Александр Житинский - Путешествие рок-дилетанта. ( часть 1 )

РД. Говорят, ты играл на танцах в Люберцах?

Кинчев. Нет, не в Люберцах - в Красногорске. Тоже подмосковный город, такой же.

РД. В какой команде?

Кинчев. Было несколько команд: СЛОМАННЫЙ ВОЗДУХ, ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА, КРУГ ЧЕРНОЙ ПОЛОВИНЫ… В какие-то меня приглашали. Какие-то были мои…

РД. ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА и сейчас, кажется, существует?

Кинчев. Может быть. Это университетская команда была, меня туда пригласили, но я потусовался и ушел, потому что там меня заставляли петь чужие тексты.

РД. А к тому времени уже были свои?

Кинчев. Свои были сразу, как начал. Но они были а-ля BLACK SUBBATH - сплошные упыри, ведьмы, дьяволы - просто конец света! У меня вся комната была разрисована портретами Оззи Осборна, путиной, пауками всякими, черепами… В общим - сплошной сатанизм.

РД. Где ты учился после школы?

Кинчев. Сначала работал, потом поступил в Технологический институт. Потом ушел из института. Армию я косил, статья такая была - остаточные явления черепно-мозговой травмы.

РД. А певческое училище при Большом театре?

Кинчев. Это смешная история была. Мы однажды пили пиво, на ВДНХ заведение такое было, называлось «Парламент». Сейчас оно закрыто, к сожалению… Пели, пели, потом подходит ко мне один человек: «Ты где-нибудь учишься?» Я сказал - нет. Он дал мне адрес. На следующий день я туда поехал и прошел первый тур. Потом еще раз съездил и поступил. Пел я тогда, как сейчас помню, «Гори, гори, моя звезда…» и «Ой да не вечер, да не вечер…» Под рояль.

РД. Училище готовило солистов?

Кинчев. Нет, это для хора. Там четыре года надо было учиться. Я продержался там семестр с хвостиком…

РД. Ну, а дальше?

Кинчев. Году в восьмидесятом я вообще с музыкой завязал и вообще два года ничем не занимался. И только в восемьдесят втором начал опять.

РД. А как жил?

Кинчев. Натурщиком работал в Суриковском училище.

РД. Ну, а потом появился «доктор Кинчев»?

Кинчев. Да, Появилась у меня такая группа - ЗОНА ОТДЫХА. Нам Панкер в Питере помог записаться.

РД. Это то, что называется «Нервная Ночь»?

Кинчев. Да. Это мы записали у Панкера, за одну ночь.

РД. Тебя уже знали в Ленинграде?

Кинчев. В очень узких кругах. Меня привозили к Майку, я там песни пел. Майк сказал: «Ну что… Это интересно…»

РД. Но вот, наконец, ты пришел в АЛИСУ. Мне кажется, что до тебя АЛИСА представляла собою нечто невыразительное. Я сужу по фестивалю восемьдесят четвертого года.

Кинчев. А мне тогда понравилось. Я для себя даже отметил, что хотел бы играть в этой команде.

РД. Но вокалист, согласись…

Кинчев. Боря Борисов? Да, он делал рукой вот так и пел «Сильные идут вперед»…

РД. Через год все изменилось. Для меня до сих пор первое появление на фестивале восемьдесят пятого года с тобою осталось как нечто в высшей степени крутое и даже шокирующее.

Кинчев. Да, веселая была программа.

РД. Тогда ты пел «Я Начинаю Путь». Дальше путь АЛИСЫ я себе более-менее представляю. Конечно, можно было предположить, что твой способ существования на сцене, музыка АЛИСЫ привлекут многих. Но такой суперпопулярности никто не ожидал. Знаешь, я однажды в «Юбилейном» зашел сзади на сцену, когда ты пел, чтобы сверху взглянуть на тусовку. Зрелище меня поразило: колыхающееся море лиц, обращенных к тебе, восторг, счастье и в то же время какая-то тупость… Как ты относишься к своим фанам?

Кинчев. По-разному. Иногда я их ненавижу, иногда - люблю.

РД. Но не боишься?

Кинчев. Раньше не боялся. Пока один раз не угораздило спрыгнуть со сцены в толпу… Еле ноги унес, чуть не порвали.

РД. Такой ажиотаж везде или только в Ленинграде и Москве?

Кинчев. Мы сейчас ездили в Ташкент и Днепропетровск. Прием теплый был, а публики… В Ташкенте зал на четыре тысячи, а билетов продано полторы. В Днепропетровске сначала тоже неполный зал, а потом уже полные.

РД. Как было с рекламой?

Кинчев. Никак. Кассы открывали за сорок минут до концерта и продавали билеты только на этот концерт.

РД. Как реагировали местные власти?

Кинчев. В Ташкенте меня оштрафовали на пятьдесят рублей. За высказывания со сцены.

РД. А что сказал?

Кинчев. Ну, что я могу сказать? Сказал что-то.

РД. Какие отношения с милицией в Питере?

Кинчев. Да вроде теперь отстали. Последний раз в СКК были концерты, никаких стычек не было.

РД. Объясни, пожалуйста, последние перемены в составе.

Кинчев. Не захотел играть в команде Шаталин. Ну, не захотел - не надо, что же с ним делать? Пытались его уговаривать - он сказал «нет» и ушел вместе с Пашей.

РД. По творческим соображениям?

Кинчев. Объяснил творческими соображениями. Говорил, что хочет играть другую музыку. А Паша его поддержал. С нашей стороны мы расстались предельно мирно, а потом они вдруг обиделись и посчитали, что их выгнали. На самом деле никто их не выгонял, и если Шаталин сейчас скажет, что хочет вернуться - ради бога, возвращайся.

РД. А что за разборки были с наименованием группы?

Кинчев. Они решили, что они «старее», чем мы. Дольше играли в команде, потому вроде название АЛИСА им принадлежит. Что меня касается, я мог бы убрать это название, но все оставшиеся сказали «нет». Я поговорил с Задерием, и он сначала сказал, что надо менять название, а потом я привел ему доводы ребят, и он посчитал их разумными.

РД. Вопрос, конечно, щепетильный, хотя по здравому смыслу все ясно: в сознании любителей название АЛИСА спаяно с твоим именем, хотя не ты создавал эту команду. Ну, а как по-твоему, кто сегодня имеет, так сказать, авторские права на название группы?

Кинчев. Я считаю, что наш художник Андрей Столыпин. Он придумал и заглавную букву, и оформление сцены, и имидж. Он придумал эти звезды.

РД. Теперь давай коснемся материальной стороны существования группы. Сейчас группа очень популярна, имеет гастроли, гонорары и прочее. Но есть опасения, что волна широкого увлечения роком, волна ажиотажа пошла на убыль. Массовая публика уже «наелась» рока и обратилась к ЛАСКОВЫМ МАЯМ. Собственно, так и должно быть, ибо рок - это не массовая культура, это достаточно элитарно. Не тревожит ли тебя падение популярности рока?

Кинчев. Честно говоря, мне на это наплевать. Не будут приходить на стадионы - будем играть на меньших площадках. Не будут приходить туда - будем сидеть в студии и писать альбомы. На квартирах будем снова играть.

РД. И если будет меньше денег, то черт с ними?

Кинчев. Черт с ними. Абсолютно все равно.

РД. Ну и прекрасно. Тогда вернемся к творчеству. Скажи, что ты читаешь? Что любишь в поэзии, скажем?

Кинчев. Гумилева, Бродского… Но больше всего сейчас люблю Хлебникова, особенно его прозу.

РД. Костя, исполнился год, как не стало Саши Башлачева. Расскажи о нем. Как вы познакомились?

Кинчев. Он пригласил к себе на день рождения. Ну, я пришел.

РД. А до этого не знали друг друга?

Кинчев. Мы созванивались по телефону. Он меня знал, и я тоже знал его по записям. Я слушал - мне нравилось.

РД. А что тебе нравилось в его песнях?

Кинчев. Наверное, то же самое, что и в нем, когда мы познакомились. Он меня научил, прежде всего, относиться к слову не так, как я относился. Мне казалось: слово и слово - черт с ним. Можно обломать, запихнуть в строку. Для него слово было куском жизни.

РД. Ты это по его стихам видел или вы разговаривали об этом?

Кинчев. И говорили,кКонечно. Я видел, как он со словом работает, меня даже ломало от этого. Потому что он писал с долей математики, что ли: строил вот так строчки, здесь выводил слова, которые должны рифмоваться, тут закруглялось стрелочками… Это с этим, то с тем - цепочка получалась огромная! А я писал так: сел - и готово…

РД. В интервью по ТВ ты сказал, что тебе было ясно, как он кончит.

Кинчев. Я просто был уверен в этом. Другого конца у него не могло быть по всему - по жизни его, по тому, как он ко всему относился.

РД. А сам он это понимал?

Кинчев. Не то что понимал - он знал это наверняка. Он уже делал несколько попыток. И никто не мог его остановить.

РД. Может быть это было связано с вином, с «травкой»?

Кинчев. Да он не пил вообще! Не пил и не курил. Ничего… Это вот как у Германа Гессе - есть люди из разряда самоубийц. Он был из этого разряда. Другое дело, что они могут так и не дойти до этого конца. Сашка был самоубийцей просто изначально. Это был как был выход про запас. Он, наверное, дает какие-то силы, чтобы преодолевать жизненные трудности. Всегда знаешь, что выход есть, последний… У него, видимо, ничего другого не осталось, кроме этого запретного шанса.