Михаил Жванецкий - Женщины

Странный мальчик

Какой-то странный мальчик. Вдвое! Вдвое младше меня. Вчера: «Я люблю вас!» Это ужасно смешно. В моём возрасте… Он пришёл и ушёл. А я… Господи, что это со мной?.. У меня муж, кстати, есть. И, кстати, очень хороший. Да и стара я уже, просто стара… Ой, ха-ха, как я стара. (Всхлипывает.) Какой-то странный мальчик. Что он во мне нашёл? Берёт мою руку, пальцы у него дрожат. Я смотрю на него, какой странный… Но я-то, я-то, дура старая! Почему мне так смешно? (Всхлипывает.) Почему мне так смешно?

Я ему нравлюсь, потому что он ничего не понимает. Он очень скоро начнёт понимать. А я очень скоро вообще… Ему двадцать, мне сорок. О чём может идти речь?.. Да и… Постойте, у меня же муж есть. Кстати, очень хороший. Почему я его должна бросать? Да он и не предложил мне бросать, да я и не буду… Разве что усыновить тебя… Коснётся – бледнеет. Просто он сумасшедший. Но я-то, я-то похоронила себя в четырёх стенах. Что я вижу? Работу и кошёлки. Что я слышу? Когда будет готов обед?.. Ты целуешь мои руки, они же пахнут кухней. Ты очень странный мальчик… Я купила себе резиновые перчатки. Я заняла очередь в парикмахерскую. Я сошла с ума! Они останутся без обеда!

Я был на приёме у врача. У врача – этой прелестной женщины лет между… двадцатью-тридцатью и сорока одним.

– Вы на пределе, – сказала она, когда я сомкнул ноги, закрыл глаза, вытянул руки и две минуты качался, как могильный крест. – Вычтите семь из ста, по семи каждый раз. Я буду мерять ваше давление…

Я сидел, считал, в одних брюках, с прискорбием в груди.

– Да, от этой задачки ваше давление повысилось на 20 мм. Представляю, что с вами творится, когда вы решаете задачи посложней.

– Да, я недавно перенёс ремонт…

– Тише… Я всё вижу сама… Рассказывайте.

– Дело в том…

– Я всё сама вижу. Вы на пределе… Резервов уже нет. Когда вы смотрите детские фильмы, хочется плакать?

– Детские – вряд ли, но грустные…

– Комок в горле?

– Да.

– Ясно… Кошечку в подъезде в дождь жалко?

– Очень.

– Всё понятно. Долго не можете уснуть, читаете?

– Да, читаю.

– Возбуждаетесь от читанного и не можете уснуть?

– Да, я вообще…

– Просыпаетесь поздно с тяжёлой головой?

– Да.

– Ясно. Если вас что-то вывело из себя, хочется разбить к чёрту, ударить?

– Да, доктор, хочется.

– Но быстро проходит?

– Да, я только глазами сверкну.

– Лучше уж бейте.

– Хорошо, доктор.

– А выпиваете – становится вроде легче?

– Да!

– Вроде веселей?

– Да!!! Точно.

– Ясно.

– А когда много работаете и не получается, и погода плохая, и денег нет, и выпить нечего, и девушка не пришла, так и жить не хочется?

– Точно, не хочется. – Я заплакал.

– А когда работа идёт, и день ясный, и деньги есть, и вы выпили, и она пришла…

– Жизнь прекрасна, – закричал я.

– Вот-вот-вот… А бывает, что вы из-за мелочи расстраиваетесь и весь день подавленный?

– Да.

– А крупная неприятность, например, болезнь или даже смерть родственника, никак не действует на вас?

– Конечно.

– Какой ужас…

– Кошмар…

– А бывает, что беспричинно хочется петь и не утром, а ночью, когда все спят, и это ужасно?

– Бывает.

– Будем лечить. Вы на пределе. А бывает, что вы никак, ну никак с женщиной, которая вам не нравится?

– Да.

– И ужасно, страшно, высоко и жутко с женщиной, от которой вы без ума?

– Да, – выдохнул я, – да!.. Как ты всё понимаешь…

– Будем лечить… Запустили вы…

– Да-а, – задышал я, – …лечи быстрей… Я запустил…

– Я выпишу тебе шалфей, боярышник и Прибалтику… Ты на пределе.

– Я это чувствую…

– Вот эти травы.

– Я их буду сеять.

– Ты их будешь настаивать…

– Зачем настаивать, я их так… Всё, что ты скажешь…

– На слабом огне…

– Хорошо, на слабом огне…

– Пятнадцать минут.

– Сколько скажешь.

– Вот пей… Ты успокаиваешься?

– Я успокаиваюсь.

– Ты здоров.

– Я здоров.

– Ты спокоен.

– Я спокоен… Ты закрыла дверь?

– Перестань сейчас же, сейчас же прекрати. Ты спокоен… Спи… (Шёпот.)

– Послушай, тебе завтра рано?

– Нет, завтра воскресенье, больных нет… спи…

– Сплю.

– Ты очень болен.

– Да, я очень болен.

– Но я тебя вылечу…

– Ты меня вылечишь…

– Я уже лечу, лечу, лечу, лечу…

– Да… Мы лечим, лечим…

Я хотела жить в Москве и всё писала домой.

Что зарабатываю шестьдесят, а зарабатывала пятнадцать. Училась по вечерам. Жила в подвале. А ко мне семья ходила – муж и жена. Одалживали рубль, два.

