Владимир Болучевский - Дежавю

– Ну и что?

– Видишь, здесь он немножко повернулся…

– Совсем охренел?

– Да я не про то. Лицо видишь?

– Ну… он вполоборота…

– А они нигде лицом в камеру не смотрят. Только вот в этом месте на пару секунд. И только вот этот парень. Там еще девка есть, она сейчас в кресле сидит и мастурбирует, тоже вроде малолетка, так ее вообще только со спины в самом начале показали, еще одетую. Потом, когда раздевалась, тоже со спины. А теперь – все что угодно, кроме личика. У них тут сюжет такой, вроде как школьники к учительнице домой пришли на дополнительные занятия. Вот она их и учит…

– Она же сама в своих причинных местах совершенно запуталась. Учит она их…

– Ханжа.

– А ты всегда с собой порнуху таскаешь?

– Я? Так это же твоя кассета. А ты как бы не в курсе?

– Отродясь не было.

– Вон там лежала, вместе со всеми, только на ней ничего не написано. Я поэтому и взял, дай, думаю, взгляну, что там.

– Все страньше и страньше… Может, оставил кто-нибудь? Разные у меня люди бывают время от времени. Я уезжал на пару недель, так здесь приятель начальника моего жил. Дай-ка взгляну, что за кассета. Точно не моя.

– Стой, стой. Я этого парня знаю, кажется. Где-то я его видел… Собственно, а где? А у Невельского в детдоме я его и видел! Точно. Только вот какой-то он здесь не совсем такой.

– Так, может, не он?

– Да точно он. Только помладше выглядит, поэтому я его не сразу и узнал. Они же в этом возрасте каждые полгода меняются. Вот оно, оказывается, как. Педагог ты наш, Песталоцци Макаренков… А можно узнать, где приятель твоего начальника эту кассету взял?

– Порнуха с малолетками на каждом углу продается. А он от жены скрывался, ну и… И вообще, может, это не он оставил.

– Может быть, может быть…

– А парень в самоволке где угодно мог оказаться совершенно самостоятельно.

– Мог, мог. Как же его зовут… Александр выключил телевизор и повернулся лицом к Волкову.

– Ну и как? Вообще?.. – он покрутил в воздухе растопыренной ладонью.

– Да так, – пожал плечами Петр, выходя из гостиной, – пошли на кухню. Ты мне вот чего скажи – у тебя есть друзья какие-нибудь, скукой там, однообразием жизни утомленные? – говорил он, вынимая из пакета всякую еду. Что-то засовывал в холодильник, что-то оставлял на столе для ужина. – Ну, которым приключений на свою жопу не хватает?

– Таких нет.

– Жалко.

– Петь, давай по маленькой для аппетита, а?

– Давай, – Волков достал из холодильника бутылку «Абсолюта» и налил в две рюмочки.

– Петя, признайся честно, ты – новый русский?

– А что, хорошая водка…

– Да не о том я. – И Гурский с демонстративным недоумением уставился на крохотные рюмки.

– М-да, что-то я совсем… – Петр потер переносицу, достал два больших стакана толстого стекла и плеснул в каждый граммов по сто. Александр взял маленькую рюмочку и перелил в свой стакан, вторую – другу.

– За победу?

– За нашу победу.

– Так что ты про друзей-то, скукой замученных, говорил?

– Так нет же их у тебя. А так бы сдал им свою квартирку на неделю. Больше, я думаю, не надо. Это уже фашизм.

Гурский поставил стакан на стол и крутил в руках, примеряясь, намазанный маслом тостик ржаного хлеба, на котором лежал салатный лист, тонкий ломтик ветчины, а сверху – в маленькой лужице майонеза, естественно, – посыпанные солью колечко лука и ломтик помидора.

– Так там же вроде все в порядке.

– Не-а.

– Что, опять?

– Ага…

– Ну, знаешь… И что, опять бойцы невидимого фронта?

– Не-а. – Надев яркий клеенчатый фартук, Петр аккуратно переворачивал на сковороде деревянной лопаткой нарезанную соломкой картошку. – Бойцы, но явно из другой структуры. А адресок тем не менее пасли. Что характерно. Но все равно шелупонь.

– Что, братва все-таки на этот раз? А говоришь – шелупонь…

– Братва, она разная. Ну что?

– Несвоевременно выпитая вторая, – Гурский назидательно поднял палец, – это бессмысленно выпитая первая.

– Мудро. Сам придумал?

– На Камчатке услышал. В хорошей компании.

– Мудро и изящно,– Петр налил по второй и взял изготовленную Гурским закуску. – А я бы сюда еще и горчички.

– Возможно, возможно. А мясо я буду жарить, а то ты пересушиваешь, так только в Испании готовят почему-то. А вот во Франции я вообще сырое ел. Фирменное блюдо в одном ресторане. «Каннибал» называется. На большой такой тарелке – кусок сырого мяса, два комка сырого фарша со специями и ко всему этому много-много всяких соусов. Вкусно-о… Но у нас такого мяса не достанешь, чтобы без глистов. За победу?

