Мэйдлин Брент - Тибетское пророчество

– Мы очень признательны вам, капитан, не только за вашу сдержанность, но и за то, что вы появились здесь в столь подходящий момент. Позволено ли будет узнать, что привело вас на перевал Чак?

– О, прошу прощения, мэм, я думал, вы догадались. Это… э-э-э… в общем, я возглавляю отряд, который прислан для того, чтобы забрать останки старшего полкового сержанта Берра для захоронения их с воинскими почестями на военном кладбище в Горакхпуре, вот в чем дело.

Я взяла Адама за руку и крепко ее сжала. Прошло несколько секунд прежде, чем я смогла ответить:

– Благодарю вас, капитан Планкетт. Разумеется, мне следовало бы догадаться, поскольку я имею непосредственное отношение к вашей миссии, но… мой муж и я пережили сегодня ряд приключений и, по-видимому, соображаем несколько медленно.

– О нет, мэм, нет, – запротестовал капитан Планкетт. Следующие десять минут он потратил на то, чтобы обеспечить мне максимальный комфорт в течение того времени, что нам предстояло провести на вершине перевала Чак. Гуркхи устроили для меня из коробок с провизией что-то вроде кресла, а чтобы было мягко, положили на сиденье одеяла. Ординарец принес мне фрукты, сыр, хлеб и даже вина. Я заставила себя несколько раз откусить и выпить чуть-чуть вина, но больше в горло мне не лезло. Адам не отходил от меня. Я сказала ему, что не надо так за меня волноваться, а то я могу опять расплакаться. Только тогда он оставил меня в покое и принялся весело болтать с гуркхами.

Шестеро гуркхов послали вверх по перевалу, чтобы стоять на страже и быть уверенными, что никакие кхамба снова не явятся. Остальным было приказано убрать тела убитых кхамба и оказать помощь раненым. Когда капитан Планкетт отдал своим людям команду патрулировать перевал, Адам сказал:

– Если они обнаружат англичанина, одетого в твидовую куртку и по виду напоминающего призрак, прикажи им, пожалуйста, арестовать его. Когда мы доберемся до Горакхпура, его можно будет передать гражданским властям в качестве задержанного за попытку убийства Ее Высочества и меня.

Капитан Планкетт покрутил коротенький ус.

– Хорошо, старина. Но последнее, что ты сказал, моим парням лучше не знать, а то они оторвут ему голову. Видишь ли, они очень уважают Ее Высочество.

Гуркхи принялись разбирать могильник, чтобы переложить останки Сембура в простой гроб, который они привезли с собой.

– Пойди подожди внизу, моя милая, – предупредил Адам.

– Но это не будет так уж ужасно, Адам. Ведь здесь наверху или очень холодно, или очень сухо, поэтому тело очень хорошо сохраняется…

– Все равно, Джейни…

– Я понимаю. Я тоже предпочла бы помнить его таким, каким он был, но я не могу даже подумать о том, что когда его начнут переносить, рядом с ним не окажется друга.

– Джейни, я – его друг. Он поручил тебя моим заботам. И здесь солдаты-гуркхи из его полка, которые пришли, чтобы воздать ему почести. У него здесь очень много друзей.

– Ладно. И спасибо тебе, милый мой Адам, – я на мгновение прижалась щекой к его плечу. – Я спущусь вниз и попробую найти Нимрода. Возможно, он бродит где-то по перевалу.

– Не выходи за территорию, которую патрулируют гуркхи.

– Обещаю.

Они поставили временный пост в полумиле по перевалу, в том месте, где начинался долгий спуск к Шекхару. Там я обнаружила шестерых темнокожих крепышей с белозубыми улыбками, с которыми оказался и Нимрод. Они вытащили из его копыта камень и, когда я появилась, поили его из котелка.

Я долго хвалила Нимрода, обращаясь к нему на возвышенном тибетском, а затем сказала несколько слов на их собственном языке гуркхам, тепло поблагодарив их за все, что они для нас сделали. Выяснилось, что хавилдар рассказал им, что я – великая принцесса, которая смыла пятно с их полка, восстановив честное имя старшего полкового сержанта Берра. Они смущались почти как дети, поэтому я решила не стеснять их слишком долго своим присутствием.

Шагая по склону и ведя Нимрода, я размышляла о Верноне Куэйле и испытывала радость по поводу его провала. Если ему случится попасть в руки закона, то Куэйлу будет предъявлено обвинение в попытке убийства. Я же со своей стороны надеялась, что остаток жизни он проведет здесь, живя так, как живут кочевники-кхамба, и мы его никогда не увидим…

Вдруг небо словно раскололось, и я уже лежала лицом на земле, испытывая тошноту и головокружение и чувствуя, как содрогается грунт под копытами нервно ринувшегося прочь Нимрода. Чья-то рука схватила меня за воротник, слегка приподняла и потащила по земле волоком. На меня упала тень, и тут меня отпустили, перевернув ногой на спину. Я попыталась пошевелиться, но тут же получила оглушивший меня удар по голове.

Я лежала испуганная и недоумевающая, щекой на холодном камне, медленно начиная понимать, что, по-видимому, нахожусь в одной из расселин. С отчаянным усилием я немного повернула голову и приоткрыла глаза.

Надо мной, чуть нагнувшись, стоял Вернон Куэйл, бледное лицо его было в пыли. Серые глаза не выражали ничего – ни ненависти, ни страха, ни страсти, но в самом исходившем от него холоде было нечто странно хищное, нечто, заставившее меня вспомнить слова прорицательницы – "Пожиратель Душ". Он задумчиво пробормотал:

– Вы и Гэскуин поставили под угрозу самую важную операцию из всех, что мне случалось предпринимать. Разумеется, вы оба должны быть уничтожены. Тогда не останется свидетелей, которые могли бы меня обвинить.

Он согнул свои паучьи ноги и опустился вниз, сев верхом мне на грудь и прижав коленями мои руки. Я попыталась закричать, но он нажал большим пальцем на впадинку у меня между ключицами, и я лишилась голоса. Он принялся расстегивать мою рубашку. Узелок шарфа, в котором была спрятана слеза Будды, лежал у меня на груди.

Бесстрастным голосом Вернон Куэйл заметил:

– На данный момент я значительно истощил свои силы вызыванием сильной и достоверной во всех деталях галлюцинации. Для того, чтобы разделаться с Гэскуином, мне нужен существенный приток энергии. Ваша смерть – самый подходящий способ восполнить мою энергию.

Он вытащил из куртки красный шнур, сплетенный каким-то особенным образом, толщиной в палец и не более ярда в длину. Я опять попыталась закричать, почувствовав, как его ужасные пальцы прикоснулись к моей шее, протягивая шнур под затылком, но не могла набрать достаточно воздуха, и изо рта у меня вырвался только жалкий писк. Он завязал шнур у меня на шее, взял его концы и начал затягивать.

Совсем недавно я думала, что больше не способна испытывать страх, но сейчас он с новой силой охватил все мое существо, острый и жгучий, чудовищный страх. Но и эта огромная волна ужаса не наполнила силой мои члены. Я пыталась бороться, но чувствовала себя слабой, как бабочка. Шнур на моей шее казался живым, горячим щупальцем, которое дергалось и сокращалось, высасывая из меня жизнь.