А однажды пришли: «Нам нужно тридцать».

Я копила себе на лето. Вот, возьмите тридцать. А потом они начали меня избегать. Я зашла к ним и говорю: «Если у вас нет денег, это ничего. Только не надо меня избегать. Отдадите в июле».

Я уехала в отпуск.

Приехала. Зашла к ним. Уже был сентябрь.

И он сказал жене: «Выгони её. Она молодая… Заработает. Гони её отсюда!»

А я в метро шла и говорила: «У меня нет денег. Пропустите меня так. Если не пропустите, я пешком пойду в Сокольники». Они пропускали.

Я в Ялте подружилась, одолжила ей десять рублей на два дня. Она стала меня избегать. Я её уговорила гулять вместе.

Она мне адрес оставила подробный. Но оказалось, адрес не тот.

Ну что делать.

Кофту дала свою поносить.

Не вернула. Я её встретила:

– Что же, – говорю, – ты?

– А вот она на мне. Стыдно мне. Сними её. Но мне нечего больше носить.

– Ладно, – говорю, – носи.

В универмаге покупала медвежонка. А женщине рубля не хватило. Она чуть не плачет. Я ей дала.

– Ладно, – говорю, – завтра я уезжаю. Хотите, возьмите мой адрес – пришлёте, если захотите.

Прислала письмо. Писала, как девочка была рада медвежонку. «Это тётя тебе купила». Пишет, что вложила рубль в письмо.

Не знаю, может, на почте вытащили.

Одолжишь – перестают разговаривать.

Не одолжишь – перестают разговаривать.

А раньше в письме посылала рубль, два, три. Ничего, доходили.

(Вынул записную книжку.) Майя Аркадьевна, Сретенка, 12, телефон А-2-25-56. Кто такая? Света Гаврилова, Ордынка, 15, квартира 67, звонить с пяти до двенадцати. Кто такая?… Хоть почерк пьяный, но разобрать можно… А что такое Таня Круглова, Ж-3-47-48… Алло, Таню попросите, пожалуйста… Круглову… Ой! Ай! Извините! (Снимает шляпу.) Так (набирает номер). Катю позовите, пожалуйста. Год не живет. Ясно… Алло. Клару можно… Какую Клару?.. А вот ту самую… Да, ту самую… Зачем… Нет… Всё!.. Долгопол, ресторан «Арагви». Алло, мне такую девушку по фамилии Долгопол… Как мужчина?.. Это вы?.. Никто не говорит… Алло! Это насчёт приобретения земельного участка под Львовом… Замужем. Извините… Селезнёва, площадь Маяковского, выс… симп… стр… Кто такая и почерк дурной… Мороз, что ль, был… Алла Селезнёва. Здоров. Это Миша. Такой весёлый, такой полный такой… Нет, я вас не помню. Но у меня тут записано. Площадь Маяковского. Зима и так далее. Стройная, высокая блондинка. Но я вас помню. Может, вы меня вспомните. Командировочный такой, лысоватый такой, полноватый, весёлый такой, быстро ходит, такой моряк такой в прошлом, такой приятный такой Миша, ну такой, скороговорочка такая приятная, глаза такие приятные, голубые такие. В общем, пятидесятый два… Не помните? Вспоминаете? Мама ваша вспоминает. А вам сколько? Двадцать один? Стоп! Всё! Не надо звать… Да. Давно не был в этом городе. Алло! Что идёт в кинотеатре «Смена»?..

– К тебе можно зайти?

– Можно. Но есть нюанс.

– Какой?

– Муж.

– Значит, ты замужем? Поздравляю. Ну, как?

– Хорошо.

– Муж хорош?

– Очень хорош, но есть нюанс.

– Какой?

– У него семья.

– Ага. Так он с ней?

– С ней. Но есть нюанс.

– Какой?

– Он у меня всё время.

– Значит, хорошо?

– Хорошо. Но есть нюанс.

– Какой?

– Я люблю другого.

– Почему же ты не там?

– Он меня не любит.

– Значит, можно зайти?

– Конечно.

Женщины, подруги, дамы и девушки! В чём радость и прелесть встреч с вами? Почему вы созданы такими? Нежная кожа, эти глаза, эти зубы и волосы, которые пахнут дождём. Этот носик и суждения по различным вопросам.

Товарищи женщины, дамы и девушки! Назад! Вы уже доказали: вы можете лечить, чинить потолки, собирать аппараты, прокладывать кабель. Хватит! Назад! Обратно! В поликлиниках женщины, в гостиницах женщины, в ресторанах женщины, в цехах женщины. Где же прячутся эти бездельники? Она ведёт хозяйство, она прописывает мужа и сидит в техническом совете. Она и взрослеет раньше, и живёт дольше. У нас в новых районах одни старушки, где же старики?.. А вот бездельничать не надо, будем долго жить. Пьём, курим, играем в домино, объедаемся, валяемся на диванах, а потом же в претензии – мало живём. Морщины в тридцать, мешки у глаз в тридцать пять, живот в сорок. Кто нами может быть доволен? Только добровольцы. Лев пробегает в день по пустыне сотни километров. А волк? Все носятся по пустыне, ищут еду. Поел – лежи. А у нас поел – лежи, не поел – лежи. У льва есть мешки под глазами? А брюхо? Имей он брюхо, от него бы сбежала самая унылая, самая дряхлая лань.