, накричал на меня, обозвал всячески, да и тебя помянул „незлым тихим словом“. Но уже на следующий день он позвонил, извинился, и мы помирились. Вот такие у нас семейные драмы и коллизии.

Как у тебя дела, Игорь? Очень хочу, чтобы ты написал мне о своем житье-бытье (адрес — на конверте). Скоро у тебя увольнение в запас, оставшиеся месяцы, надеюсь, пролетят очень быстро. А потом, когда ты уйдешь на гражданку, я приглашаю тебя в гости. Я не знаю, как ты отнесешься к этой идее, не знаю, как отнесется к ней Саша, но я этой встречи очень хочу, и считаю, что я ее заслужила.

До свидания, Игорек! Всего тебе самого доброго, дорогой мой. Целую. Наташа.

P.S. Да, чуть не забыла — поздравляю тебя с наступающим Днем Советской армии! Ты — самый лучший солдат Вооруженных сил СССР! Целую тебя еще раз — это уже в честь праздника.

P.P.S. У тебя недавно был юбилей — прими запоздалые поздравления! Надеюсь вручить тебе подарки при встрече. И еще раз тебя целую. И еще раз».

До подъема осталось два с половиной часа. Полторацкому по-прежнему не спалось. В башке крутились бессвязные мысли. Игорь встал, вышел из кубрика, стал мерить «взлетку» шагами. Закурил, закашлялся, выбросил сигарету. Растолкал спящего дневального, дал ему тумака — не зло, а так, для проформы. Вернулся в кубрик, встал в середине прохода, обвел глазами ряды коек. Полчетвертого, самый сон. ТЭЧ спит крепко, смачно. Нехрен спать.

— ТЭЧ, подъем!

ТЭЧ с трудом продирала глаза. Что за дурацкие шутки глубокой ночью?

Гоша начал сдергивать одеяла с сонных бойцов.

— Спящие, проснитесь! Поднимайтесь, лежебоки! Вставайте, бегемоты! Очнитесь, тюлени! Сонные хомяки, вылезайте из своих нор! Взбодритесь, однополчане, братья по оружию! Всем в строй! Всем! Бугры остаются в койках, но сидя — я настаиваю! Ибо это — торжественный момент!

Недоумевающая ТЭЧ вяло построилась.

— ТЭЧ, внимание! Слушайте важное правительственное сообщение! Рядовой действительной срочной службы, воин-спортсмен, отличник войск ПВО страны, дедушка русской авиации советского Заполярья Игорь Константинович Полторацкий в ознаменование его исключительных заслуг перед Родиной досрочно становится дембелем и квартирантом! И еще рубанком, как ни дико это звучит! Да, коллеги, теперь мне надо рубиться, чтобы побыстрее уехать на гражданку, ибо там меня ждут замечательные люди и великие дела! А вы, други мои, живите без меня, живите долго и счастливо! Службе — п…ец!!

Пермь, июль — август 1988 года

(Вторая редакция: Москва, ноябрь — декабрь 2007 года)

F-15 (полное название — McDonnell Douglas F-15 Eagle) — американский всепогодный тактический истребитель четвертого поколения.

АК («Калаш») — автомат Калашникова, основное стрелковое оружие Советской армии.

Алаверды — право произносить ответный тост (ответное слово).

Андропов Юрий Владимирович (1914–1984) — советский государственный и политический деятель, председатель КГБ СССР (1967–1982), генеральный секретарь ЦК КПСС (1982–1984), председатель президиума Верховного совета СССР (1983–1984).

АНЗЮК, АНЗЮС, СЕАТО, СЕНТО — «империалистические» военные блоки периода 50-80-х годов, ныне не существующие.

Бернс Роберт (1759–1796) — британский (шотландский) поэт и фольклорист, писавший «равнинном шотландском» и английском языках.