Константин Мелихан - Пасквили

- Это и есть наш бог, - отвечаю я. - Бог нашей техники. Сан-техник. То есть святой техник. Питается исключительно святой водой.

- А где он ее берет?

- Жильцы ставят.

- Как это - ставят воду? Она что, твердая?

- Да, - говорю. - Крепкая.

- То есть ее покушал - и становишься крепче?

- Наоборот, - говорю. - Жиже. Шатаешься после нее.

Из кафе мы идем к знакомым Хелен. Это ее старинные друзья и живут они в старинном доме. В Копенгагене почти все дома старинные снаружи, но современные внутри. В отличие от многих наших домов, которые старинные внутри, но современные снаружи.

- Это - парадный вход? - спрашиваю я.

- Да, парадный, - говорит Хелен. - А что это такое?

- Ну, - говорю я, - парадный вход - это такой вход, над которым висит большой плакат с какой-нибудь большой мыслью, например: "Верным путем идете, товарищи!"

- Это чтобы сантехник с пути не сбился? - спрашивает Хелен.

- Не только сантехник, - говорю я. - Мы все без парадных входов жить не можем. Мы, куда бы ни шли, всегда идем через парадный вход и всегда парадным шагом. Есть, правда, у нас и черный вход. Но не для всех. А только для белых.

- У вас что, есть черные и белые?

- И черные, - говорю, - и белые, и красные, и коричневые, и зеленые, и серые, и голубые, и оранжевые, и фиолетовые.

- Фиолетовые?!

- Да. Это - те, кто в реке искупался.

- А оранжевые?

- А оранжевые - это тетки такие. В оранжевых жилетках. Рельсоукладчицы. Одной рельсой она может двадцать человек уложить.

С 1917 г. у нас был только один цвет. Красный. Все остальные были запрещены. Сейчас по количеству цветов мы уже обогнали Данию.

В Дании не любят революций. Ну, была у них одна революция - да и та сексуальная. Причем обошлась малой кровью. Хотели заинтересовать население в собственном воспроизводстве, поскольку мало народу. Но результат как всегда обратный. Самые горячие мужчины по-прежнему - в жаркой Азии, потому что там самые стыдливые женщины: не снимают чадру даже во время обеда.

* * *

Как-то я получил письмо: "Что делать, если моя "жена - это прочитанная книга"?"

Я ответил: "Пользуйтесь публичной библиотекой".

Публичные дома в Дании разрешены: чтобы все проститутки были под колпаком.

Кроме того, благодаря публичным домам намного меньше стрессов, изнасилований и венерических заболеваний

Мой приятель, съездивший по приглашению в США, рассказал, как они с женой заметили, что их сын-семиклассник все время что-то покупает и складывает в рюкзак. Приехали домой и решили заглянуть - что у него там. Открывают - полный рюкзак презервативов!

Бизнес по-русски.

И презреватив может быть лицом легкой промышленности. В российских, во-первых, слишком много резины, как в галошах. Во-вторых, быстро снашиваются. В-третьих, их мало.

Одноразовые средства в Дании на каждом углу. Наверно, только у нас многоразовые презервативы, многоразовые сосиски. Все остальное у нас одноразовое: туфли, стулья, мосты (речные и зубные). А шприцы - однозаразовые.

* * *

Конечно, проблемы есть не только у нас, но и у них. У нас, например, - как купить? А у них - как продать?

У них есть, с чем сравнивать. На датских прилавках - все лучшее, что производится в мире.

Хелен говорит:

- У испанков лучше вино.

- У испанцев, - поправляю я.

Что датчане делают хуже россиян, так это говорят по-русски.

- Мужчина, - объясняю я, - испанец. А женщина - испанка. Испанцы и испанки. Датчане и датчанки. Французы и француженки. Русские и русские.

- У вас что, нет разделения на мужчин и женщин?

- Есть, но оно не бросается сразу в глаза.

У нас определить, мужчина ты или женщина, легче ночью, чем днем. А днем можно определить только по силе. У женщины сумки тяжелей.

Только в наших анкетах есть графа: пол.

У нас пол сравняли с землей.

Многие у нас требуют отменить конкурсы красоты. Стесняются смотреть на обнаженную женщину в купальнике. Привыкли видеть ее в ватнике и кирзовых сапогах, с лопатой и ломом.

Женщины у нас красятся почти все. Старые - чтобы быть моложе. Молодые - чтобы быть старше.

У нас накрашеная женщина - это красавица. А у них накрашеная женщина - это клоун.

Косметикой у датчан пользуются в основном проститутки.

У датчан другие понятия о красоте. Красота - это здоровье. Поэтому все направлено на то, чтобы человек был здоровым. Все, что делает человека здоровей, очень дешево. Фрукты, овощи, лекарства, спорт - на дотации государства.

