Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 46. Александр Иванов - Александр Александрович Иванов
Помощь проекту
Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 46. Александр Иванов читать книгу онлайн
У Ляли было трое детей от первых браков, все не похожие друг на друга, но милые и застенчивые. Но развитые — когда они начинали щебетать о своем, Авель Петрович густо краснел и уходил на кухню.
Теща, Зося Викторовна, в прошлом была певичкой, а стала шизофреничкой. Спала она на рояле, не гася света, а при виде Авеля Петровича заползала под диван.
Ляля пошла в мать, такая же беззаботная и веселая.
Дети ее были кто где. Она не работала, среди зимы доставала чайные розы и вручала их собственноручно Муслиму Магомаеву.
Авель Петрович страдал и не знал, что делать. Он вдруг понял, что любит сына и невестку, и даже к Зосе Викторовне его тянуло, как тянет человека, страдающего суицидальным бредом, прыгнуть с балкона вниз головой.
А потом у Ляли родилась тройня. Все трое были похожи друг на друга и не похожи на Гену.
Авель Петрович совсем потерялся от радости. Позвонил мужу своей малярши и попросил, чтобы она сегодня не приходила. Купил три килограмма конфет «Южная ночь» и голубенького «Москвича».
И зарыдал впервые в жизни. Которая, собственно говоря, уже кончилась.
В плену ассоциации (Евгений ВИНОКУРОВ)
Я видел раз в простом кафе нарпита,
как человек корпел над холодцом,
трагическую маску Эврипида
напоминая сумрачным лицом.
___
Я видел, как под ливнем кошка мокла,
хотел поймать ее, но не поймал…
Она напоминала мне Софокла,
но почему его — не понимал.
Я видел, как из зарослей укропа
навстречу мне однажды вылез крот,
разительно напомнивший Эзопа
и древний, как Гомер и Геродот.
А раз видал, как с кружкою Эсмарха
старушка из аптеки шла к метро.
Она напоминала мне Плутарха,
Вольтера. Острового и Дидро.
Я мог бы продолжать. Но почему-то
не захотел… Я шницель уминал,
сообразив — но поздно! — что кому-то
кого-то же и я напоминал!
Завязка с развязкой
Бросил пить человек.
Ну и что ж! Завязал…
Не войдет он вовек в переполненный зал,
не пригубит пивка,
не махнет стопаря,
не поднимет рука рюмку,
в дымке паря!..
___
Неизбывнее мук
не бывает вовек…
Так случается вдруг:
бросит пить человек!
Он уже не войдет
в переполненный зал…
Огорчится народ:
«Вот беда… Завязал!»
Но ведь то не навек…
День пройдет. Два пройдет.
Снова — слаб человек! —
в ресторан он пойдет,
а верней, не войдет,
а вползет в дымный зал…
Улыбнется народ,
говоря: «Развязал!..»
Андрей-70 (Андрей ВОЗНЕСЕНСКИЙ)
Беру трагическую тему
и окунаю в тему темя,
дальше начинается невероятное.
Вера? Яд? Ной? Я?
Верую!
Профанирую, блефуя!!!
Фуй…
Чихая нейлоновыми стрекозами,
собаки планируют касторкой на вельвет,
таракашки-букашки кашляют глюкозой. Бред? Бред.
Пас налево. Семь треф. Шах!
Мыши перламутровые в ушах.
— БРЕД, БРЕД. БРЕД. БРЕД. БРЕД, БРЕД —
Троллейбус заболел кессонной.
Изоп уполз. Слон — «элефант».
И деградируют кальсоны,
обернутые в целлофан.
БРЕД. БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД, БРЕД —
Хаос. Хвост. Хруст. Пруст. Вуз. Туз.
Загораем. От мертвого осла уши. Кушай!
(Чревоугодник в чреве червя.)
Шпрот в рот. А идиот — наоборот.
БРЕД, БРЕД, БРЕД. БРЕД, БРЕД, БРЕД —
Джаз-гол! Гол зад! Гол бюст!
Холст. Герлс. Хлюст.
Я опууупеваю…
А опууух…
Вкусно порубать Ге!
Фетиш в шубе:
голкипер фаршированный
фотографируется в Шуе,
хрен хронометрирует на хребте Харона
харакири. ХрррМ
«Ау, — кричу, — задрыга, хватит, финиш!»
Фигу!
(Это только часть задуманного мною триптиха.)
P.S.
Сам уйду, покуда не умыли,
но, клянусь, что бредил я не зря,
ведь еще никто в подлунном мире
не пускал
такого пузыря!
Не спится, няня… (Игорь ВОЛГИН)
Нету меня Арины Родионовны,
И некому
Мне сказки говорить.
И под охрипший ящик радиоловый
Приходится обед себе варить.
___
Нет у меня Арины Родионовны,
И я от бытовых хлопот устал.
Не спится, няня.
Голос радиоловый
Мне заменил магический кристалл.
Грушу, лишенный близости старушкиной.
От этого
недолго захандрить.
Нет у меня того, что есть у Пушкина,
И нечего об этом говорить.
Нет Кюхли, нет Жуковского, нет Пущина,
Нет Дельвига!
Не те пошли друзья.
В Большой энциклопедии пропущена
Красивая фамилия моя.
Мои рубашки
в прачечной стираются.
Варю обед, сажусь чайку попить.
Никто меня, видать, не собирается
Обнять и, в гроб
сходя, благословить.
Поэтому-то я готовлюсь к худшему.
К тому, что не оценят,
не поймут…
А впрочем,
что ни делается — к лучшему:
Меня, по крайней мере, не убьют!
Летающая бутылка (Александр ВОЛОДИН)
Как будто мы жители разных планет.
На вашей планете я не проживаю.
Я вас уважаю, я вас уважаю,
но я на другой проживаю. Привет!
___
На вашей планете я не проживал.
Конечно, вселенная наша огромна,
я жил на своей, незаметно и скромно —
чуть-чуть выпивал и чего-то жевал.
А друг проживал на планете иной.
Не все ли равно, на какой проживаешь…
Но вдруг донеслось: — Ты меня
уважаешь?.
Я понял, что это — контакт внеземной.
Мой друг объявился, он жив и здоров!
Я так далеко от него проживаю…
Мой радостный вопль: — Я тебя
уважаю! —
пропал в бесконечности звездных миров.
И, видимо, чтобы я не загрустил,
у самого дома, где я суетился,
тарелки летающей диск
