Джоржетт Хейер - Переполох в Бате

— У вашей кобылы слишком короткая спина!

— Ерунда! — отрезала она.

— Я никогда не говорю ерунды о лошадях!

Серена рассмеялась, откидывая капюшон с блестящих волос.

— Я заключила пари сама с собой, что еще раз поспорю с вами, что у моей кобылы действительно слишком короткая спина, слабые сухожилия, да к тому же, похоже, и костный шпат уже начался.

Сверкнула улыбка, и Иво сказал уже мягче:

— Где это вы разгуливали? А я-то думал, что сегодня слишком грязно и выманить вас из дома можно было бы только под предлогом охоты.

Она подавила вздох.

— Не говорите об охоте! Я думаю, сегодня в Норманшолте прекрасный гон, но мне кажется, что в такую погоду след держится только на воздухе на уровне пояса. Как это случилось, что вас там нет?

— Августа приказала мне сопровождать ее, и вот я здесь вместо охоты.

— Тогда мне вас жаль. Так она у Фанни? Мне надо идти к ним.

Маркиз направился вместе с ней к дому, длинные полы его белого плаща почти касались лодыжек.

— Вы все еще держите ваших лошадей в конюшнях Милверли? — полюбопытствовал он.

Серена заколебалась.

— Честно говоря, нет.

— Отчего же?

— По правде говоря, я их продала, — беззаботно ответила она.

У Ротерхэма был вид человека, оглушенного ударом грома.

— Продали их! Бог ты мой, должен ли я это понимать так, что ваш кузен отказал вам в этом удовольствии?!

— Вовсе нет. Но ведь это было бы так неразумно — содержать целый табун верховых лошадей, только чтобы они застаивались в конюшнях. И поскольку Джейн сейчас не выезжает, я подумала, что будет лучше избавиться от них. Кроме того, согласитесь, что я не могу в моем положении позволить себе содержать полдюжины верховых лошадей для охоты.

Было видно, что он раздражен.

— Не говорите чепухи! Какого черта, почему вы не обратились прямо ко мне? Если вам нужны деньги на такой пустяк, как этот, вы всегда могли получить их!

— Из вашего кармана, Иво?

— Ерунда! Вы богатая женщина!

Она была приятно удивлена и тронута.

— Дорогой мой Иво, мне известно, — так же, как и вам, — что не в вашей власти нарушить постановление об опеке. Я ведь не такая уж легкомысленная, хотя вы наверняка так думаете обо мне! Я уже давно выяснила все эти вопросы с мистером Перротом.

— Позвольте сказать вам, Серена, что независимые замашки вам совсем не идут! — сердито проговорил маркиз. — Советоваться с Перротом! Вот уж не было ни малейшей причины!

Девушка улыбнулась.

— Вы только что сами убедили меня, что причины были. Благодарю вас, Иво, но я убеждена, что и вы понимаете, как непристойно было бы вам давать мне деньги!

— Ничего подобного! Если бы я ссудил вас деньгами, будьте уверены, я вел бы строгий учет ваших трат и ожидал бы, что вы возвратите долг.

— Ах, отец предупреждал меня, что лучше не попадаться в руки ростовщиков, — возразила Серена, смеясь над ним. — Нет, нет. Не говорите ничего. Право же, я вовсе не такая уж неблагодарная, но мне вовсе не хочется влезать в долги. Что же касается моих лошадей… Ну что же! Я признаюсь, мне было больно расставаться с ними, но все это уже в прошлом, и я уверяю вас, что больше не сожалею об этом. Прошу вас, входите же и скажите леди Силчестер, что я через минуту выйду к ней. Я не должна появляться в гостиной такой грязной.

Она исчезла в доме. Ротерхэм последовал за ней, швырнул пальто и шляпу на стул и присоединился к своей сестре и Фанни, беседовавшим в гостиной. Через несколько минут Серена вышла к гостям — она переоделась, и вместо платья для прогулок на ней был облегчающий наряд из черного бархата, закрытый до самого ворота, так, что его оживлял только маленький воротничок из плотного батиста. Мрачный цвет платья подчеркивал белизну кожи девушки. Если Фанни в своем трауре казалась грустной и печальной, то Серена со своими огненными локонами и белоснежным цветом лица выглядела на редкость привлекательно.

Леди Силчестер была всего лишь на два года старше своего брата, однако выглядела уже почтенной матроной. Она пристально посмотрела на обеих девушек и воскликнула:

— Честное слово, Серена, ты выглядишь потрясающе!

— Это похвала или осуждение? — поинтересовался Ротерхэм.

— О, вам не следует хмуриться, глядя на меня! Серена знает, что я всегда говорю, что думаю. Как поживаешь, Серена? Я рада, что вижу, как славно вы устроились с леди Спенборо. Только вот мне почему-то кажется, что вам здесь немного тесновато. А как поживают ваши в Милверли? Думаю, что долг обязывает меня заглянуть к ним. Представьте себе, я никогда прежде не встречалась с женой Хартли. Леди Тереза предупредила, что она вряд ли мне понравится. Однако я не хочу показаться невежливой!

— Дорогая моя леди Силчестер, жаль, что вы еще ничего не знаете о Джейн. Она очень милое существо, уверяю вас!

— Я рада это слышать. Для вас было бы крайне неприятно жить в близком соседстве с плохими людьми. Кстати, мне уже надоело отвечать на бесконечные вопросы, Серена, о твоих отношениях с моим братом. Люди так любят задавать совершенно неуместные вопросы да еще ждут исчерпывающих ответов.

— Совершенно верно, — ответила Серена, забавляясь. — Так что, прошу вас, рассеивайте все эти дурацкие слухи. В них нет ни слова правды.

— То же самое говорил и Ротерхэм. Я очень рада этому! Не то чтобы ты мне не нравишься, моя дорогая, но из этого никогда бы ничего путного не вышло.

Ты слишком бойка и деятельна для Ротерхэма. Мы с леди Спенборо всего несколько минут назад говорили, что ему подойдет только маленькая смирная мышка.

— Премного благодарен вам обеим! — поклонился Ротерхэм.

Покраснев от смущения, Фанни заторопилась:

— О нет! Я вовсе не… То есть, это леди Силчестер сама… — Милосердие в лице вошедшего слуги перервало ее извинения, и она поднялась, говоря: — Леди Силчестер, надеюсь, вы голодны? Не перейти ли нам в столовую?

Серена, вздрагивая от смеха, проговорила в тот момент, когда беспокойную гостью провожали в столовую:

— Мне так жаль мышку!

Ротерхэм сокрушенно усмехнулся:

— Право, и мне тоже! Августа просто невозможна.

Они присоединились к женщинам в столовой, где была накрыта полуденная трапеза, состоявшая из холодного мяса и фруктов, но не успели все занять свои места за столом, как послышался стук колес подъехавшего экипажа, и спустя несколько минут дворецкий вошел сообщить Фанни, что в гостиной ее ожидают леди и мисс Лэйлхэм.

Фанни была вынуждена извиниться перед гостями. Ее удивило, что Лайбстер, на которого во всем можно было положиться, не сказал, что ее нет дома, и как только он закрыл дверь столовой, она мягко пожурила его. Однако оказалось, что дворецкий изо всех сил старался выпроводить нежеланных гостей, говорил, что миледи сейчас занята. Но ему пришлось отступить. Леди Лэйлхэм настаивала на том, что ей надо передать миледи нечто очень важное и она не задержит миледи надолго. С тяжелым сердцем Фанни вошла в гостиную.