-11 как личный рекорд (СИ) - Бельская Луиза

      - Ложись, - успокоил Олег, делая повелевающий взмах рукою. - Я могу тебя связать, если ты так уж боишься.

      Филипп молча закусил губу и откинулся на подушку. Страх и предвкушение еще больше укрепили эрекцию - это не укрылось от бдительного взгляда Олега. Он сжал головку трепещущего члена - щель чуть приоткрыла створки, щедро выделяя порцию тягучего предэякулята. Это было настолько трогательно и возбуждающе, что Олег, с трудом сдерживая волнение, приступил к ответственным действиям.

      - Только не дергайся, - предупредил он, перехватывая отвертку поудобней.

      Филипп лишь кивнул, сжимая в кулаках несчастные незабудки, а когда металлический кончик коснулся головки, он почти неуловимо вздрогнул.

      - Тс, - строго одернул его Олег. - Ты там такой влажный и сочный, что все войдет как родное.

      Филипп мысленно перекрестился и, тяжело вздохнув, сомкнул веки - уж будь что будет... Назад дороги уже не было.

      Аккуратно придерживая член, Олег начал постепенно погружать металлический стержень в теплую глубину. Он мог поклясться, что там все было готово к подобному вторжению: настолько легко отвертка скользила в уретре.

      Филипп засопел. Легкое жжение вперемешку с диким возбуждением давало необъяснимое сочетание эмоций. Металл опускался все глубже и глубже, пальцы Филиппа судорожно сминали тончайшие лепестки незабудок, а Олег с трудом сдерживал собственное волнение: в паху нестерпимо ломило, его просто распирало от желания - он оттягивал разрядку как только мог.

      Когда штырь погрузился до самой ручки, Олег хищно улыбнулся: и без того твердый и крепкий член Филиппа стал еще тверже и крепче - это заводило до остервенения. Грудь Филиппа часто вздымалась, на темных ресницах блестели слезинки - бесподобное зрелище предстало перед глазами хозяина!

      Одной рукой сжимая головку члена с торчащей из нее рукояткой отвертки, другою Олег начал ласкать его ствол настойчивыми, страстными прикосновениями. Вниз и вверх, чувственно и нежно, еще и еще, заставляя кровь бурлить, а сердце - бешено колотиться.

      Боль в члене и сосках нарастала. Но это лишь придавало остроты ощущений и скорости подступавшему экстазу. Олег переместил правую руку полностью на рукоятку и, слегка оттянув на себя отвертку, позволил стержню выйти из уретры на пару сантиметров. Филипп тихо ойкнул, когда железный стержень снова вошел в него до самого отказа.

      Олег не хотел, чтобы Филиппу было хоть сколько-то неприятно, - он лишь хотел, чтобы тот научился получать удовольствие от боли, от осознания того, что в любой момент можно было все остановить, но вся прелесть заключалась в том, чтобы не прекращать творящегося безумия. И Олег определил по обостренной реакции Филиппа, что именно это он и собирался сделать.

      Жгучая боль нарастала. Олег продолжал дразнить уретру, одновременно растирая слюну по краю головки, чтобы усилить приятные ощущения. Ладони Филиппа стали влажными от сока, выжатого из цветов. Еще пара движений - и Филипп понял, что финал вот-вот наступит.

      - Олег, я сейчас, - он не успел договорить, бессознательно встрепенувшись слишком сильно, - Олег такого не ожидал, в этот момент он как раз погружал блестящий от смазки стержень поглубже. Острие отвертки зацепило нежную стенку - Филипп жалобно застонал, закрывая лицо руками.

      Олег тут же высвободил отвертку, давая выход горячей сперме, последние капли которой обагрились кровью.

      Это была дикая боль вкупе с облегчением. Адская смесь противоречивых эмоций, испытать которые хотел далеко не каждый.

      - Филя, Филя, - испуганно заговорил Олег, гладя измученного любовника по растрепанным волосам. - П-п-прости, п-п-прости меня, это я во всем виноват.

      Филипп не отвечал, лишь запястьем утер непрошеные слезы. Их было немного, Филипп не хотел демонстрировать свою слабость.

      Глядя на это симпатичное самоотверженное лицо, Олег возбудился еще больше. Он снял зажимы с сосков, оставляя на бархатной коже покрасневшие следы в виде точек, развязал алую ленту, освобождая ослабевающий член, и приник к приоткрывающимся в немом крике влажным губам Филиппа.

      Филипп на поцелуй не ответил: он с трудом сдерживал рыдание, готовое вот-вот вырваться из груди.

      Олег отстранился и, обхватив одной рукой затылок Филиппа, вынудил любовника сесть. Россыпь незабудок ярким созвездием осталась в волнистых волосах, оттеняя огромные покрасневшие глаза. Олег понял, что хочет взять этого мужчину прямо сейчас, хочет до умопомрачения. Олегу осталось уповать на то, что Филипп не произнесет «стоп-слова», что пройдет весь этот путь, доставив ему, Олегу, порцию непревзойденного удовольствия.

      Филипп твердо решил про себя терпеть все. Ему нужен был сейф, он поставил цель перед собою, пусть дорога к ней была жестокой и тернистой. Он стиснул зубы, пытаясь хоть как-то заглушить саднящее чувство в уретре, а потом, собравшись с духом, произнес:

      - Я готов.

      В этот момент Олег расчувствовался. Он даже и думать не мог, что может быть настолько сентиментальным. Но животная страсть напала на него с новой силой, и Олег набросил на шею Филиппу ту самую алую ленту.

      Это смотрелось просто бесподобно: нарядная лента на бледной мраморной коже.

      - Подарок. Ты мой самый лучший подарок. - Олег просто налюбоваться не мог на предмет своего вожделения.

      Филипп содрогнулся от одной только мысли о том, что еще собирался с ним сделать хозяин.

      - Давай на колени, - чужим, не своим голосом скомандовал Олег: от предвкушения близости у него все пересохло во рту.

      Филипп подчинился: не было больше слез и бесполезных просьб тоже не было. Олег смахнул с костлявой спины прилипшие лепестки и привычным жестом потянулся к тумбочке за столь необходимым кремом.

      Филипп весь напрягся. Он клялся сам себе, что даже не моргнет от последующих прикосновений - ошибся. Крем был прохладным, а пальцы Олега - быстрыми и проворными.