У нас все это дороже. Потому, наверно, и живем меньше. По продолжительности жизни мы опережаем только Африку. И только Центральную. А Европу мы опережаем только по продолжительности жизни курицы. Только у нас курица умирает своей смертью. А судя по мускулатуре ее ног, ходит помирать из деревни в город пешком.

Датская женщина не носит платье. Женщина в платье, в пальто, на высоком каблуке - не деловая женщина. В платье, в пальто, в туфлях трудно делать широкий шаг, неудобно жать на педаль. Поэтому датская женщина - в брюках, в шортах, в куртках, в кроссовках.

Сумок в руках тоже нет. Носить сумки - слишком унылая функция для датской руки. Поэтому сумка висит на плече. Или за спиной - сумка-рюкзак. Или сумка на поясе, пристегнутая к ремню. У мужчин иногда маленькая сумочка на ремешке вокруг запястья, как говорят у нас, - "потаскушка".

Наше главное богатство - это наши ресурсы: лес, вода, уголь, нефть, женщины.

Наша женщина - то же горючее: выполняет самую тяжелую работу, загорается от одного неосторожного движения мужчины и очень высоко ценится на Западе.

Многовековое смешение наций на территории нашей страны вывело уникальный тип женщины, в которой есть все лучшее от каждой нации. (Это, правда, не означает, что все худшее от каждой нации - в нашем мужчине).

Как российские шахматисты и музыканты увозят почти все награды с международных турниров и конкурсов, так и российские женщины увозят уже почти все награды с международных конкурсов красоты. Правда, если их женщина стала победительницей, ее сразу хватают замуж, а если - наша, то ее выгоняют из дома.

Хотя наша одежда так уродует наших красавиц, что их мужья должны спать спокойно.

А наша обувь! - кажется, что ее выпускает не легкая промышленность, а тяжелая.

А наше белье! - кажется, что оно не нижнее, а верхнее. Ясно теперь, почему наша женщина так быстро раздевается. Всю одежду - одним рывком. Картина с репродукции Гойи "Обнаженная одним махом".

Нет, прежде чем раздевать женщину, мужчина должен ее как следует одеть.

Герда, подружка Хелен, приехала на велосипеде и прикатила под уздцы второй. Оказывается, мы едем на пикник. Чтобы мне было понятней, Герда называет велосипед бисиклетом. Для бисиклетов вдоль улиц специальные дороги - между пешеходной и автомобильной. Есть и велосипедные стоянки: металлические скобы, вделанные в асфальт.

Перед пикником заехали в небольшой магазин. Сорта помидор напоминают годовой репертуар театра, а сорта колбасы - репертуар кинотеатра.

Хорошо, что они меня не спросили про наши помидоры. А то бы я им ответил: "У нас два сорта помидор - недозрелые и перезрелые".

Больше всего меня удивляет не качество и количество их колбасы, а то, как они ориентируются в этих колбасных джунглях. Какую взять? Тоже проблема.

- Лично я, - говорит Герда, - покупаю то, что покупала вчера.

- А я, - говорю, - покупаю то, чего не купить завтра.

- У вас маленький колбаскин выбор? - спрашивает Герда.

- У нас социалистический выбор, - говорю я. - Это значит, что у нас в каждом доме выборы, кому сегодня есть колбасу.

Не хотел я им говорить, что у нас колбаса - вообще только во время выборов и референдумов. Не хотел их расстраивать.

И что самое обидное, каждый сорт колбасы у них пахнет по-разному. А у нас - один сорт колбасы, но пахнет тоже по-разному. В течение часа.

Герда изучает русский язык.

- А как пишется слово "колбаса": КОЛбаса или КАЛбаса?

- Смотря из чего она сделана, - говорю я. - КОНЬбаса, КОТбаса, КОСТЬбаса...

Мы купили 200 г колбасы и 300 г помидор. Мне кажется, в Дании еще и потому всего много, что там берут всего мало. В Дании покупают обычно 100 г сметаны, 150 г мяса. Мясо не исчезает даже во время стихийного бедствия. Во время стихийного бедствия, наоборот, вообще всего больше, потому что все-таки не что-нибудь, а стихийное бедствие!

У нас быстро забывают о том, что было вчера, но долго думают о том, что будет завтра.

Конфет берут 10 кило. Сахарного песку - мешок. Картошки - сколько можешь унести. Потому что завтра может не быть. А завтра оно раз - и снова есть. Тогда приходится все съедать, потому что оно уже начало гнить. Причем за месяц до того, как вы купили.

Перед Данией меня предупредили, что датчане едят мало. Но когда я туда приехал, меня стали кормить, как приплывшего в отпуск Робинзона Крузо. Потом я узнал: их, оказывается, предупредили, что русские едят много. Потому что нечего есть.

* * *