Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар

— Я буду отрицать… я докажу, что она лжет… что это месть…

— Не надо, я вас умоляю, — сказал Кроуз, поморщившись. — Вы должны вести себя разумно. Не поверят горничной, так есть в запасе Эллен, которая тут же вас узнает.

— А еще Дэзи… Эдна… — забормотала Вирджиния. — И все клиенты…

В ее памяти одно за другим стали возникать имена: Гарри… Джон… Эндрю… Стивен…

— И все это будет в газетах, — заключила Вирджиния, — и Ральф это прочтет, потому что уже может читать. Как я радовалась, когда обнаружила это!

Вдруг ее лицо исказила гримаса, которая странным образом напомнила Кроузу оскал парня с золотыми зубами.

— Но она ничего не скажет, — зловеще прошептала Вирджиния.

Вирджиния хотела отнять свои руки, которые все еще держал Кроуз. Он сжал их еще крепче.

— Алекс в тюрьме, а сами вы не можете… — так же тихо проговорил ужаснувшийся Кроуз.

— Но, может быть, — продолжил он, — деньги?..

— Нет. Я ее знаю. Она честная, очень честная…

— Но… что же тогда?.. — повторял Кроуз, покидая дом де Брикассара.

Вирджиния решила немедленно поговорить с горничной. Она сделала вид, что доктор посоветовал ей не отлучаться от больного ни на минуту (что в общем-то было почти правдой), и попросила Шинну отложить признания.

Девушка согласилась молчать еще неделю.

В дни и часы, которые предшествовали преступлению, Вирджинии казалось, что ее муки дошли до предела и ничто уже не сможет сделать их еще более невыносимыми. Теперь она понимала, что ошибалась, ибо предела этим терзаниям нет. К месту и не к месту она вспоминала странное присловье, которое так нравилось Ральфу: Господи, не дай человеку испить до дна чашу страданий. Вирджиния физически ощутила бесконечность времени и пространства ее страданий. Каждый час приносил ей новые переживания, и с каждым часом она все больше убеждалась, насколько необходима Ральфу.

Нежная улыбка, это проявление радости любимого человека, которая всегда светилась в его глазах, была для нее настоящим чудом и одновременно новым источником тревоги. Что станет с ним, когда ее арестуют? Что он будет думать о ней, когда узнает о жене-преступнице, которая ударом ножа своего любовника-сутенера отняла у него здоровье и веру в близкого человека? Лучше бы Кроуз не играл в благородство, а сразу же все рассказал!..

Вирджинии было так плохо, что она подумывала уже забыться с помощью алкоголя или наркотиков. Тем более что достать их не составляло труда, ведь Майкл когда-то сам предлагал ей… Майкл! При воспоминании об этом монстре у Вирджинии затряслись руки. Не хватало еще разыскивать его, и тогда уж точно все пропало. Кроме того, она не имеет права одурманивать себя. Рядом с Ральфом она должна выглядеть веселой и спокойной. К тому же Ральфа отпустили домой. Правда, он пока еще никуда не выходил, но чувствовал себя уже настолько хорошо, что работал в своем кабинете. В перерывах Ральф выходил в гостиную и просил Вирджинию принести ему газеты. Он внимательно следил за процессом над покушавшимся на него человеком. И это для Вирджинии было сущей пыткой. Когда Ральф снова уходил к себе, она буквально впивалась в газеты, которые как будто гипнотизировали, завораживали ее.

Пресса была полна догадок о Таинственной Незнакомке, и это была смесь правды и вымысла почти в равных дозах. Следствие знало обо всем, кроме неизвестно куда исчезнувшей женщины, поэтому весь интерес сосредоточился на ней. Репортеры беспрестанно атаковали миссис Эллен и ее девушек. Детально описывались платья, в которых Вирджиния появлялась в доме миссис Эллен. Называлось время и дни, когда она там бывала. Вирджиния часто ловила себя на том, что порывается вскочить, скомкать все свои наряды и поджечь их. Хорошо, что Рэйчел с мужем были в Европе. Вирджиния надеялась, что Рэйчел не читает газет, иначе она бы уже давно узнала, кто скрывается под именем Таинственной Незнакомки: ведь Рэйчел прекрасно знает все туалеты Вирджинии. Хотя Вирджиния в свое время постаралась учесть и этот момент и одевалась скромно и незаметно, когда шла на 15-ю улицу, но все же бывали дни, когда она бежала туда как в полусне и не думала, что на ней надето.

Вирджиния не знала, какую бурю негодования вызвало известие о ранении Ральфа в клане Джексонов. Причем мнения разделились. Одни обрушивали громы и молнии на голову презренного убийцы и просили Бога и правосудие покарать его как можно строже, другие, и таких тоже было немало, злорадно ухмылялись, считая, что не бывает грома без дождя и следствия без причины. Когда разговор заходил о событии с их родственником в Нью-Йорке (а это была, пожалуй, у Джексонов, да и у всех в Хайворте, самая излюбленная тема для бесед: во-первых, родственник, а во-вторых, такой знаменитый), обворожительная Корнелия всегда мягко и загадочно улыбалась: «Ведь я же говорила, что Вурж не сможет надолго удержать такого мужчину. Конечно, он увлекся кем-то на стороне — и вот результат. Хорошо еще, что остался жив», — так и говорили ее глаза.

Миссис Джексон опять стала героиней и ходила теперь, скорбно опустив голову и горестно вздыхая каждый раз, когда слышала имя зятя. Она и телеграммы посылала Вирджинии и писала ей письма, но ответа не было. «Я ее понимаю, — говорила миссис Джексон, — девочка совсем потеряла голову от горя».

А Вирджиния даже не вскрывала писем от матери. Она была в полном смятении, оглушена, опустошена и выжидала только, когда улягутся страсти и Ральф окончательно придет в себя после ранения. Газеты теперь уже писали о пороках современного общества, при которых порядочным людям невозможно выйти на улицу, и требовали от правительства установить жесткий контроль за содержанием публичных домов. «Проституция и наркомания грозят будущему страны», — кричали газеты. А репортеры продолжали искать Таинственную Незнакомку. В конце концов один из них нагрянул и к де Брикассарам. «Все, я разоблачена!» — ужаснулась Вирджиния. Но молодой человек хотел узнать лишь о состоянии здоровья пострадавшего. Правда, он достаточно нагло посмотрел на Вирджинию и, когда разговаривал с Ральфом, то и дело оглядывался на нее. А может быть, Вирджинии это только так казалось, что этот взгляд не оставлял ее в покое даже тогда, когда журналист ушел. Тем более что Ральф опять взял в руки газеты и углубился в них.

— Ничего не могу понять, — бормотал он, — почему меня хотели убить из-за этой Таинственной Незнакомки. Надеюсь, дорогая, ты не думаешь, что я каким-то образом был с ней связан, — засмеялся он. Вирджиния чувствовала, что он переживает, как бы она не заподозрила его в неверности, и его смех звучал натянуто и неловко. Ральф просто с болезненным любопытством заинтересовался этой женщиной, из-за которой он безо всякой причины получил удар ножа. Он пытался понять, почему это произошло, и всякий раз, когда читал это имя, его взгляд обращался к Вирджинии. Конечно, он просто искал ее сочувствия и недоуменно вопрошал: — Да кто же она, черт возьми!