Чевгун Федорович - Если можешь – беги…

В третий раз пригубив из стопки, но не выпив коньяк и наполовину, Гарц закурил и с минуту помолчал, собираясь с мыслями.

– Вчера я был в нашем рыбном департаменте, у Волкова, – начал он издалека. – Между прочим, узнал любопытные вещи. Вы знаете, сколько сахалинских предприятий "заколотило" в свои уставы добычу и переработку морепродуктов? Три тысячи! Каково?

– Тесновато становится у нас на острове, – заметил Фалеев. – Помню, когда я брался за рыбалку, нас всего десятка три было. Так ведь, Боря? А теперь, выходит, три тысячи? Скоро плюнуть будет некуда!

– Уже некуда, – сказал Гарц с нажимом. – Скоро дойдем до того, что будем ловить креветку поштучно, – и повернулся к Каратову. – Вот у тебя, Саша, четыре судна…

– Уже шесть, – поправил Каратов, с удовольствием заметив, как вытянулось лицо у Фалеева. – Мы еще два судна взяли у американцев.

Гарц быстро взглянул на Фалеева: ох, и прыткий же этот москвич!

– Бербоут-чартер?

– Он самый. Дороговато, конечно, зато суда – первый сорт. У нас, в России, таких пока не строят.

– Так, шесть, значит… Это – много, Саша. Много! – Гарц изящно стряхнул в морскую ракушку серебристый столбик пепла. – У тебя шесть, у меня четыре, да у Степаныча… Сколько там у тебя, Фалеев?

– Две единицы. Всего! И это у меня, коренного сахалинца!

– Две… – Продолжал Гарц все так же спокойно. – Ну, вот видите, друзья, уже двенадцать судов набирается. Двенадцать! Чтобы загрузить их работой, потребуется квота примерно в двадцать тысяч тонн. И это только минтай. А палтус, камбала, лосось, наконец? Я уж не говорю о креветке…

– В последний раз мне всего три тонны выделили, – с обидой ввернул Фалеев. – Три! А кое-кому, я знаю, тридцать разрешили ловить.

– Кое-кому – это мне? – голос у Каратова был спокойным, зато прищур – недобрым.

Фалеев пожал плечами:

– Все может быть… Ну а если это и так, то что? Хочешь сказать, я ошибаюсь?

Теперь Фалеев уже не улыбался и не шутил. Его чуть навыкате глаза в упор смотрели на Каратова. " Быстро же он заводится, – отметил Гарц. – А этому москвичу – хоть бы что! Сидит с таким видом, словно бы его это ничуть не касается…"

– Что же вы предлагаете? – подчеркнуто вежливо спросил Каратов, обращаясь к Гарцу. – Мне – вдвое сократить свой флот, или Фалееву – вдвое его увеличить?

– Ни то, ни другое, Саша.

Ого! Это было что-то интересное. Каратов откинулся в кресле, приготовился слушать, даже ногу за ногу заложил, – ни дать, ни взять американский бизнесмен на деловых переговорах. " Да ты хотя бы пару фраз по-английски сможешь связать?" – подумал Фалеев с неприязнью. Уточняем: да, смог бы. Каратов довольно бегло говорил по-английски, и это весьма облегчило ему общение с американцами там, в Сиэтле, куда он летал договариваться о рыбопромысловых судах по бербоут-чартеру.

– Что же вы предлагаете, Борис Моисеевич? – повторил Каратов.

– А вот что, – Гарц выдержал значительную паузу. – Я предлагаю тебе, Саша, серьезно подумать о будущем твоей фирмы.

– То есть?

– Пойми меня правильно… Наш губернатор – человек пришлый, и попал на остров, можно сказать, случайно. Сколько он еще здесь пробудет? Ну – год, ну два… И все! Потом он уедет к себе в Белокаменную, а мы, сахалинцы, останемся здесь, на острове. Ведь бежать-то нам – некуда!.. Понимаешь, что я имею в виду?

– Что вы хотите? – помолчав, спросил Каратов.

– Только одного: чтобы мы не мешали друг другу, – мягко сказал Гарц. – И чтобы мы в конце концов друг друга поняли.

Наступила долгая пауза.

– По-вашему, понять – значит, поделиться квотами. Так, Борис Моисеевич?

– Мы хотели бы не мешать друг другу, – уточнил Гарц. – Извини, но ты залезаешь местным рыбакам в карман. Надо быть немножко скромней, Саша!.. Кстати, извини за вопрос… Ты сколько уже на острове живешь?

– Это имеет какое-то значение?

– Ну как тебе сказать?..- неожиданно голос у Гарца подернулся легкой грустью. – Вот я здесь с рождения живу. И эти места для себя родными считаю. В отличие от тех, кто приезжает сюда на сезон, другой – на заработки – и возвращается на материк, так ни черта и не поняв, что это за остров и какие здесь люди живут. Так-то, Саша!

Трое сидели молча. Каждый думал о своем.

Гарц вспомнил, как несколько дней назад ему позвонил давнишний знакомый – Малюгин, и предложил встретиться в каком-нибудь " неброском месте". Когда-то они оба работали на судах, принадлежавших Корсаковской базе океанического рыболовства, ходили в моря, потом их дороги разошлись. Гарц подался освобожденным профсоюзным деятелем в бассейновый комитет моряков, а Малюгин неожиданно исчез с горизонта и появился на Сахалине лишь в конце восьмидесятых, причем совершенно в неожиданном качестве. Бывший старпом за эти годы дослужился до звания капитана органов госбезопасности… Изредка они встречались, однако дальше привычного – "как жена, как дети?" – разговор не заходил.

И вот эта встреча в привокзальном кафе… Они с час просидели за пивом с кетовыми брюшками. Судя по вопросам, которые задавал Малюгин, Гарц догадался: встреча имеет для его приятеля вполне определенный смысл. Малюгин расспрашивал Гарца о конъюнктуре, сложившейся на сахалинском рыбопромысловом рынке, интересовался недавно введенными льготами для предприятий-экспортеров, расспрашивал о взаимоотношениях между местными предпринимателями и приезжими.

"А знаешь, Боря, я кое-что слышал об этом Каратове, – сказал Малюгин. – На твоем месте, я бы присмотрелся к нему повнимательней." "В каком смысле – присмотрелся? – не понял Гарц. – Этот москвич и без того у меня поперек горла стоит!" " Вот я и говорю, Боря: присмотрись к нему,жа повнимательней, – настаивал Малюгин. – Пригласи его к себе в офис, посиди с ним, коньячку выпей… Ну а о чем говорить, я думаю, ты и без меня догадаешься". И поглядел на приятеля столь выразительным взглядом, что тот понял: встречи с Каратовым не избежать.

Кажется, дружеской беседы за столом так и не получилось. Ну что ж, Каратова можно понять… А кто захочет понять его, коренного сахалинца? Нет, уж если браться за дело, то всерьез. И реверансы здесь неуместны.

– Мне кажется, наш разговор затягивается, – сказал Гарц. Его пальцы чуть слышно постукивали по сигаретной пачке.

– А что бы вы хотели услышать от меня, Борис Моисеевич? – как ни в чем не бывало спросил Каратов. – Ах, да! Вас интересует, сколько лет я живу на Сахалине? Должен вас разочаровать: немного. Года два.

– И однако же, твоя фирма уже многое успела сделать!

– И кстати, со многими перессориться, – снова ввернул Фалеев.

– Может быть. Хотя лично мне это так не кажется, – все так же вежливо отвечал Каратов. – Что же касается вашего, гм… предложения, Борис Моисеевич… Извините, но в бизнесе я никогда и ни с кем не делюсь. Всего хорошего!

Каратов вышел из комнаты. А Гарц с Фалеевым продолжали сидеть, обдумывая только что услышанное.

– А знаешь, Степаныч, он мне нравится, – неожиданно сказал Гарц. – Молодой, энергичный. С норовом, уж ни без этого… Но зато какая хватка!

– Да, хватка, – хриплым эхом отозвался Фалеев. – И хватка, и норов… И квоты, Боря. Огромные квоты! Кстати, ты знаешь, сколько тонн виноградной креветки ему Комитет по рыболовству разрешает добывать? Сколько сможет. Вот так! Ты спросишь, почему? Да потому, что у Каратова на судах такое промвооружение стоит, которое нам с тобой и не снилось. Вот ты, например, с какой глубины креветку берешь?

– Метров с трехсот. Да и то если тралмастер опытный.

– А он – с пятисот, понимаешь? С пятисот! И в Комрыболовства у него все схвачено, и губернатор у него свой человек… Вот поэтому мы, сахалинцы, в полном дерьме сидим, а москвич Каратов наше родное Охотское море облавливает. – Ничего, пусть облавливает… напоследок, – раздельно и четко сказал Гарц. Прежняя вальяжность сошла с него, как прошлогодний загар, и открылось жесткое лицо человека, привыкшего решать не столько за себя, сколько за других. Причем не так, как они хотят, а так, как этого требует ситуация. – Я думаю, наш разговор еще не закончен. Когда там у нас очередной рыбсовет собирается? В сентябре?

– Числа двадцать пятого, кажется.

Гарц медленно выпустил сигаретный дымок из уголка рта. Придавил окурок в пепельнице и взялся за стопку.

– Ну что, Степаныч, на посошок?

Они выпили, не чокаясь.

В том же "Сахинцентре", но двумя этажами выше, размещалось и ТОО "Круг". Туда и направился Каратов после встречи с Фалеевым и Гарцем.

Сидевшая за столом красавица вопросительно подняла на Каратова глаза.

– Кофе, – кинул он на ходу. И, миновав двойные двери, оказался в небольшой, но уютной комнате – с хорошей мебелью, холодильником и японской оргтехникой на отдельном столе.

Любому из посетителей, хоть раз побывавшему в этом кабинете, сразу же становилось ясно: здесь делают деньги, причем деньги – немалые. Действительно, своим размахом "Круг" мог бы запросто соперничать не только с сахалинскими, но и столичными фирмами. Многие деловые люди, приезжая на Сахалин в поисках икры и рыбы, считали большой удачей заключить с "Кругом" договор на поставку морепродуктов. Но, признаться, среди россиян таких счастливчиков было мало. Фирма работала преимущественно с иностранными партнерами /расплачивалась за суда, взятые в Штатах по бербоут-чартеру/. Так что о Каратове знали больше в Сиэтле или Москве, чем в Южно-Сахалинске.