Константин Мелихан - Правдивые истории сивой кобылы

- У меня дядя в конце концов умер!

Ведущий сразу растерялся.

- О, простите! - сказал он. - Тогда, конечно. Такое горе. Только коротенько.

Так писатель Обрезкин был включен в концерт.

Перед его выходом ведущий объявил:

- Уважаемые зрители! Сейчас перед вами выступит писатель Обрезкин. У него произошло большое горе: умер дядя. Поэтому во время чтения писателем своего юмористического рассказа я бы попросил зал как можно больше смеяться.

Обрезкин вышел на сцену и под дружный смех прочел длинный и скучный юмористический рассказ.

На волне аплодисментов он влетел за кулисы и попросил ведущего разрешить ему прочесть еще один рассказ.

- Не имею права, - ответил ведущий. - У вас же умер один дядя?!

- Нет, - сказал Обрезкин. - Еще тетя.

Ведущий вышел на сцену и объявил об этом залу.

Над вторым рассказом смеялись еще больше.

Окрыленный успехом, Обрезкин бросился опять к ведущему.

- Кто еще? - со страхом прошептал ведущий.

- Двое детей! - радостно сказал Обрезкин. - Но совсем небольшие. По полстранички каждый.

- А как объявить народу?

- Объявите: авиационная катастрофа.

- Это же на целый час! - ужаснулся ведущий.

- Нет, - сказал Обрезкин. - Самолет областного значения.

Ведущий так и объявил. Писатель Обрезкин вышел на сцену и под душераздирающий хохот прочел еще два рассказа.

Из зала послышались возгласы:

- Бис!

Ведущий вышел на сцену и объяснил, что второй раз одни и те же родственники умереть не могут.

Тогда кто-то крикнул:

- Автора!

Ведущий весь в слезах бросился к телефону и стал звонить в аэропорт, чтобы прислали механика, по вине которого разбился самолет.

Ему ответили, что самолеты в их области еще никогда не разбивались. У них вообще нет самолетов.

Ведущий заплакал еще сильней и объявил все зрителям.

Наступила гробовая тишина: слышно было только, как плотник сколачивал гроб.

Раздались крики:

- Надувательство! Сапожники! Верните деньги!..

В настоящее время писатель Обрезкин уже вышел из гипса, но больше нигде не выступает - и все по вине отличной службы "Аэрофлота".

Начинание

Тут на днях одна вахтерша умерла.

Начальник охраны сказал директору завода:

- Только, знаете, она совершенно одинокая.

- Ну, это ничего, - сказал директор. - За гробом я пойду. Вы. Ну, еще несколько человек найдем, которым тоже делать нечего. В приказном порядке пойдут. Пусть для них это будет уроком.

- Да я не о том, - сказал начальник охраны. - Она, понимаете, одинокая раньше была. И просила, чтобы ее похоронили не одну.

- А с кем? - насторожился директор.

- С предметом одним, - сказал начальник охраны.

- С винтовкой, что ли? - облегченно спросил директор.

- Нет, - сказал начальник охраны. - С телевизором.

- Да вы что?! - возмутился директор. - В своем уме?! Как же она телевизор будет смотреть, если там вилку воткнуть не во что?! И вообще, куда она его поставит?

- Это ее дело, - сурово сказал начальник охраны.- И, на худой конец, можно транзисторный положить.

- Да, - согласился директор, - но не нарушит ли это, так сказать, торжественность момента?

- Так не цветной же, - сказал начальник охраны, - а как положено: черно-белый.

В общем, в день похорон за гробом пошли только те, у кого не было телевизора. Больше желающих не нашлось, хотя директор обещал всем участникам по два отгула. Настроение у провожающих было невеселое. И это было понятно: "Зенит" проигрывал. Только на кладбище нашим ребятам удалось сравнять счет, и могильщики уже взялись за лопаты. Но тут дикторша объявила: "На экране - кинокомедия", - и проводы вахтерши затянулись еще на полтора часа.

Директор, который обещал своей секретарше вернуться домой не позже десяти, позвонил ей с кладбищенского телефона-автомата, причем разговор начал так:

- Зайчик, угадай, откуда я звоню!

Наконец, директор разрешил захоронение, потому что стали показывать передачу "Земля и люди", но теперь уже стало интересно могильщикам, которые во время кинокомедии спали в свежевырытой могиле.

Короче говоря, прощались с вахтершей до тех пор, пока передачи не кончились по всем программам. Расходились неохотно. Начальник охраны услышал в темноте, как девушка говорила какому-то парню без усов:

- Спасибо за вечер!

- Хорошее мероприятие, - сказал начальник охраны директору.

- Да, - согласился директор, - хорошее начинание.

- Главное - на свежем воздухе, - сказал начальник охраны.