– За победу.

– И давай обо всем после ужина, а? В этом я, как Ниро Вульф.

– И что мы имеем с гуся? – Александр Адашев-Гурский закурил сигарету и откинулся в кресле. Волков сидел напротив за журнальным столиком и прихлебывал кофе.

– Ну что… Нашел я у тебя лоскуточек этот. И что, думаю, они все с ума посходили? Заехал к химику одному, есть у меня такой, еще с прежних времен, тот – экспресс-анализ, то-се…

– Наркота?

– Ну, в общем-то, да, но очень странная какая-то. Синтетик, понятное дело, но очень слабенький. И, что главное, если не знать, что ткань пропитана, только анализом и выявляется,

– А если под дождь?

– Не-а. Только химия.

– Ну вот. Теперь срастается. Ай да Лева! Значит, он возит?

– Да вроде так. Кто на границе детский дом трясти будет на предмет «контрабаса»? Только я бы на его месте кокаин возил. Смысла больше.

– Так, может, у него нету кокаина.

– Да это я так, к слову. Понимаешь, наркоту к нам в основном ввозят, а не наоборот. По одним каналам из Европы, с Запада, а по другим – с Востока. Есть, конечно, транзиты, но что-то Леву я там слабо представляю. А вывозят от нас, ну… рыжье, брюлики, иконы, икру и всякое такое.

– А редкоземелье? Эту самую «красную ртуть», например?

– Ну, в принципе… Мог, конечно, кто-то раскачать такую тему, а Невельского извозчиком сделать. Теоретически, конечно. Дают какую-нибудь лабуду, он везет, ему платят.

– Вот тебе и спонсоры. И автобус собственный. Слушай, а в последний раз, мне ребята рассказывали, их здорово трясли. Автобус весь

просмотрели, сиденья там, вещи и вообще, а? А на них – футболки.

– Значит, стукнул кто-то. Сказал, что, мол, везет, а что конкретно – не знал.

– И Пашку… Слушай, они же его на предмет того, что, мол, не в себе ли везет…

– Похоже на то.

– А на нем даже футболки не было. И использует Лева ребят втемную. Пытай – не пытай, что Пашка мог сказать?

– Но тут вот что странно. В этом деле самодеятельность как-то не приветствуется. Ну вот ты, например, лично можешь себе брюлик в задницу засунуть и проехать, если повезет. А ведь тут другое. Тут платить надо. Везут ребята грузовик икры левой – платят. Металлы там всякие тоже. Все под контролем.

– Да в том-то и дело, Петя! Он не платит. А кому, кстати? Таможне?

– Зачем жениху? – Волков выразительно вскинул руку. – Кунакам жениха. Это у них как раз все под контролем.

– Вот! Поэтому и пасут его. До границы. На границе таможня всего вывернула. И после границы, я думаю, тоже, наверное, да?

– Черт его знает… Но сразу после границы такой расклад возник: автобус, багаж – все пусто, значит, как они решили, ребята на себе это самое «что-то» везут, а тут – такая удача. Пацан твой прямо в руки, еще тепленький, весь упакованный…

– …как они думали.

– Как они думали. Вещи они с него все сняли до нитки, просмотрели, ничего не нашли, но на всякий случай с собой взяли, а поскольку рентгена не прихватили… ну и… а там

тоже пусто. Решили, что «деза». И отстали. Пока…

– А здесь, что ли, наехать нельзя?

– А что предъявить? Он ведь явно не свое возит. За ним кто-то стоит. А тут за базар отвечать надо. Если бы они его хоть разок на чем-нибудь прихватили – он же не один раз что-то провез, тут явно канал, – вот в этом случае: «Ты нам по жизни должен…» И так далее, и все по схеме. А пока Лев Кирилыч Невельский пересекает рубежи отчизны с самыми благородными целями: показывает несчастным детям белый свет. На деньги спонсоров. Тоже очень благородных.

– А как вообще может быть, чтобы кто-то здесь целый канал открыл, тему раскачал, а кунакам этим структурным не платил?

– Ну, я не знаю… Во-первых, передел идет время от времени. Типа того, мол: «Мы бы заплатили, да ведь некому. Тебе, что ли? Да ты нам сам сейчас заплатишь», – и так далее. Во-вторых, отправитель, человек посторонний, расклада и людей не знает, живет «на фарт». Разок нарвется – все, глядишь, и устаканится. И третий вариант возможен, самое, на мой взгляд, реальное в данном случае. Есть тут у нас в Питере умелец один, гений, так он у себя на даче лабораторию устроил и получил в бытовых условиях ни много ни мало как осмий. Да еще такой чистоты, что никому не снилось. А этого осмия вот такая ампулка – состояние. Вот что– нибудь такое, очень умное, что без конкретной наколки никакая таможня никогда в жизни не ущучит. Да еще в автобусе с детским домом. Кому платить? Зачем? Но без утечки информации все равно никогда не бывает. Всегда что-то просачивается. Хотя бы сам факт наличия канала.