- Да, - согласился директор. - Так сказать, приятное с полезным.

Но что именно приятное, а что полезное - не указал.

01

Не знаю, как на вашей АТС, а на нашей никогда не предугадаешь, какой она выкинет номер. Звонишь, например, в прачечную, а попадаешь в типографию. Или звонишь в столовую, а попадаешь в больницу.

Вот как-то вечером прибегает ко мне соседка.

- Звоните, - кричит, - скорей ноль один! У нас пожар!

Я скорей звоню 01.

Снимают на том конце трубку, и вдруг я узнаю голос своего директора.

- Ой, - говорю, - извините! Я, кажется, не туда попал.

Кладу трубку и снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.

Он говорит:

- Что-нибудь случилось, Орлов?

Я говорю:

- Да. Случилось. Но вас это не касается.

Он говорит:

- Почему же вы мне тогда звоните?

Я говорю:

- По телефону.

Он трубку повесил. А я снова звоню 01. И снова на своего директора попадаю.

Он говорит:

- Вы, Орлов, хорошенько проспитесь, а завтра зайдите в мой кабинет.

И кладет трубку.

Я дрожащей рукой, медленно и старательно набираю 01.

Директор говорит:

- Вы меня уже четвертый раз с постели поднимаете!

И тут я не выдержал.

- А вы, - говорю, - не снимайте трубку, когда не вам звонят!

Он говорит:

- А кому же, интересно, вы тогда звоните? Тут со мной рядом только моя жена.

Я говорю:

- Я ноль один звоню. У нас здесь пожар.

Он говорит:

- Ну, это и следовало ожидать. Слава богу, у вас там до драки еще не дошло.

И вешает трубку.

Тут вбегает ко мне эта соседка и кричит:

- Что же вы ноль один не звоните?!

- Я, - говорю, - звоню ноль один, а попадаю на своего директора.

Она говорит:

- Ну тогда звоните своему директору - попадете на ноль один.

Я уже специально звоню своему директору.

Он говорит:

- Вы чем там ноль один набираете?

Я говорю:

- Да сейчас я уже не ноль один набирал, а специально ваш телефон.

Он говорит:

- Да это я уже давно понял.

И повесил трубку.

Соседка говорит:

- Тоже мне - настоящий мужчина! Не можете правильно ноль один набрать!

И сама набирает 01.

И тут я слышу, ЧТО она говорит:

- Нет, - говорит. - Орлов мне никто. Я просто его знакомая.

Я хватаю у нее из рук трубку и кричу:

- Я не виноват, товарищ директор! Девушка сама захотела вам позвонить. Потому что я не настоящий мужчина.

И тут я слышу из трубки:

- Я вам не товарищ директор. Я его жена.

Я говорю:

- А вы откуда говорите?

Она говорит:

- А вот откуда эта... "пожарница" узнала наш номер телефона?!

- Так его, - говорю, - все знают.

Она говорит:

- Большое вам спасибо, товарищ Орлов, что вы мне позвонили!

Я говорю:

- Пожалуйста. Если надо, я могу еще позвонить.

Она говорит:

- А товарищ директор сейчас к вам приедет. Вещи только свои соберет.

И кладет трубку.

Я говорю соседке:

- Сейчас приедут. Все нормально.

Она говорит:

- Поздно! Пожар уже потух. Сам собой. Звоните, чтоб не приезжали.

Я звоню жене директора.

Заспанный голос из трубки отвечает:

- Дежурный диспетчер пожарной охраны слушает.

- Я, - говорю, - звоню не вам, а жене своего директора.

Они говорят:

- По какому адресу?

Я называю адрес директора.

Они говорят:

- Через минуту будем.

* * *

Через две минуты мне позвонили директор с женой и спросили:

- Это милиция?

Я взглянул на часы и ответил:

- Три часа пять минут... Три часа пять минут...

Вмешательство

Народу в зале не было, за исключением мух.

Наконец показался государственный обвинитель. Потом - заседатели. Последним вошел адвокат. За ним - судьи. А за ним - обвиняемый в сопровождении стражей.

Когда все расселись, судья встал и начал суд:

- Слушается дело по обвинению гражданина Беленького. Слово для обвинения предоставляется прокурору.

Беленький, высокий стройный старик, сидел, опустив голову. Даже невооруженным глазом было видно, что его эстетические вкусы не совпадали с общепринятыми. Он не поклонялся таким гигантам мировой литературы, как Шекспир, Ластрин, Пинес, Грумм, Гейлинтаг и Сидоров. А почему-то отдавал предпочтение только русской литературе XIX века. И это в то время, как сам Беленький был урожденцем Исландии - огромной страны, давшей миру целую плеяду величайших писателей, артистов оперы и космонавтов.

Государственный обвинитель откашлялся и на новолатинском языке стал зачитывать обвинение: